Капитан был вежлив, но непоколебим. Путаясь в английских словах, он объяснил, что стюард с самого начала был прав, сомневаясь в отношении этой каюты и предлагая пассажирке подыскать другую, пусть менее роскошную, но из которой ее не придется выселять. Но она, продолжал капитан, сама настояла на том, чтобы поселиться в люксе, номер которого, явно по канцелярской ошибке, был проставлен в ее билете. Стюард подтверждал слова шефа красноречивыми кивками и активной жестикуляцией.

– Теперь, кириа[1] Мортон, мы поселим вас в очень хорошую каюту, – заверил капитан, – на одну палубу ниже, но с иллюминатором, выходящим на побережье. Пока вы были на Родосе, горничная очень аккуратно перенесла ваши вещи.

– Даже если я с самого начала не поняла стюарда, почему вы проделали все это без предупреждения? – продолжала сердиться Диана. – Почему вы не могли отправить туда этого… этого бродягу?

– Потому что люкс, который вы занимали, всегда должен оставаться свободным на тот случай, если им захочет воспользоваться кто-нибудь из семьи владельца этой пароходной линии. Я не совсем понял ваше слово «бродяга» и должен вам сообщить, что мистер Диметриос – племянник главы компании. Он занимается археологическими раскопками. Этим утром мы получили телеграмму о его прибытии. Что же мы могли сделать в этой ситуации? – Заметив растерянность Дианы, он успокаивающе добавил: – Мы, конечно, возместим вам разницу в стоимости билетов. Палуба, на которой находится теперь ваша каюта, немного дешевле.

– Думаю, это все же лучше, чем ничего, – раздраженно бросила Диана. – Но я никогда больше не буду путешествовать этой линией.

– Могу только сказать, что очень сожалею о вашем решении, кириа, и надеюсь, что вы его измените. – Капитан повернулся к стюарду: – Проводите кириа Мортон в ее новую каюту, и она увидит, как хорошо все там для нее устроено.

Диана хотела едко заметить, что, если бы этот мистер Диметриос был джентльменом, он не допустил бы такого безобразия со сменой кают, но поняла, что Дальнейшие препирательства бессмысленны. Пожав плечами, она молча последовала за стюардом. Главное теперь – отдохнуть от всего пережитого.

Каюта, в которую ее проводили, оказалась не такой просторной, как прежняя, но довольно удобной. Заглянув в ящики стола и в шкаф, Диана вынуждена была признать, что переезд осуществили очень квалифицированно. Ни одна викторианская леди не смогла бы так аккуратно разложить свои вещи по местам. Минутой позже в каюту вошла горничная, позаботившаяся о багаже, и поприветствовала Диану с веселой улыбкой, поставив на стол вазу с цикламенами.

Диана поблагодарила девушку и улыбнулась в ответ. Было бы несправедливо упрекать в случившемся ее, стюарда или самого капитана. Она сама виновата. Не удосужилась даже вникнуть в объяснения стюарда, полностью положившись на номер в билете. Не будь она так измучена и поглощена своими бедами, то непременно обратила бы внимание на его слова. Но больше всего Диану возмущал этот эгоистичный и надменный мистер Диметриос. Не проявил даже элементарного сочувствия к ее затруднительному положению, как сделал бы любой другой на его месте. Да к тому же так больно схватил ее за руки! Она до сих пор ощущает эту грубую хватку на своих запястьях. Диана была даже рада, что влепила наглецу пощечину. Это, вероятно, стало для избалованного члена состоятельной семьи неизведанным доселе переживанием. Может быть, своего рода уроком, который он еще долго не забудет.

Диана сбросила льняное платье медового цвета и легла на кровать, раскинув по подушке золотистые волосы. Внезапно она с удивлением осознала, что взрыв гнева, совершенно для нее не характерный, словно пронесся ледяным ветром, унеся с собой густой туман депрессии, который так долго душил и подавлял ее. Девушке уже не хотелось плакать, но и расслабиться и заснуть она тоже не могла. Немного подумав, Диана протянула руку и взяла с прикроватного столика свой альбом. Пролистав его, путешественница задумалась. Как много она планировала сделать в этом путешествии и как мало выполнила. Сегодня, например, на фантастически прекрасном Родосе она не набросала ни одной зарисовки.

Удивительно, но скандал пошел ей на пользу – она наконец встряхнулась и взяла себя в руки. Возможно, ей удастся наверстать упущенное во время пребывания на Кипре, пока она будет гостить у дорогой Эммы и се семьи в Вароше. Дух античности, пропитавший остров Афродиты, всегда завораживал Диану. Воспоминания о каникулах, проведенных там в студенческие годы, нахлынули на Диану волной счастья, подхватили и унесли в крепкий сон, столь необходимый после долгого утомительного дня.

Сначала не было никаких сновидений, а потом начался кошмар: взбешенный лохматый мистер Диметриос неожиданно превратился в капитана. Резко ударив в колокол, он остановил корабль и приказал ей сойти на берег, сию же секунду и одной, хотя в пределах видимости не наблюдалось ни острова, ни лодки, ни плота – только безграничное бирюзовое Эгейское море.

Диана проснулась в холодном поту от менее зловещего звука гонга, созывающего первую смену пассажиров на ужин. Это касалось главным образом родителей с детьми, поэтому она не стала торопиться. Лениво потягиваясь, Диана постепенно пришла в себя. У нее хватило времени, чтобы принять душ и переодеться. И хотя в этой каюте не было шикарной ванны, где она могла вытянуться во весь рост, девушка решила не придавать значения таким пустякам. Чем скорее она забудет про неприятный инцидент, тем лучше. Было сумасбродством и мотовством заказывать такую дорогую каюту, и возмещение расходов, пусть и небольшое, ей совсем не помешает. Деньги таяли гораздо быстрее, чем во время летнего отпуска, и это приводило Диану в замешательство. Однако эти философские раздумья не примирили ее с главным злодеем драмы. По ее мнению, рыжий нахал вел себя просто отвратительно и эгоистично.

Прозвенел гонг, приглашающий на ужин вторую смену, но когда Диана, похорошевшая и успокоившаяся, в элегантном бледно-зеленом вечернем платье вошла в обеденный салон, то обнаружила еще один повод для раздражения. Мистер Диметриос, теперь чисто выбритый и безупречно одетый, восседал за тем самым маленьким столиком, который она так долго занимала одна, и с невинным видом изучал меню.

Диана огляделась по сторонам и, заметив в конце зала свободный столик, быстро направилась к нему и решительно села спиной к ненавистному мистеру Диметриосу. К ней сразу же подскочил стюард и, улыбаясь и жестикулируя, попытался продемонстрировать свой английский.

– Господин Диметриос хочет компенсировать вам вынужденный переезд, – прошептал он, указывая в сторону ее бывшего столика. – Он приглашает вас поужинать. Теперь вам будет с кем поговорить на родном языке.

Диана надменно вскинула белокурую головку.

– Даже если бы он сам, соблюдая правила приличия, попросил меня об этом, я бы отказала, – невозмутимо ответила она, пытаясь не обращать внимания на нескромные взгляды любопытных пассажиров. – Или я остаюсь здесь, или найдите мне место за каким-нибудь другим столом.

Главный стюард немного поколебался, прежде чем начал накрывать столик строптивой англичанки. Потом он поспешил к мистеру Диметриосу и, очевидно, вежливо передал ее отказ, на что тот лишь равнодушно пожал широкими плечами. Но позже он разыскал Диану в самом укромном уголке, куда она удалилась с чашкой кофе, и, как истинный европеец, положил перед ней свою визитную карточку.

– Господин Диметриос… – начала девушка, даже не взглянув на визитку, но попутчик внезапно прервал ее.

– Пол Диметриос, – поправил он. – Моя мать – англичанка, и все английские друзья зовут меня Полом.

В других обстоятельствах Диана могла бы поддержать тему: «А моя мать – датчанка» – и рассказала бы, что кузина, в гости к которой она направляется, чистокровная англичанка, а ее муж – греческий доктор. Но она лишь заметила намеренно равнодушным тоном:

– В самом деле? Как интересно.

Пол бросил на нее проницательный взгляд. Серые глаза сверкнули, как горный хрусталь.