— А кто виноват? Я, что ли? — забыв о рифме, воскликнул Саша. — Так дело не пойдет! Факт наличия воды есть? Есть! За свои поступки отвечать надо, почемуто шепотом напом-нил сантехник. — Откуда взялась вода? Да за такое отношение к государственному добру, с вас штраф брать надо! Вы, извините меня, просто транжира! Да сейчас, к вашему сведению, миллионы негров в далекой жаркой Африке умирают от жажды, а вы картинные галереи топить вздумали. А еще пожилая! — возмущенно выговаривал Саша, пытаясь пристыдить бабу Тоню.

— А это, между прочим, не вода, — решила защитить себя она. — Это мой бедный мальчик вспотел.

— Значит надо лечить мальчика, а не картинные галереи затапливать.

— Я вот гляжу на тебя и думаю, откуда только такие умные сантехники берутся, выучили вас на свою голову! — с сарказмом произнесла баба Тоня.

— Только, пожалуйста, прошу мне не хамить!

В Фениной комнате, услышав громкий разговор на повышенных тонах, из-под дивана выглянула Капа:

— Что там, этот поэт бунтует? — прислушавшись к голосам в коридоре, произнесла она. — О картинах говорит, об искусстве. Что поделаешь, творческая личность!

— Да нет, это он о картинной галерее печется. Мы сегодня наверняка ее затопили.

— Как это ты умудрился ее затопить?

— Да не я, а мы. Под нами на первом этаже, выставочный зал. Там сейчас как раз выставка знаменитого художника Айвазовского. Мы тоже с классом пойдем, если успеем.

— Что скоро закрывают?

— Нет, просто уже три раза пытались ограбить выставочный зал.

— Да ты что? Вот бы Иванушка удивился, если бы узнал какой интерес вызывают его картины у грабителей.

— Какой еще Иванушка? — удивился Феня.

— Как какой? Айвазовский Иван Константинович, мы же с ним большими друзьями были.

— Шутишь! — решил мальчик.

— Нисколько. Я ему позировала практически во всех картинах. Мне особенно понравилось, как он меня изобразил в третьей волне девятого вала. Да, постаралась я там на славу! А сколько людей потрепала, до сих пор жаль. А что поделаешь? Искусство требует жертв! — всхлипывала Капа. — Как вспомню, так плакать хочется, — смахнула она набежавшую слезу.

— Только не надо плакать! — испугался Феня. — Ты опять нас затопишь!

— Не могу! — тут же снова разрыдалась Капа.

— Вот смотри, видишь! — обрадовалась баба Тоня, увидев струйку воды, вытекающую из-под дверей. — Видишь, я ничего не делаю, она сама течет.

Вскочив с табуретки, Саша дернул дверь, но не тут то было. Дверь, подпираемая потоком воды, не желала открываться. Приложив неимоверные усилия и уперевшись ногой в стену, сантехник все же смог отжать непослушную створку двери, но тут же снова крепко ухватился за ее ручку, потому что вырвавшийся поток воды, сбив его с ног, чуть не унес на кухню. Справившись с изумлением, Саша заметил мальчика, который сидел на столе, по-турецки поджав ноги. Он сидел и тихо плакал, кулачками размазывая слезы по щеке.

— Что за дети пошли! — воскликнула баба Тоня, с трудом передвигая ноги по колено в воде. — Даже плакать толком не могут. Ну зачем же потоп устраивать?

— Да как вы смеете! — от души возмутился сантехник. — Под вами же картинная галерея!

— Не кричи! Видишь, бедное дите расстроилось. Довели. Без папы и мамы растет. Тут не только картинную галерею затопишь, всю страну в слезах утопить можно, — подняв Феню на руки, заворчала она. — Не плачь мой бедный малыш, затрясла она ребенка на руках. — Не плачь мой золотой. Ну-ка, расскажи бабушке, почему ты плачешь?

— Мне Капу жалко.

— У ребенка жар, заговариваться начал.

— Я сам все уберу, — всхлипнул Феня. — Вот увидите, я сам соберу всю воду!

— Перестань реветь, ты же мужчина! Мы тебе поможем! — воскликнул сантехник Саша, и, сняв свой резиновый сапог, стал черпать им воду.

— Ты лучше собирай воду на кухне, там раковина рядом, — посоветовала ему баба Тоня.

Саша послушно прошлепал на кухню. Размашисто орудуя сапогом, он мысленно пытался сложить создавшуюся ситуацию в рифму. Но получалось очень плохо, вернее не получалось совсем. Рифма, ударяясь о стену огорчения, разлеталась на тысячу мелких брызг разочарования. Саша от огорчения почти готов был уже сам расплакаться, как Феня, но гордость не по-зволяла ему сделать это. Благо, что воду не пришлось долго убирать, так как она убежала в картинную галерею по уже проторенному ранее пути.

Убедившись, что в квартире уже нет воды, баба Тоня облегченно вздохнув, присела на табурет.

— Я, кажется, уже опаздываю, — оглядевшись вокруг, вспомнил о каких-то своих неотложных делах Саша. Выплеснув из сапога остатки влаги в раковину, он попытался его надеть. Но не тут то было! Сапог упорно сопротивлялся этому всеми своими сырыми внутренностями. Он цеплялся за дырку Сашиного носка, выворачивался и выскальзывал из рук хозяина, поскрипывая своей резиновой поверхностью.

— Ну что же это такое?! И, конечно же, в самый неподходящий момент! недовольно ворчал Саша, пытаясь сломить сопротивление своего непослушного сапога, который опреде-ленно не хотел надеваться на ногу.

— Я бы на твоем месте сначала высушила его, — посоветовала баба Тоня уже начинавшему выбиваться из сил сантехнику.

— Как же мне его высушить?

— Да над газовой плитой.

— А не сгорит? — засомневался сантехник.

— А ты зачем нужен? Вот и будешь следить за этим.

— Я специалист по воде, огонь это не моя стихия, — сказал он, но все же включил конфорку газовой плиты, поудобнее устраивая сапог на столе недалеко от мерцающего синим цве-том огня. Саша, поминутно тяжело вздыхая и нетерпеливо поглядывая на свои наручные часы, приготовился ждать, когда, наконец, высохнет этот вредный сапог. Огонек, расцветший васильком над конфоркой, и почувствовав свободу, моментально распустил свои язычки-лепестки, пытаясь прикоснутся к своему новому и неожиданному соседу, начавшему уже источать аромат тлеющей резины.

— Поаккуратнее, пожалуйста, — предупредил Саша огонь. — Ишь обрадовался! сказал он и немного отодвинул сапог подальше от пламени.

Вдруг в прихожей раздался длинный требовательный звонок, возвещающий о чьем-то прибытии. Затем, дверь стала сотрясаться от настойчивых и нетерпеливых ударов, свидетель-ствующих об огромном желании находящихся за нею людей как можно скорее встретиться с хозяевами квартиры.

Баба Тоня, испуганно прижав к груди мокрую тряпку, с тревогой смотрела на ходившую ходуном дверь, не решаясь подойти и открыть ее. Она уже начала догадываться кто за дверью. Из кухни в прихожую вылетел Саша. Вопросительно взглянув на бабу Тоню и пожав плечами, он направился к двери.

— Не вздумайте открывать, это наверняка из картинной галереи! — испуганно воскликнула бедная старушка.

Увидев подергивающиеся губы старушки, сантехник предупредил ее:

— Не вздумайте плакать, иначе утопите нас всех. Итак, уже еле на плаву держимся.

Наклонившись к двери, Саша громко спросил:

— Кто там?

— Немедленно откройте дверь! А после этого мы разберемся, кто там, а кто, как говорится, здесь! — раздался из-за двери знакомый Саше голос.

— Учтите, это директор музея, я с ней уже несколько раз сталкивался. Сложная штучка! — перейдя на испуганный шепот, предупредил бабу Тоню Саша. Ну, а что вы, собственно, хотели? — прильнув к замочной скважине громко, и по возможности, уверенней спросил Саша.

— Нет! Это невыносимо! Мальчик, сейчас же пригласи кого-нибудь из взрослых!

— Кажется, вас хотят… — прошептал Саша, уступая бабушке место у замочной скважины.

Нагнувшись к двери, баба Тоня с трепетом спросила:

— Что вы хотите?

— Вы топите находящуюся ниже вас этажом картинную галерею, где находятся бесценные полотна художников разных школ, эпох, направлений и стилей! увлеченно заговорил голос за дверью, но затем, словно опомнившись, грозно сорвался на крик:

— Немедленно пригласите сантехника, иначе все может безвозвратно погибнуть!

Отпрянув от двери, старушка повернулась к Саше: