– Да, не мешало бы смазать шестеренки, – проговорил Блейк, приступая к еде.

Сэр Ричард вскинул брови и от души рассмеялся.

– Ты забавляешь меня почище менестрелей, – сказал сэр Ричард. – Как это ты выразился – «не мешало бы смазать шестеренки»? Умора! О, ты будешь небесным даром в королевском замке. Шестеренки!

Когда Блейк утолил голод, сэр Ричард велел слуге запрягать лошадей.

– Мы поедем в замок, сэр Джеймс, – пояснил он. – Отныне ты не пленник, а мой гость и друг. Прости, что не встретил тебя подобающим образом.

Во дворе Майкл подвел к ним горячих скакунов. Оседлав лошадей, сэр Ричард с Блейком пустились галопом по извилистой горной дороге.

Сэр Ричард держал в руке копье с великолепным вымпелом, развевающимся на ветру. Его кольчуга блестела на солнце. Блейку показалось, что он глядит на живописную иллюстрацию к историческому роману.

За поворотом Блейк увидел еще одну стену с бойницами, к которой и вела дорога, а за стеной – бастионы старинного замка.

По команде сэра Ричарда часовые открыли ворота, и всадники въехали на вал. Впереди тянулась внутренняя стена, у основания которой пролегал оборонительный ров с подъемным мостом, сообщающимся с воротами. По сигналу сэра Ричарда ворота распахнулись, и всадники оказались в большом саду, где прогуливалась компания праздных рыцарей и дам. Блейку показалось, что он попал во двор короля Артура.

– О, Ричард! – шумно приветствовали собравшиеся. – Кого ты к нам привел? Сарацина?

– Нет, не сарацина, – ответил Ричард, спешиваясь, – а честного, благородного рыцаря, который хотел бы дать обет верности королю. Кстати, где он?

– Вон там.

– Пойдем, сэр Джеймс, – позвал Ричард.

Он повел Блейка через сад. Дамы и рыцари потянулись следом, наперебой задавая вопросы и обсуждая Блейка с такой откровенностью, что американец невольно покраснел. Дамы открыто восхищались его внешностью и статью, что явно задело за живое мужчин, которые принялись критически комментировать рваную, грязную одежду пришельца и ее нелепый фасон. По правде говоря, серая рубашка Блейка, его саржевые брюки и сбитые кожаные сапоги и в самом деле разительно контрастировали с роскошной одеждой мужчин, сшитой из парчовой ткани, и их живописными беретами.

Наряды дам также слепили своим великолепием – изумительные накидки из блестящей ткани, головные уборы, расшитые искуснейшей вышивкой, богато отделанные лифы платьев.

В конце сада стояла группа людей, обступившая высокого человека импозантной внешности. К нему-то и направился сэр Ричард. Люди расступились, и, оказавшись перед высоким мужчиной, сэр Ричард преклонил колени.

– Ваше высочество, я привел сэра Джеймса, доблестного рыцаря ордена Тамплиеров. Милостью божьей он сумел прорваться сквозь вражескую цепь.

Король смерил Блейка пристальным взглядом, в котором сквозило недоверие.

– Ты утверждаешь, что пришел от ордена Тамплиеров царя Соломона из самого Иерусалима?

– Сэр Ричард не совсем верно меня понял, – ответил Блейк.

– Значит, ты не рыцарь ордена Тамплиеров?

– Рыцарь, но не из Иерусалима.

– Наверное, он из числа тех храбрых рыцарей, которые ночами охраняют дорогу пилигримов, следующих в Святую Землю, – проговорила девушка, стоявшая позади короля.

Блейк отыскал ее взглядом, и, когда их глаза встретились, девушка потупилась, однако американец успел разглядеть дивную красоту прелестного нежного личика и бесподобных глаз.

– Скорее всего, это лазутчик сарацинов, засланный к нам султаном, – резко сказал смуглый мужчина, стоявший рядом с красавицей.

Девушка подняла глаза на короля.

– Он не похож на сарацина, отец, – возразила она.

– Откуда тебе знать, как выглядит сарацин? – спросил король. – Разве ты их видела? Все рассмеялись, а девушка насупилась.

– Раз уж на то пошло, то я видела их ровно столько, сколько видел их сэр Малуд или вы, милорд, – запальчиво сказала она. – Вспомните, как сэр Малуд описывал сарацина?

Смуглый мужчина побагровел от ярости.

– Во всяком случае, английского рыцаря я могу распознать с первого взгляда, милорд, – упорствовал он. – И если этот человек английский рыцарь, тогда сэр Малуд – сарацин!

– Довольно! – прервал его король. Затем он обратился к Блейку:

– Если ты не из Иерусалима, то откуда?

– Из Нью-Йорка, – ответил американец.

– Вот-вот! – прошептал сэр Малуд девушке. – Что я говорил! Из цитадели неприятеля.

– Нью-Йорк, – повторил король. – Это в Святой Земле?

– Некогда он назывался «Новый Иерусалим», – объяснил Блейк.

– И ты пришел в Ниммр, проникнув через вражеское оцепление? Скажи мне, благородный рыцарь, много ли у них вооруженных людей? Как расставлены их силы? Далеко они от Долины Могил? Когда, по-твоему, ждать их нападения? Ну, говори же. Ты окажешь нам большую услугу.

– Я провел в лесу много дней, но не видел ни единой души, – ответил Блейк. – Никто вас не окружает.

– Что? – воскликнул король, не веря собственным ушам.

– Я же говорил! – вмешался Малуд. – Он вражеский шпион. Хочет внушить нам, что мы в безопасности с тем, чтобы войска султана смогли застать нас врасплох и занять Ниммр и долину.

– Не бывать этому! Мне кажется, ты прав, сэр Малуд, – произнес король. – Ни единой души! Так я и поверил. Тогда почему рыцари Ниммра на протяжении вот уже семи с половиной веков находятся здесь, если вокруг нет орд неверных, взявших в осаду нашу цитадель?

– Я не энциклопедия, – сказал Блейк.

– А? Что? – недоуменно спросил король.

– У него своеобразная манера выражаться, милорд, – пояснил Ричард. – Мне впервые довелось задержать человека из Англии. Но я готов отвечать за него, если ты возьмешь его к себе на службу.

– Ты хочешь служить мне? – спросил король. Блейк покосился на сэра Малуда и внутренне поежился. Затем посмотрел на девушку и встретился с ней взглядом.

«Была не была!» – решил про себя американец.

Лев Нума был голоден. Целых три дня и три ночи он провел на охоте, но добыча как назло убегала от него, поэтому хищник сделался нервным и раздражительным. Вдруг он пригнулся к земле. Поднятые уши, дрожащие ноздри, медленно шевелящийся кончик хвоста – все указывало на то, что Нума учуял чье-то присутствие.

Все три дня пути Зейд непрестанно думал об Атейе и благодарил судьбу, до сих пор благоволившую к нему. Его лошадь неторопливо шагала по лесной тропе, и Зейд не погонял животное, ибо дорога предстояла долгая.

А между тем в нескольких шагах от него в засаде притаился лев.

Однако приближение человека почуял не один Нума, а и другое существо, схоронившееся в укрытии, но об этом Нума не знал.

Лошадь неспешно двигалась по тропе и прошла бы в метре от Нумы, но лев не стал дожидаться и бросился навстречу со страшным рычанием. Лошадь в ужасе вздыбилась, скинув Зейда, и понеслась прочь, оставив хозяина на звериной тропе. Человек увидел перед собой рычащую звериную морду с оскаленными клыками, а в следующий миг с не меньшим ужасом – обнаженного гиганта, спрыгнувшего с дерева на спину кошки. Бронзовая рука обхватила шею хищника и рывком швырнула на землю. Разъяренный Нума стал кататься по траве, тщетно пытаясь вырваться из тисков гиганта. Взмахнув свободной рукой, человек вонзил в тело хищника нож, потом еще и еще. Раненый лев взревел от боли. В ответ раздалось свирепое рычание, от которого у Зейда в жилах застыла кровь, ибо бедуин понял, что оно исходит из горла человека-зверя.

Наконец Нума затих. Гигант поднялся с видом победителя, поставил ногу на труп поверженного льва и, воздев лицо к небу, издал жуткий победный клич обезьяны-самца.

Узнав своего спасителя, Зейд снова пришел в ужас. Человек-обезьяна повернулся к нему.

– Ты из лагеря Ибн Яда, – сказал Тарзан.

– Я всего лишь простой человек, – сказал Зейд, – и следовал за шейхом, но ничего плохого не совершал. Шейх джунглей не должен гневаться на Зейда из-за того, что он ходит по твоей земле. Пощади мою бедную жизнь, умоляю тебя, и аллах благословит тебя.