К счастью, через минуту приехали Эмма и Тео с девочками, и в суматохе встречи никто, казалось, не заметил замешательства Дианы. Она тут же бросилась обниматься и целоваться с прибывшими, а тетя Бесси на радостях совсем забыла, что какой-то незнакомец только что звонил ее племяннице.

Перед отъездом в Варошу Диана объявила тете и дяде, что, когда ее дела в Англии будут полностью улажены, она уедет в Америку. Старики отнеслись к ее решению с пониманием, сказав, что она поступает правильно. Во-первых, заметили они, работа по обмену не задержит ее там надолго, а во-вторых, родные будут рады, если Диана какое-то время поживет у них или где-нибудь по соседству. По их мнению, это была прекрасная идея.

Однако кузина не разделяла их энтузиазма. Она надеялась, что Диана останется на Кипре. Если же она уедет в Коннектикут, то они могут потерять друг друга, особенно если Диана выйдет замуж за американца. Эмма даже предположила, что отчим станет ревновать Диану к матери, поскольку та непременно захочет уделять дочери как можно больше внимания, учитывая ее теперешнее состояние. Что тогда? Она посоветовала Диане не торопиться с решением, а сначала написать матери и прямо спросить ее совета. Если придет восторженный ответ и у Дианы к тому времени не пропадет желание перебраться в США, можно со спокойной душой направлять прошение в учреждение, занимающееся такого рода обменами.

– Мама давно мечтает, чтобы я переехала в Америку, – возразила Диана. – А пока я попробую поискать работу в Англии, чтобы преодолеть свою… свою замкнутость. Не будь я так нервна и чувствительна, у меня была бы хоть слабая надежда на счастливые перемены в жизни. Тогда мне удалось бы легче справиться с депрессией.

Но вскоре Диана, так и не успев написать матери, была поставлена перед фактом. На следующий день в Варошу пришло длинное и нежное письмо из США, где мать сообщала, что они с отчимом отправляются в длительное турне по Южной Америке. Фирма ее мужа готова оплатить все расходы, поскольку руководство считает эту поездку частью его работы, хотя на самом деле она больше напоминает каникулы. Поэтому их не будет дома довольно длительное время.

Для Дианы эта новость была более чем неожиданной. Однако письмо заканчивалось приятным сюрпризом. Мать писала: «Дорогая, то, что Ральф почти ничего тебе не оставил, повергло нас с Генри в шок. Мы очень бы хотели, чтобы ты сейчас была с нами, но, так как в настоящее время это невозможно, мы перевели две тысячи фунтов на твой счет в Лондоне, причем не для того, чтобы ты их берегла на черный день. Мы хотим, чтобы ты свободно расходовала эти деньги и не торопилась с поисками новой работы, пока не почувствуешь, что готова к этому. Только отложи нужную сумму на билет до США. Мы напишем тебе, когда вернемся. Приезжай хотя бы в отпуск».

Несколько минут Диана сидела как громом пораженная. Ее мать и отчим иногда присылали ей подарки, но деньги – никогда. Да она и не нуждалась в этом, ведь был жив Ральф, она получала приличное жалованье. Какая неожиданная удача! Теперь она сможет остаться на Кипре до конца года, помогая Георгиосу и Михаилу в агентстве. А потом спокойно решит, где ей искать работу – в Англии или в Америке. Диана не сомневалась, что повысит квалификацию, знакомя туристов с историей острова. Это ведь часть работы учителя – делиться информацией. Кроме того, она сможет расширить свою эрудицию в области классической древности.

Диане не терпелось поскорее рассказать обо всем Эмме, но она отложила разговор до того момента, когда двойняшки наконец угомонились. За ужином она посвятила Эмму и Тео в свою тайну, предварительно зачитав письмо от матери. Они пришли в восторг. Эмма ликовала, услышав от Дианы хорошие новости. Тео не очень удивился, поскольку англичанка весь день казалась очень счастливой и взволнованной, словно скрывала переполнявшую ее радость.

– Я еще кое-что должна вам сообщить, – нетерпеливо перебила его Диана и рассказала о предложении, сделанном владельцами «Афродиты», об их финансовых проблемах и о своем отказе уладить это с помощью Пола Диметриоса. – Они хотели перехитрить меня и сказать, будто получили прибыль или новые инвестиции, но я все равно бы догадалась, что за этим стоит Пол Диметриос. Я очень хочу остаться на Кипре и работать в агентстве, по-настоящему узнать этот прекрасный остров, почаще навещать вас и детишек. Но я уже отказалась, заявив, что еду в Америку.

– Но теперь ведь ситуация изменилась? – недоумевал Тео. – Знаешь, я очень сомневаюсь, что тебе следовало так переживать из-за необыкновенной щедрости Пола. Его афинские родственники – довольно состоятельные люди. Хотя сам Пол не производит впечатления богача. Кроме того, он всегда готов вложить деньги в любые проекты, которые помогут сделать его любимый античный Кипр более известным.

– И все же я принимаю точку зрения Дианы, – горячо перебила его Эмма. – Но теперь путь свободен! Ди, ты должна позвонить Георгиосу сразу же после ужина и обрадовать его хорошими новостями.

Диана просияла:

– Георгиос и Михаил такие милые! И работа мне очень понравится, я знаю, лишь бы я с ней справилась… Знаете, мне придется многому получиться, прежде чем браться за это дело. А еще я должна найти жилье в Никосии, узнать массу вещей об истории острова и его сокровищах. Как только смогу, начну изучать греческий язык.

Диана позвонила в столичную квартиру, которую Георгиос и Михаил снимали вместе, но не застала никого из них. Тогда она набрала номер дяди и несколько минут проговорила с ним и с тетей. Старики тоже обрадовались услышанному, поняв, что теперь смогут часто видеться с племянницей. Огорчило их только то, что она не сможет жить с ними в Кирении. Но они настаивали, чтобы Диана приезжала на выходные к ним или к Эмме, во всяком случае, до тех пор, пока не заведет себе друзей, с которыми сможет проводить уик-энды.

Утром, сразу же после завтрака, Диана позвонила в агентство «Афродита» и сказала Георгиосу, что передумала и хотела бы поговорить о его предложении в любое удобное для него время.

– Моя дорогая! Я сам приеду сегодня к вам вечером, – сразу же ответил собеседник. – У меня как-никак есть машина. И если у тебя еще остались какие-либо сомнения по поводу денег, можешь их отбросить. Пол пока не забрал назад свое предложение.

– Не волнуйся. Я уже не нуждаюсь в нем! – ликовала Диана. – Я все объясню, когда ты приедешь.

– Прекрасно. Главное, что ты передумала. Увидимся около пяти часов.

Результатом этого незапланированного визита Георгиоса в Варошу было то, что через неделю Диана упаковала чемоданы и перебралась в Никосию. Ее отвезла туда на своей машине добродушная Эмма. Первым делом они направились в пансион, где жила Йоланда, и договорились с хозяйкой, маленькой дружелюбной гречанкой кириа Агатой, что Диана пока поживет здесь. Дом оказался очень чистым, уютным и, похоже, стоил тех теплых рекомендаций, которые дала Йоланда. Особенно Диане понравилась просторная светлая комната с небольшим балконом, где ее и поселили. Хотя она была очень просто меблирована, здесь нашлось все необходимое и для отдыха, и для работы. Обстановку составляли широкий письменный стол, огромный стенной шкаф для одежды и удобная кровать.

Оставив хозяйке задаток и получив ключ, Диана занесла вещи в теперь уже свою комнату и отправилась с Эммой в агентство «Афродита», чтобы пригласить Михаила и Георгиоса на ленч. Эмма, как самая старшая и состоятельная, заявила, что приглашает всех сама. Она пояснила, что на этом настоял Тео, а молодые люди, как истинные греки, должны понимать, как важно женщине выполнить приказание мужа. Они, конечно, рассмеялись, но Эмма все же настояла на своем, позволив, однако, младшему братцу, как она называла Георгиоса, заплатить за бутылочку ее любимого вина.

Компания весело провела время в уже знакомом Диане маленьком ресторанчике, и девушка впервые за долгое время полностью расслабилась, чувствуя себя абсолютно счастливой. Вскоре Эмма попрощалась и отправилась назад в Варошу, а они втроем неторопливо побрели в офис, где обнаружили обливающуюся слезами Йоланду. Клиент, звонивший из какого-то города в Швеции, о котором итальянка раньше слыхом не слыхивала, вспылил из-за того, что она не смогла понять его чудовищный английский. Йоланда попросила, чтобы он связался с ними после трех, когда в офисе, вероятно, будет человек, способный поговорить на его родном языке. Но он, не поняв секретаршу, перезвонил без четверти час и очень обозлился, что в агентстве вновь не оказалось никого более компетентного.