Словно по мановению волшебной палочки, в салоне показалась стюардесса. Она направлялась прямо к ним.

– Желаете что-нибудь? – с улыбкой на устах, кричала бортпроводница. Оглушительный гам пассажиров перекрыл ее речь, и она, достав блокнот, повторила предложение на бумаге.

– Да! – в голос закричали друзья, и жестом попросив у нее авторучку, написали:

«Коньяк…».

Девушка понимающе улыбнулась и, скрылась из вида. Спустя некоторое время друзья увидели ее вновь. Стюардесса то и дело хваталась за сиденья и пыталась устоять. А когда очередной пассажир зацепил ее саквояжем, от чего с ее блузки оторвалась пара пуговиц, девушка лишь смущенно улыбнулась и продолжила свой путь, стыдливо прикрывая грудь. Вскоре она добралась до Влада и Глеба. Ее волосы, некогда аккуратно собранные в тугой пучок на затылке, выбились из прически. Однако, не теряя самообладания и все так же улыбаясь, она вручила друзьям бутылку коньяка.

Влад и Глеб незамедлительно воспользовались своим заказом. Алкоголь успокаивающе подействовал на мужчин и скоро они погрузились в безмятежный сон.

– Пристегните, пожалуйста, ремни, – легонько тормошила их стюардесса, – самолет идет на посадку.

Неподалеку от взлетной полосы был припаркован черный лимузин. Заметив Нагорного и Чернова на трапе, Тикамацу вышел из машины и встал рядом, держась за дверцу лимузина.

– О, нас уже ожидают! – с распахнутыми руками, будто готовясь обнять лучшего друга, радостно воскликнул Глеб.

Помощник опешил от столь фамильярного поведения русских, и растерянно переминаясь с ноги на ногу, не мог подобрать слов приветствия. Но вот секундное замешательство сменилось надменностью и он, жестом, не терпящим ослушания, пригласил прибывших сесть в машину.

– Как поживаешь, Кац? – хлопнул его по плечу Глеб.

Тикамацу не был физически слаб, скорее наоборот. Но от «дружественного» приветствия русского гостя ему пришлось хорошенько напрячься, чтобы не упасть. И еще больше ему потребовалось выдержки, чтобы не пустить в ход кулаки в ответ на фривольное коверкание его имени:

– Прошу называть меня господин Тикамацу…

– Нет, это слишком долго, – паясничал Глеб и, усаживаясь в машину, добавил, – для нас ты будешь просто «Кац». А где глава серпентария?

Распознав настрой и характер гостей, Тикамацу решил не обращать внимания на их колкости и, смерив Чернова пренебрежительным взглядом, сел в лимузин.

Глеб и Влад поняли, что про «восточное гостеприимство» можно забыть и в их головы стали приходить кошмарные исторические подробности об изощренной жестокости, с которой сталкивались пленные Востока. Тем не менее, отступать было поздно, да и некуда… Обычно в таких случаях друзья пользовались проверенным способом, лучшая защита – нападение!

– Кац ты, наверно, один из самых модных парней в Японии, а? – прищуриваясь от дыма закуренной им сигареты, спросил Глеб и, выпуская синеватое кольцо в сторону помощника, ехидно подметил, – Глянь как волосы наформалинил…

– Здесь не курят, – процедил сквозь зубы Тикамацу и, ловким движением выхватив из рук Чернова сигарету, выбросил в окно.

– Вообще-то я давно хотел бросить…. Спасибо, что беспокоишься о моем здоровье, – усмехнулся Глеб и начал рассказывать анекдоты, где высмеивались персонажи, напоминающие сейчас Тикамацу. Помощник лишь нервно теребил в руках свой галстук и по-прежнему изображал спокойствие каменной статуи. Глядя на Тикамацу, сдерживающего себя из последних сил, Нагорный состроил дружественную физиономию и сказал:

– Да ладно ты, расслабься… Мы же не хотели тебя обидеть! – и, сочувственно качая головой, добавил, – а твоим нервам можно только позавидовать…

Тем временем лимузин миновал мост и остановился перед контрольно-пропускным пунктом. После тщательного досмотра у Нагорного и Чернова были изъяты мобильные телефоны, и они продолжили движение.

– Мы подъезжаем к резиденции, – со вздохом облегчения произнес Тикамацу и нажал на кнопку стеклоподъемника.

Тотчас в салон автомобиля ворвался легкий ветерок, принося нежное благоухание сакуры и сирени. Друзья невольно залюбовались прекрасным пейзажем. Резиденция Ямомото располагалась на небольшом острове, утопающем в весеннем цветении плодовых деревьев и редкостных растениях. На вершине острова вырисовывался величественный дом в традиционно японском стиле. На небе показались первые звезды, и остров медленно погружался в сумерки. Дорога шла вверх узким серпантином. Повсюду тусклым светом мерцали замысловатые светильники, освещая собой небольшие фигурные фонтаны и заросшие лотосами пруды.

– Какая красота, а ведь меня когда-то приглашали в Японию! И если бы не встреча с тобой, Глеб, я бы сейчас преподавал в Токийском университете…

– Ты жалеешь, что не продолжил карьеру? – задумчиво спросил Чернов.

– Какой из меня преподаватель?! – отмахнулся Влад.– Я говорю, что должен был оказаться здесь семь лет назад…

– По истине «Пути Господни неисповедимы», – с загадочным видом подметил Глеб.

Вскоре они оказались на вершине, и автомобиль припарковался перед особняком. Фасад дома был покрыт плющом. Края искусно резных крыш, загибаясь, смотрели в небо. Величественные колонны в виде могучих атлантов, поддерживали на плечах террасу и, придавали архитектуре здания немного сказочный вид.

Мужчины зашли в дом. Интерьер особняка напоминал музейную выставку: на стенах висело старинное оружие, шиты, мечи, копья. Белоснежные скульптуры античных богов и животных стояли вдоль черных мраморных стен. Пройдя по длинному коридору, мужчины остановились у одной из комнат. Помощник отпер дверь и предложил гостям войти:

– Прошу располагайтесь. Это ваши апартаменты на время прибытия. И не сочтите за бестактность, но я обязан вас запереть, – вежливо сообщил Тикамацу и скрылся за дверью.

Оставшись одни, друзья осмотрели помещение. Апартаменты состояли из трех комнат и двух спален. А в гостиной, к их прибытию был сервирован стол разнообразными японскими деликатесами. Глеб окинул подозрительным взглядом яства и с кислой физиономией пробурчал:

– Здесь нет мяса и, вообще, вдруг они в суши чего-нибудь подсыпали? Я слышал, с помощью яда некоторых морских рыб человека можно превратить в зомби, беспрекословно выполняющего приказы! А японцы, отродясь, одной рыбой и питаются. Так что поверь, они знают в этом толк! Как говорил мой прадед, воевавший за Амур: «То, что для японца – хорошо, для русского – смерть!». А еще от сырой рыбы могут завестись паразиты в организме…

– Я очень голоден, так что не порть мне аппетит рассказами о глистах. Или думаешь, Ямомото купил у нас статуэтку за сто миллионов евро, чтоб заразить паразитами? Отличный план по расправе с мошенниками. Глеб, знаю, ты не любишь суши, но делать нечего…

– Чего ты кипятишься? – возмутился Чернов и достал из саквояжа туго перевязанный газетный сверток и недопитую бутылку коньяка из самолета. Комната тут же наполнилась запахом лука, чеснока и копченого сала. – Ну вот, теперь и перекусить не грех. Нарезай сало, брат…

– Ух, ты! – обрадовался Влад и, отставляя подальше прибор с суши, принялся нарезать содержимое свертка. – Откуда добыча?

– Так у тебя ж в холодильнике все и лежало, – уплетая бутерброд с салом и закусывая головкой чеснока, пояснил Глеб. – Хлопцы Ямомото на посту даже не поняли, что это такое. Иначе бы точно отобрали. Затем, глядя в одну из камер, смакуя, предложил: – Хочешь сало, Кейтаро? Заходи, не стесняйся!

Ямомото, наблюдая за русскими по монитору, скривился в гримасе, когда друзья стали нарезать привезенные с собой продукты. «И это моя надежда?! Мой проводник?! Представляю, какой там стоит запах!», – поморщился старик. Он ожидал нечто подобного, так как был осведомлен о непредсказуемости русской натуры, но чтобы русские привезли с собой сало с луком, предположить не мог.

– Каков наглец! Глумиться надо мной в моем собственном доме! – прошипел Ямомото после бесцеремонного предложения Чернова. – Ну, ничего, вы уже никуда не денетесь, пташки…