– Эй, слышь! Снегирев – это не ты, часом, будешь?

– Ну, я…

– Тебе Серега Власов со Второй дистанции просил должок передать, за позавчерашнее, – и с этими словами вручает ему лиловую пятисотенную.

– Какой такой должок? – изумляется рыжий.

– Ты совсем, что ль, ни хрена не помнишь?

– Ну, не так чтоб совсем… – погружается в тяжкие раздумья рыжий; нет, это что ж с памятью-то творится, а, дорогие товарищи?.. И пили-то вроде не много…

– Эх, чует мое сердце: надо было мне ее заныкать, а Сереге сказать, мол, так и так, всё путем, отдал – ты б, небось, всё одно не вспомнил… Ладно, бывайте здоровы, алканавты! – и с этими словами вестник, вместе с обоими своими спутниками скрывается в вагоне, сопровождаемый обескураженным «Сереге привет!» рыжего.

«Осторожно, двери закрываются!..»

А пока на перроне перед первым вагоном шел этот занимательный базар, сменная бригада успела занять свое место в кабине; на то, что в ее составе почему-то оказалось три человека вместо обычных двух, обратить внимание было, естественно, некому…

…Тут бы вполне к месту было продолжить объяву «Осторожно, двери закрываются!..» известным «…Следующая станция – Стокгольм», но нашим угонщикам метропоезда идиотская реклама ни к чему. Так что – «Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – Смоленская».

На Смоленской Робингуд дает распоряжение машинистам, пристегнутым («…Давайте-ка, ребята – для пущего спокойствия, и вашего тоже…»), на манер галерных рабов, наручниками к своим штурвалам-контролерам:

– Командуйте пассажирам, чтоб вытряхались из вагонов, типа – «Поезд следует в депо»…

Этот приказ угонщиков машинисты выполняют с явным облегчением – как-никак, за людей в поезде отвечаешь не только перед начальством и инструкцией… Так что когда вагонные двери вновь захлопываются, автоматически включающееся при этом «…Следующая станция – Киевская» выслушивать уже некому; ну, кроме троих оставшихся в первом вагоне ряженых. Когда поезд, разгоняясь, ныряет во тьму тоннеля, один из них распахивает дверь в кабину, другой же быстро бежит вдоль состава назад, отпирая при этом торцевым ключом двери между вагонами и оставляя их за собою незапертыми.

А пустой поезд меж тем несется, рассекая подземный мрак… Впрочем, рассекать оный мрак ему приходится не слишком долго (если уж быть совсем точным – ровно 22 секунды), ибо по прошествии означенного времени сей раскрашенный в две краски – синь и аквамарин – земляной червь внезапно предстает лучам дневного светила: начинается метромост через Москву-реку. Вот тут Робингуд и командует железным голосом:

– Тормози!

– Ты чего, обалдел? Линию закупорим…

– Тормози, – повторяет атаман, приставляя для убедительности пистолет к голове машиниста. – Шутки кончились. Езжай шагом, со скоростью пешехода. Понадобится – остановишь вовсе. Открывай двери вагонов по правому борту – только по правому!

– Сколько времени тебе надо? – угрюмо подчиняется тот под бешенный визг тормозов.

– Минуты две… – Робингуд чуть склоняется к боковому стеклу кабины, оценивая на глаз дистанцию до стремительно приближающегося с юга, со стороны соседнего, Бородинского, моста, оранжевого вертолета. – От силы три.

В оранжевом вертолете – последние приготовления. Трепещущий от страха Ибрагим-бек покорно застегивает пуговицы метрополитеновской формы, плохо попадая в петли дрожащими пальцами; шея посла аккуратно замотана бинтом, скрывающим теперь от сторонних взоров его пластитовый «коровий колокольчик». Ванюша, тоже в голубовато-сером метровском, принимает из рук ниндзя поставленный тем на предохранитель блокиратор взрывателя с временно погасшими рубиновыми лампочками – «Спи глазок, спи другой!»; сам ниндзя успел переодеться в черное, но это отнюдь не киношный комбинезон – обычный адидасовский тренировочный костюм «Рэкетир-92» плюс бандана а-ля-улёт. Как ни странно, больше всего на голливудского ниндзя смахивает пилот вертолета – черный комбез с облегающим голову капюшоном (хотя ему-то зачем?), который сейчас, полуобернувшись из своего кресла, бросает:

– Готовы? Заходим на цель!

Поезд, как ему и велено, движется по мосту с почти пешеходной скоростью – один колесный перестук на три удара сердца; вагонные двери правого его борта, обращенного на север, в сторону Белого дома, распахнуты, левого (что на юг, к Бородинскому мосту) закрыты, и стекла их ярко бликуют под солнечными лучами. Рыжая стрекоза же, ведомая пилотом-виртуозом, легендарным Петровичем, выйдя из немыслимого виража, зависла метрах в пяти над рельсами, чуть правее поезда:

– Пошли!!!

Ванюша съезжает вниз по выкидному тросу; дюльферить ему приходится на одной правой – левая занята схваченным в охапку наркопослом, который в ужасе отбивается, вопя: «Не-е-ет!! Не хочу-у-у!!»; ощутив же под ногами твердь моста, Его Превосходительство на миг облегченно обмякает в объятиях похитителя. Ниндзя спрыгивает просто так: для него это не высота. Вагоны катятся мимо них («так-так!» – - – «так-так!» – - – «так-так!») буквально в паре метров, призывно маня распахнутыми дверьми, из которых выглядывают готовые прийти на помощь бойцы Робингуда. Конечно, нетренированный человек, вроде Его Превосходительства, на ходу в вагон не очень-то запрыгнет даже и в таких сверхтепличных условиях, так что Ванюша-Маленький просто-напросто воздымает посла на вытянутых руках, будто куль грязного белья, и – «Йэ-эх-х!» – зашвыривает вовнутрь, сам же с легкостью девочки-гимнастки запрыгивает в следующую дверь. Бегущий вдоль состава ниндзя дает условную отмашку, двери с шипением закрываются, и поезд начинает резко набирать ход. Уложились в 2 минуты 26 секунд. Порядок.

«Дело сделано!» – вскричал слепой…

Ну, не так чтоб совсем сделано, но самая скользкая и подверженная непредсказуемым случайностям фаза операции – состыковка на метромосту – прошла безупречно. Дальше уже пойдет чистая техника, эндшпиль при лишней фигуре.

Эскадрилья преследователей в момент высадки находилась чуть южнее Метромоста; детали от них загораживал так некстати случившийся на мосту поезд (чертова гусеница!), однако суть происходящего командующий операцией полковник «Альфы» ухватывает вмиг:

– Сокол вызывает Центр! Часть террористов высадилась на Киевском метромосту, явно собираются уйти в метровские тоннели; с ними ли посол – пока неясно. Приказываю: «Альфе» – десантироваться и организовать преследование, «Вымпелу» – продолжать следовать за вертолетом террористов.

Ми-8 зависает над опустевшим мостом, и бойцы «Альфы» (боевые роботы: сплошной титан и кевлар, а оружие такое, что не хватает только плазмотронов и нейробластеров) сноровисто спрыгивают на рельсы. Однако, похоже, они все-таки безнадежно опоздали: последняя черная фигурка, бегущая по путям вслед за уходящим в тоннель поездом, уже почти достигла спасительных для нее врат подземного царства, а остальные, похоже, уже там. Альфовцы – гремя огнем, сверкая блеском стали – топочут вслед, да разве тут угонишься: мгновение – и фигурка уже растаяла во мраке… Рыцари в титаново-кевларовой броне и, само собой, без страха и упрека устремляются следом за нею в тоннель – но это уже, похоже, безнадега…

Командир операции особых иллюзий, на сей счет похоже, не питает:

– Сокол вызывает Центр! Высадившиеся террористы успели уйти в тоннель между Метромостом и станцией Киевская. Ведем преследование. Срочно перекройте выходы из тоннеля на Киевской, а также возможные ходы из этого участка метро в другие подземные коммуникации!

Нет, в принципе всё это не так чтоб совсем уж безнадежно, но…

…Ну, а если бы, к примеру, командир операции, этот самый Сокол из «Альфы», неким гениальным наитием в мгновение ока постигнул бы, что всех террористов (помимо отвлекающего внимание ниндзя в тренировочном костюме) уносит с места высадки неспроста оказавшийся на Метромосту голубой вагон – что тогда? Да ровно ничего!