Итак, нельзя отрицать следующего: массы, образующие ныне наши самые высокие горы, были первоначально в жидком состоянии; долгое время спустя после их отвердения они были покрыты водами, которые не заключали живых существ. Но не только после появления жизни происходили изменения в природе отлагающихся веществ: первоначально образовавшиеся массы так же менялись, как и те, которые образовались позднее. Они также подвергались бурным переменам в своем положении, и часть этих изменений имела место еще тогда, когда эти массы одни только и существовали и не были покрыты раковинными массами: доказательством тому служат опрокидывания, разрывы, трещины, наблюдаемые в их пластах так же, как и в последующих слоях, в которых они находятся в большем числе и еще более заметны.

Но эти первичные массы испытали после образования вторичных пород еще и другие перевороты и, может быть, вызвали или по крайней мере приняли участие в некоторых из тех перемен, которые испытали эти последние. Действительно, существуют значительные участки первичных пород, обнаженные, несмотря на их более низкое положение сравнительно с вторичными породами. Как эти последние могли бы их не покрыть, если они не обнажились после того, как эти образовались? В некоторых странах находят множество больших глыб первичных пород, разбросанных по поверхности вторичных, отделенных глубокими долинами или даже морскими заливами от горных кряжей или вершин, от которых эти глыбы могли бы оторваться⁵; нужно предположить, что либо извержения выбросили их туда, либо глубины, которые могли преградить их движение, не существовали во время их перенесения, либо, наконец, движение вод, которое их перенесло, превосходило все, что мы можем себе представить в настоящее время.

Путешествия Соссюра и Делюка показывают нам массу таких фактов. Эти геологи нашли, что это могло произойти не иначе, как только путем колоссальных извержений. Позднее г. г. фон Бух и Ешер занялись этим вопросом. Доклад последнего, помещенный в «Nouvelle Alpina», издаваемом ШтейнМюллером, в томе I, дает прекрасную сводку; вот приблизительное ее резюме. Те из этих глыб, которые разбросаны в Швейцарии и в Ломбардии, про исходят от Альп и спустились по их долинам. Они находятся повсюду, вплоть до 50 000 футов, и обладают всеми размерами на большом пространстве, отделяющем Альпы от Юры, они поднимаются на склоны Юры, обращенные к Альпам, на высоту до 4 000 футов над уровнем моря. Они находятся на поверхности или в поверхностных обломочных слоях, но не в песчаниках, не в молассах⁶, не в конгломератах, которые почти повсюду заполняют промежутки; их находят то единичными, то в кучах: высота их положения не зависит от их величины; маленькие кажутся намного обточенными, большие нисколько. Те, которые принадлежат бассейну одной реки, оказались при рассмотрении той же природы, что и вершины или скаты высоких долин, откуда берут начало притоки этой реки; их находят уже в этих долинах и в особенности они скопляются в местах перед теснинами скал. Есть такие, которые перешли через перевалы, не превышающие 4 000 футов, тогда можно их видеть на другой стороне кряжей в кантонах между Альпами и Юрой и на самой Юре. В наибольшем числе и наиболее высоко расположенные, они наблюдаются против выходов долин Альп; промежуточные лежат не так высоко; в Юрских цепях, более удаленных от Альп, они находятся только против выходов более приближенных цепей.

Из этих фактов автор делает заключение, что перенос этих глыб произошел тогда, когда песчаники и конгломераты были уже отложены, что он был вызван последним из земных переворотов. Он сравнивает этот перенос с тем, который еще и теперь производится потоками; но величина этих глыб и глубина долин, через которые они должны были пройти, являются сильным возражением против этой части его гипотезы.

Вот совокупность фактов: ряд предшествовавших настоящему времени эпох, последовательность которых может быть установлена с несомненностью, хотя длительность их интервалов не может быть с точностью определена. Это—отправные точки, которые служат мерилом и указанием для этой древней хронологии.

Рассмотрим теперь, что происходит в настоящее время на земном шаре, анализируем силы, действующие еще теперь на его поверхности, и определим возможный размер их действий. Это тем более важный вопрос в истории земли, что долгое время полагали возможным объяснить этими ныне действующими силами предшествующие перевороты,—совершенно так, как с легкостью объясняют в политической истории прежние события, зная страсти и интриги наших дней. Мы скоро, однако, увидим, что в физической истории дело, к несчастью, обстоит не так: нить событий прервалась, ход природы изменился и ни одной из действующих сил, которыми она пользуется теперь, не было бы достаточно, чтобы произвести ее прежнюю работу.

В настоящее время существуют четыре действенные причины, которые вызывают изменение поверхности наших континентов: дожди и оттепели, разрушающие крутые горы, сбрасывающие продукты разрушения к подножию; текучие воды, уносящие эти продукты и отлагающие их в тех местах, где течение вод замедляется; море, подмывающее возвышенный берег, образующее прибрежные обрывы и набрасывающее у низких берегов песчаные холмы, наконец, вулканы, прорывающие толщу слоев и вздымающие или разбрасывающие на поверхности груды отбросов*.

Однако, если это изучение дает более удовлетворительные результаты, чем изучение остатков других ископаемых животных, оно в то же время изобилует большим количеством трудностей. Ископаемые раковины обычно встречаются цельными и со всеми признаками, по которым их можно сопоставлять с подобными им в коллекциях или в работах натуралистов; также рыбы сохраняют свой скелет более или менее в целом виде: почти всегда можно распознать общую форму их тела и большею частью их родовые и видовые признаки, связанные с твердыми частями. У четвероногих, наоборот, если встречается целый скелет, бывает трудно приписать ему признаки, связанные большею частью с шерстью, с окраской и другими качествами, исчезающими при окаменении; кроме того, бесконечно редко можно найти ископаемый скелет сколько-нибудь полный: отдельные кости, разбросанные вперемежку, почти всегда разбитые, представляющие фрагменты—вот все, что из этого класса дают нам земные слои; и это единственный источник для натуралиста. Таким образом, можно сказать, что большинство наблюдатетелей, напуганных этими затруднениями, касались лишь поверхностно ископаемых костей четвероногих, систематизировали их приблизительно, по внешнему сходству, даже не отваживались давать им имя: таким образом, эта часть науки об ископаемых, притом самая важная и самая поучительная из всех, в то же время и наименее разработана*.

* Этим замечанием я не хочу, как я это сказал уже выше, умалить заслуги наблюдений г.г. Кампера, Палласа, Блюменбаха, Земмеринга, Мерка, Фожаса, Розенмюллера, Гома и других, но их почтенные труды, которые мне были очень полезны и которые я всегда цитирую, все же лишь частичны, и многие из них были опубликованы только после первых изданий этого «Рассуждения».