— Вот уж не повезло так не повезло! — молвил под конец Батаки. — Но ничего, мы ведь знаем, что они летят на юг, и пусть только прояснится, я наверняка их разыщу.

Мальчик сильно огорчился, разлучившись с Мортеном, — ведь теперь, во время путешествия, большого белого гусака могло подстерегать особенно много опасностей. Но, промучившись несколько часов, он сказал самому себе, что не надо бояться, никакой беды еще не случилось и, стало быть, не стоит падать духом.

И вдруг он услыхал, как внизу на земле поет петух. Мальчик тотчас свесился вниз со спины ворона и закричал:

— Как зовется край, над которым я лечу? Как зовется край, над которым я лечу?

— Он зовется Хэрьедален, Хэрьедален, Хэрьедален! — запел петух.

— Как там у вас внизу? — спросил мальчик.

— Скалистые горы — на западе, лес — на востоке, широкая речная долина — по всей округе! — заливался петух.

— Спасибо! Хорошо ты все растолковал! — поблагодарил петуха мальчик.

Пролетев еще немного, он услыхал, как внизу в тумане каркает ворона.

— Что за люди живут в здешнем краю? — громко спросил он.

— Добрые и честные крестьяне, — ответила ворона. — Добрые и честные крестьяне!

— Чем они занимаются? — спросил мальчик. — Чем они занимаются?

— Разводят скот и рубят лес! — прокаркала в ответ ворона.

— Спасибо! Хорошо ты все растолковала! — поблагодарил ворону мальчик.

Чуть подальше он услыхал, как кто-то распевает внизу в тумане.

— Есть какой-нибудь город в здешнем краю? — громко спросил мальчик.

— Что? Что такое? Кто это кричит? — откликнулся человек.

— Есть какой-нибудь город в здешнем краю? — повторил свой вопрос мальчик.

— Я хочу знать, кто кричит?! — воскликнул человек.

— Известно наперед: если спросишь человека, ничего не узнаешь! — закричал мальчик.

Вскоре туман рассеялся так же быстро, как налетел и мальчик увидел, что Батаки парит над широкой речной долиной. Местность здесь казалась на редкость красивой — горы высокие, как и в Йемтланде, но у подножья этих гор не было ни больших приходов, ни плодородных пашен. Селения тут далеко отстояли друг от друга, а поля были малы. Батаки летел вдоль реки на юг до тех пор, пока они не очутились вблизи какого-то селения. Опустившись прямо на жнивье, он посоветовал мальчику сойти на землю.

— На этой пашне летом рос ячмень, — молвил Батаки. — Погляди, не найдешь ли там чего-нибудь съедобного?

Мальчик послушался его совета и вскоре нашел спелый колос. Пока он доставал из него зерна и ел, Батаки завел беседу.

— Видишь вон ту высокую красивую гору — прямо перед нами на юге? — спросил он.

— Да, она уже давно видна, — ответил мальчик.

— Гора эта зовется Сунфьеллет, — продолжал ворон, — и можешь себе представить, в стародавние времена здесь водилось немало волков!

— Да, тут, верно, для них приволье! — подтвердил мальчик.

— Людям, что жили внизу, в речной долине, они не раз приносили беду, — добавил Батаки.

— Может, ты помнишь какую-нибудь историю про волков и собираешься рассказать ее мне? — спросил мальчик.

— Слыхал я, — начал Батаки, — будто давным-давно волки с горы Сунфьеллет напали на парня, который отправился торговать деревянной утварью — бочками, ушатами да лоханями. Был он родом из Хеде, селения в речной долине, что несколькими милями выше того места, где мы с тобой сейчас. Стояла зима, и только он выехал на лед речки Юснан, волки за ним и припустили! Собралось-то их девять-десять, не меньше, а конь у крестьянина был никудышный, и надежды на спасение почти не оставалось.

Как услыхал тот парень волчий вой да увидал, что за ним гонится громадная стая, вконец растерялся, ну просто голову потерял! И не догадался даже все бочки, ушаты да лохани повыбрасывать — сани облегчить. Вместо этого он знай себе коня нахлестывал, и тот несся во весь опор. Вскоре, однако, парень заметил, что волки его догоняют. На берегах реки было безлюдно, а до ближайшей усадьбы — еще несколько миль. Вот он и решил, что настал его последний час, и просто оцепенел от ужаса.

Сидел он так в санях, ни жив ни мертв, и вдруг увидел, как впереди среди еловых ветвей, что были воткнуты в снег вместо дорожных вех, кто-то зашевелился. А как разглядел крестьянин, кто это, еще больше ужаснулся.

Но то были вовсе не волки. Навстречу ему двигалась по льду нищая дряхлая старушка. Звали ее Малин-Финка, и она вечно бродила по окрестным дорогам да тропкам. Была она горбатая, к тому же чуть хромая, так что он ее издали признал!

Старушка шла прямо на волков. Должно быть, сани заслонили их от нее, и крестьянин из Хеде сразу понял, что, если он проедет мимо и не предупредит ее, она попадет прямо в пасть диких зверей, и пока они загрызут ее до смерти, сам он может спастись.

Старушка шла медленно, опираясь на палку. Ясно было, что ей конец, если только он не придет ей на помощь. Но даже если он остановится и захватит ее в сани, мало надежды на ее спасение! Волки наверняка настигнут их и растерзают всех — и его, и старушку, и коня. И он подумал: может, справедливей пожертвовать одной жизнью ради спасения двух других?

Все это разом промелькнуло у него в голове, лишь только он заметил старушку. Мало того, он успел еще подумать и о том, каково ему будет после, как он будет век каяться, что не помог старой женщине! А если люди, не приведи бог, прознают, что он встретил ее да проехал мимо?!

Тяжкое выпало ему на долю испытание!

«Лучше бы мне ее никогда не встречать!» — сказал он самому себе.

В тот же миг волки дико завыли. Конь вздрогнул и рванулся вперед. Проносясь мимо старой нищенки, которая тоже услыхала волчий вой, крестьянин из Хеде увидел, как она застыла на месте, поняв, что ее ожидает. Она стояла такая беспомощная, рот искажен в молчаливом крике, руки умоляюще протянуты к нему… Но старушка не крикнула и не попыталась броситься в сани. Она просто окаменела от ужаса. «Наверно, я был похож на тролля, когда пронесся мимо нее», — подумал парень.

Убедившись в своем спасении, он попытался уверить себя, что очень этому рад. Но в груди у него саднило, сердце болело. Никогда прежде не случалось ему совершать бесчестный, зазорный поступок, а тут он понял, что опозорен теперь навсегда.

— Нет, будь что будет! — сказал он и придержал коня. — Не могу я бросить ее на съедение!

С величайшим трудом заставил он коня повернуть назад и подъехал обратно к старушке.

— Залезай быстрее в сани! — сердито крикнул он, злясь на самого себя за то, что вернулся. — Не могла дома посидеть, старая троллиха! — в сердцах бросил он. — А теперь и вороной, и я погибнем по твоей милости!

Ни слова не вымолвила старушка в ответ, но крестьянин из Хеде еще больше распалился.

— Вороной уже пробежал нынче целых пять миль, так что, сама понимаешь, устанет он быстро, а сани не стали легче оттого, что ты на них взгромоздилась, — добавил он беспощадно.

Сквозь скрип полозьев парень услышал тяжелое дыхание волков и понял, что серые настигают их.

— Вот и все! Теперь мы пропали! — вздохнул он. — Попытался я спасти тебя, Малин-Финка, да только радости от этого — ни тебе, ни мне!

Старушка все время молчала, как человек, привычный к тому, что его всегда ругают. Но тут вдруг она сказала:

— Непонятно, отчего ты не сбросишь свою кладь?! Скинь деревянную утварь, и сани сразу станут легче! А завтра вернешься и все подберешь.

Крестьянин из Хеде сразу согласился, что она дело советует, и только подивился про себя, как он сам до этого не додумался. Передал он старушке вожжи, развязал веревку, которая держала деревянные бочки, ушаты да лохани, и сбросил их на лед. Волки, которые совсем уже было настигли сани, остановились обнюхать сброшенную утварь, и путникам снова удалось немного уйти от них вперед.

— Коли и это не поможет, я, уж поверь, по доброй воле отдам себя на растерзание волкам, а ты спасешься! — вымолвила Малин-Финка.

Парень в это время как раз вытаскивал из саней большую тяжелую пивную бочку и вдруг остановился, словно не решаясь сбросить ее. Одна мысль сверлила его мозг: «Неужто конь и здоровенный парень допустят, чтобы старую женщину съели волки?! Должен же быть какой-нибудь путь к спасению! Не может быть, чтобы его не было. Только ума не приложу какой».