‒ Лидия Борисовна, не могли бы Вы зайти ко мне, если это Вас, конечно, не затруднит. Я бы хотел об­судить с Вами некоторые, очень важные вопросы. Только не беспокойтесь, ради Бога – это не касается Вашей работы.

Пётр Анатольевич всегда был вежлив со своим подчинёнными, но мне ещё никогда не приходилось слышать, чтобы он ТАК с кем-либо разговаривал. Судя по Светкиной реакции – ей тоже. Разинув от удивления рот, она медленно опустилась на стул и в замешательстве про­бормотала:

‒ Так я пойду? Ага? Пока!

В нашей конторе не принято обсуждать просьбы шефа, их при­нято немедленно выполнять. Хоть Пётр Анатольевич и кажется добряком, но, на са­мом деле, он очень строгий и принципиальный начальник. Уже через минуту я пу­лей летела на четвёртый этаж, обеими руками придерживая выскакивавшую из блузки грудь.

Хотя бы не вывалилась! ‒ думала я, перепрыгивая через две ступеньки. ‒ Черт меня дёрнул именно сегодня не надеть лифчик!

Отдышавшись в приёмной, я поправила на груди блузку и нерешительно вошла в кабинет.

‒ Дорогая Лидочка Борисовна! ‒ радостно бросился ко мне Пётр Анатольевич. ‒ Проходите, приса­жи­вай­тесь! Вам чай, кофе?

За столом, делая вид что внимательно на нём что-то разглядывает, сидел Юрий Семёнович, у двери, заискивающе улыбаясь, стояла наша «мымра» ‒ секретарша шефа.

‒ Спасибо, если можно, кофе, – тихим голо­сом, больше похожим на стон, ответила я, присаживаясь на услужливо подставленный мне шефом стул.

Смущённо оглянувшись, я одёрнула юбку и стала поправлять промокшую от быстрой ходьбы блузку, через которую мои соски теперь были видны, как на витрине ювелирного магазина.

‒ Скажите, Лидочка, а кем Вам приходится Галина Юрьев­на? ‒ вдруг, мило улыбаясь, спросил шеф.

Что-то в этом роде я и ожидала от него услышать, поэтому заранее заготовила наиболее подходящую версию ответа.

‒ Родственница, ‒ даже не моргнув глазом, соврала я. ‒ Но мы очень редко с ней встречаемся. А что ‒ что-то случилось?

‒ Нет, нет, ничего! ‒ замахал руками шеф. ‒ Просто сегодня Вами интересовались из Главного офиса. Но ничего не подумайте ‒ я им сказал, что Вы наш самый лучший сотрудник и у меня к Вам никогда не было никаких заме­ча­ний!

Шеф внимательно посмотрел на меня, отхлебнул глоточек кофе и сказал совершенно непонятную мне фразу: ‒ Я тут подумал и мы решили, принять решение. Вернее они приняли, а я решил.

Окончательно запутавшись кто чего решил, он попытался объяснить: ‒ Мы вместе решили принять такое решение.

Удивлённо хлопая глазами, я покрутила в ру­ках пустую чашку и растерянно посмотрела на шефа.

‒ Ещё кофе?

‒ Что? ‒ встрепенулась я. ‒ Кофе? Да, если можно.

Это похоже на какой-то розыгрыш, ‒ подумала я. ‒ Они что-то там решили, но причём здесь я и мои отношения с Галиной? Может я чем-то провинилась перед шефом? Может он, таким образом, решил высмеять меня за мой необычный вид? И тут мне пришла в голову мысль, от которой мне стало совсем дурно: может Галина со­дер­жит публичный дом и они думают, что я у неё подрабатываю, принимая на дому клиентов? Это можно легко понять, сложив все части паззла – у меня есть её телефон, она мне посылает любовные открыточки, да и одеваюсь я как шлюха. Возможно наши ста­рички тоже пользуются её услугами, поэтому и знают её хорошо, а всё время, что я у них работаю, даже и не до­гадывались, что пригрели на своей груди про­сти­тутку!

На столе появилась новая чашка кофе, но желание пить его у меня уже пропало. Мои губы задрожали, я оглянулась по сторонам, мыс­ленно прощаясь с работой. ‒ Хотя бы только без позора выперли! ‒ с грустью подумала я.

– Вам звонят из главного офиса, ‒ вдруг услышала я голос секретарши и Пётр Анатольевич бросился к телефону.

‒ Да, да, здравствуйте! Да, приказ уже подписан, сегодняшним числом, ‒ словно сквозь плотную завесу тумана, донёсся до меня голос шефа и тут моё сознание окончательно помутилось.

Всё ‒ это конец! – подумала я. ‒ Ну, что ж, вам же самим и хуже! Уволив меня, вы потеряете ценного работ­ника, а я без вашей конторы как-нибудь обойдусь. Я умна и красива и смогу ещё найти себе достойное место под солнцем!

 Сама себя уговаривая, я немного успокоилась. Ощущение реальности стало возвращаться ко мне, до меня стали доходить слова шефа, разговаривавшего по телефону с главным офисом.

‒ Мы с ней сейчас, как раз, обсуждаем этот вопрос, ‒ поднёс он трубку к моему уху.

‒ Лидочка, дорогая, тебя эти мужланы там не обижают? ‒ раздался из трубки знакомый голос.

Узнав голос дорогого мне человека, о котором я всё это время только и думала, я твёрдо решила: пускай меня увольняют, но её я никогда не брошу! Если надо, буду рабо­тать у неё шлюхой и не важно ‒ на дому или по вы­зову, кем угодно и как угодно, лишь бы только я могла видеться с ней! ‒ но горький ком подкатил к моему горлу, и я с трудом выдавила из себя:

‒ Да, мамм…мамм…мам-ма.

‒ Лидочка, я хочу тебя сегодня пораньше с работы забрать. Ты не воз­ража­ешь, если я заеду за тобой, эдак, часика, через два?

Из моих глаз брызнули слёзы и я, едва не рыдая, закричала:

‒ Забери меня отсюда скорее! Забери меня, мамочка!

‒ Что? Что? Что случилось, милая? ‒ услышала я испуганный го­лос Галины. ‒ О Господи! Я сейчас же к тебе приеду! Жди меня! Слы­шишь? – и она бросила трубку.

Казалось, что всё вокруг замерло, только звук моих слёз, каплями падая в чашку уже остывшего кофе, нарушал эту мёртвую тишину. Я встала из-за стола и низко опустив голову, вышла из ка­бинета. Всё, это конец! ‒ подумала я. Ну что ж, прощайте! Не поминайте злым словом!

Наша хата

Дверь кабинета открылась и на пороге появился симпатичный, хорошо сложенный, молодой че­ло­век. От неожиданности я вздрогнула. Его лицо показалось мне знакомым, но где я его раньше видела, вспом­нить не могла. Следом за ним в кабинет вбежала встревоженная Галя.

‒ Дорогая, радость моя, что случилось? Кто тебя обидел?

‒ Галочка! ‒ со слезами на глазах, бросилась я к ней.

Слёзы текли по моим щекам. Уткнувшись Галине в грудь, я крепко об­няла её, а она, нежно обхватив моё лицо руками, горячо целовала меня в щёки, в лобик, в носик.

Почувствовав поддержку, я немного успоко­илась. Галя достала платочек и старательно вытерла моё заплаканное лицо.

‒ Не плачь, а то я сейчас тоже заплачу. Собирайся, милая моя, приведи себя в по­рядок и давай поедем отсюда.

Предприятие словно вымерло, коридоры стояли пустыми, все попрятались, как по­сле объявления воздушной тревоги.

Слава Богу, что меня никто не ви­дит! ‒ подумала я и, прижавшись к Галине, устремилась к выходу.

‒ У меня там машина, ‒ про­тя­нула я ей ключи. ‒ Ты отвезёшь меня домой?

‒ Обязательно! ‒ заверила меня Галина. – Костя, ‒ окликнула она, уже знакомого мне парня. ‒ Отгони её машину домой!

‒ Мама… ‒ смущённо посмотрела я на Галину. ‒ Можно я буду тебя мамой называть?

‒ Конечно, дорогая моя, как тебе удобно, так и назы­вай! ‒ улыбнулась Галина. ‒ Так что ты хотела у меня спросить?

‒ Поехали до­мой, я прошу тебя!

Галина положила руку мне на плечо и тихо шепнула на ухо:

‒ Доченька, а ты писать не хочешь?

‒ Хочу! – смущённо ответила, косясь на водителя.

‒ Тогда поехали в нашу хату, ‒ кивнула ему Галина.

Значит, я была права! Мы едем к ней на хату, она хочет устроить меня в бордель! Ну и пусть! ‒ грустно подумала я, уткнувшись носом ей в плечо. ‒ Главное, чтобы всё, как можно скорее, разрешилось. С этого дня для меня всё изменится, теперь я стану настоящей проститут­кой.

Я мысленно себе представила, как ко мне приходит клиент, а я, в лёгком пе­нью­аре на голое тело, встречаю его, провожу в кабинет и исполняю все его прихоти. Он уходит, а за ним входит следующий, за ним следующий и ещё, и ещё, и ещё…

‒ Вставай, доченька, приехали, ‒ прервала мои мысли Галина.

Дверка распахнулась, водитель помог мне выйти из ма­шины и я очутилась у боль­шого, красивого здания. Поднявшись по ступенькам, мы прошли по коридору и вошли в роскошный, богато убранный каби­нет.