— Знаешь, ничего страшного, — заверил я. — У меня было секунд пятнадцать, чтобы осознать, что произошло, но я умирал счастливым человеком, потому что сбил два из трех атаковавших меня вражеских самолетов.

— Да, странная штука жизнь, — промолвил мой спутник. — Благодаря тому, что ты был убит на войне где-то за миллионы миль от Полоды, я сейчас жив и нахожусь в безопасности. Не знаю, что тебе еще сказать, но мне остается лишь радоваться, что тебя сбили.

Над Унисом выдался спокойный день. Мы долетели уже до гор на юге Орвиса, так и не встретив больше ни единого вражеского самолета. Когда горный хребет остался позади, я снизился до высоты примерно в сто футов. Мне нравится вести машину на малой высоте — это скрашивает монотонность долгих полетов. К тому же обычно нам приходится летать на таких больших высотах, с которых почти невозможно разглядеть местность.

Едва мы снизились, как мое внимание привлек некий предмет под нами, светящийся, как золото.

— Как ты думаешь, что бы это могло быть? — спросил я у Балзо Джана, накренив самолет так, чтобы ему тоже было видно.

— Не знаю, — отозвался он. — Вообще-то очень похоже на то, что это лежит женщина. Но с какой стати женщина разлеглась под открытым небом, вне всякого укрытия, да еще в такой дали от города, я просто ума не приложу.

— Давай спустимся и поглядим, — предложил я.

Я еще сбросил высоту, и мы сделали пару кругов над этим местом. Действительно, на земле лежала женщина, незамужняя, как я понял по ее одежде из золотых пластин. Она лежала совершенно неподвижно, словно спала.

Посадив самолет, я подрулил совсем близко к ней и остановил машину.

— Оставайся здесь, Балзо Джан, и будь начеку, — велел я своему спутнику.

Я уже привык к тому, что нельзя ни на секунду забывать о Капарах и быть готовым либо убегать, либо прятаться в укрытие, либо принимать бой.

Выпрыгнув из кабины на землю, я подошел к девушке. Она лежала лицом вниз. Шлем свалился с ее головы, рыжие волосы разметались в беспорядке. Я опустился на колени и повернул ее на спину. Едва я увидел лицо девушки, как сердце чуть не выскочило у меня из груди, — передо мной лежала Харкас Ямода, малышка Харкас Ямода, убитая или раненная.

Я заметил кровь на ее губах и решил было, что она мертва. Но я не хотел верить в это. Я просто не мог представить себе, что ее больше нет в живых. Приложив ухо к груди Ямоды и внимательно прислушавшись, я ясно ощутил биение ее сердца. Взяв тело девушки на руки, я бережно перенес его в самолет.

— Это Харкас Ямода, — сообщил я Балзо Джану, передавая ее ему на руки. — Она, по-моему, еще жива. Положи ее в заднюю кабину.

Затем я взобрался на крыло и велел Балзо Джану садиться за штурвал и запускать мотор.

Сам я устроился сзади, бережно держа на руках Харкас Ямоду. Пока мы разгонялись по земле, набирая скорость, самолет сильно подбрасывало на кочках и рытвинах, и я очень боялся, что эта тряска еще больше повредит Ямоде. Аккуратно вытирая кровь, время от времени появлявшуюся у нее на губах, я не переставал молить Бога, чтобы все обошлось благополучно. Что еще мог я сделать? Кажется, последний раз я молился в детстве, маленьким мальчуганом, сидя на коленях у матери. Меня, помнится, тогда очень волновало, где же все-таки находится Бог, слышит ли он меня, и я был уверен, что он должен обитать где-нибудь высоко-высоко, на небесах.

Не прошло и пятнадцати или двадцати минут, как Балзо Джан уже посадил самолет возле Орвиса и вырулил на полосу, ведущую на подземный аэродром.

На каждом аэродроме постоянно дежурит несколько машин скорой помощи, так как в возвращающихся экипажах всегда есть раненые, нуждающиеся в помощи. К тому же совсем рядом располагался госпиталь. Туда-то я и повез Харкас Ямоду, предварительно велев Балзо Джану поставить в известность о случившемся ее отца.

Я нервно шагал по коридору госпиталя возле двери в операционную, куда только что увезли Ямоду. Там над ее телом священнодействовали хирурги. Они работали очень быстро, и к тому времени, как подъехали Харкас Йен, Дан и мать Ямоды, ее уже перевезли в палату. Молча, в глубокой тревоге стояли мы возле койки, на которой без всяких признаков жизни лежало маленькое тельце Ямоды.

— Как вы думаете, все это произошло? — обратился я к Харкасу Йену, первым нарушив тягостное молчание. — Есть у вас какие-нибудь предположения?

Он с минуту молчал, глядя мимо меня, будто не расслышал или не понял вопроса, а затем кивнул головой.

— Да, — сказал он. — Ямода с компанией своих друзей отправилась на загородную прогулку, где на них внезапно напали Капары. Мужчинам удалось уложить нескольких из них на месте, а девушки бросились бежать. Один из Капаров догнал Ямоду и потащил с собой.

— Скорее всего, ей удалось выпрыгнуть из самолета, — вмешался в разговор Дан.

— Ах, эти самолеты! — с горечью воскликнула мать Ямоды. — Самолеты! Вот оно, наше проклятие! Если верить истории, то, когда только был изобретен самолет и человек впервые поднялся в воздух над Полодой, повсюду царило всеобщее ликование, а самих авиаконструкторов окружили неслыханным почетом. Тогда всем казалось, что самолеты сблизят людей, сократят не только расстояния между ними, но уничтожат также взаимные страхи и подозрения. Ждали, что с появлением этих летательных аппаратов изменится само общество, люди станут сплоченнее и дружнее и начнется лучшая и счастливейшая жизнь. Казалось, самолеты ускорят развитие цивилизации. А что получилось на самом деле?! Они, напротив, только испортили девять десятых всего, что было достигнуто людьми на Полоде, а в остальном надолго затормозили прогресс. Самолеты разрушили сотни тысяч городов и уничтожили миллионы людей. Тех же, кто остался в живых, загнали под землю и обрекли на унизительное существование, заставив вечно скрываться и дрожать от страха. Самолеты! Что бы вы там ни говорили, это — сущее проклятие. Я ненавижу их! А за что, скажите, я должна их любить? Они унесли жизни тринадцати моих сыновей, а теперь вот добрались и до дочери.

— Что поделаешь, война, — произнес Харкас Йен, понурив голову.

— Это не война, — вскрикнула женщина.

Ее всегда печальное лицо выражало сейчас гнев и возмущение. И, не в силах больше ничего сказать, она простерла руки к койке, на которой лежало безжизненное тело ее дочери.

— Да, — согласился я, — это не война, это насилие и убийство.

— Чего еще можно было ждать от этих Капаров? — сказал Харкас Дан. — Но за это они заплатят.

— Они заплатят за это, — словно клятву, повторил я вслед за ним.

Тут вошли хирурги, и мы разом, не сговариваясь, вопросительно глянули на них. Старший врач положил руку на плечо матери Ямоды и улыбнулся.

— Она будет жить, — произнес он. — Повреждения оказались не слишком серьезными.

Да, хоть использование самолетов в военных целях и «стало проклятием для человечества, тем не менее именно благодаря самолету брату Балзо Маро удалось вернуться на родину, а маленькая Ямода будет жить.

Внимание! Звук сирены извещает об общей тревоге.

Вся эта история буквально лишила меня покоя. Из головы никак не выходил тот день, точнее, та ночь, когда я, скрестив руки, изумленный, сидел возле пишущей машинки, в то время как чьи-то невидимые пальцы выстукивали на ней историю фантастических приключений Тангора на Полоде, загадочной планете, расположенной на расстоянии 450 тысяч световых лет от Земли. Кто же посетил мой кабинет в ту незабываемую полночь? Сам Тангор? Или его призрак? Мысленно я постепенно возвращался к событиям той ночи: слишком невероятными и одновременно очевидными они были. Но еще больше волновало меня другое: как дальше сложилась судьба Тангора, что стало с ним потом?

В прошлый раз Тангор поведал о том, как его самолет, атакованный в воздушном бою тремя мессерами, был сбит, а сам он, раненный и уже считавший себя мертвым, неожиданно оказался в совершенно ином мире — живой, невредимый и абсолютно нагой, совсем как при первом появлении на свет.