Не лучше обстояли дела и на Балтике. Вот что сообщалось в докладе Реввоенсовету в 1923 году: "Сейчас осталась только одна лодка, годная для строевой службы, из девяти числящихся в составе Морских сил Балтийского моря,это "Краснофлотец"... Этот краткий перечень говорит сам за себя и показывает, что мы идем к факту полной гибели нашего подводного флота. Только экстраординарными мерами можно задержать его гибель".

И такие меры были приняты. В 1925 году народный комиссар по военным и морским делам М. В. Фрунзе провел с подводниками Балтийского флота несколько специальных совещаний, на которых он рассказал морякам о решении Советского правительства строить новые подводные лодки. Фрунзе очень интересовало, как оценят это решение бывалые подводники. Решить строить - это одно, а строить после десятилетнего перерыва в конструкторских разработках - это совсем другое... Подводники сошлись в едином мнении: советскому подводному флоту, технически независимому от заграницы,- быть!

Среди тех, кто решал тогда эту проблему, а потом испытывал, осваивал первенцы советских лодочных серий, был и ныне здравствующий ветеран подводного флота капитан 1 ранга в отставке А. А. Пышнов. Александр Александрович вспоминает:

- В двадцатые годы мы плавали на стальных подводных "гробах". Изношенные лодки тонули, взрывались, горели... И все же мы знали- на смену видавшим виды "барсам" и "агешкам" вот-вот придут новые корабли. А пока любой ценой надо было сохранить опыт подводных плаваний, накопить его, приумножить. По счастью, десятки патриотически настроенных бывших офицеров дореволюционного подплава щедро делились с нами, красными военморами, своими морскими знаниями, своим боевым опытом. Из истории не должны выпасть их имена: А. Бахтин и К. Грибоедов, А. Гарсоев и Н. Зарубил, А. Иконников и братья Павлиновы, Г. Таубе и К. Немирович-Данченко, Ю. Пуарре и Н. Царевкий...

5 марта 1927 года в присутствии С. М. Кирова к крышке цистерны быстрого погружения первой из строящихся лодок была прикреплена серебряная пластина с названием "Декабрист". Вслед за ним были заложены подводные торпедоносцы "Народоволец" и "Красногвардеец"- "Д-2" и "Д-3". Через четыре года над ними взвились флаги Рабоче-Крестьянского Красного Флота.

Не прошло и двух пятилеток, а на морях всех четырех сторон света, омывающих страну, встали, прикрывая морские рубежи СССР, бригады новейших подводных лодок.

Н. ЧЕРКАШИН

Г. Трусов. По приказу Ленина

Григорий Мартынович Трусов, инженер-капитан второго ранга. Один из старейших советских подводников. Служил машинным унтер-офицером на подводной лодке г Минога", на которой впервые в мировом судостроении были установлены дизельные двигатели для надводного хода.

В 1917 году был произведен в подпоручики по адмиралтейству.

За участие в становлении Красного Флота, за честную и бескорыстную службу Трусову было присвоено высокое звание Героя Труда Красного Балтийского флота. В 1932 году Григорий Мартынович был назначен главным строителем одной из серий подводных кораблей.

В годы Великой Отечественной войны служил на Балтике, затем на Северном флоте. Перу Г. М. Трусова принадлежит ценная монография "Подводные лодки в русском и советском флоте".

После победы Октября Советское правительство обратилось к Германии с предложением о заключении сепаратного мира и прекращении боевых действий на суше и на море. Начались мирные переговоры. Империалистическая Германия, продолжая наступление, предъявила Советской России унизительные условия мира.

Еще до окончания переговоров Совет Народных Комиссаров декретом от 11 февраля 1918 года объявил о роспуске царского флота и организации социалистического флота.

Брестский договор был заключен 3 марта 1918 года. По условиям этого договора советский флот должен был эвакуироваться из портов Эстонии и Финляндии либо разоружиться. Финский залив в это время был покрыт мощным льдом, проход кораблей через который представлялся невозможным. С другой стороны, пребывание флота в прибалтийских портах в разоруженном состоянии не сулило ничего хорошего: немцы приближались к Ревелю и могли захватить корабли. 25 февраля германские войска вошли в Ревель.

Уход кораблей из Ревеля начался еще до занятия города немцами. Подводные лодки пробивались через ледовые торосы вслед за ледоколами, которые оказывали помощь и другим кораблям флота при переходе их в Гельсингфорс. Одну из подводных лодок ("Единорог") довести до Гельсингфорса не удалось - она затонула на середине Финского залива. Других потерь на переходе не было.

Все ценные корабли флота были выведены из Эстонии. В Ревеле остались лишь часть вспомогательных судов, 8 старых подводных лодок, сданных в порт, и плавучие средства порта, неспособные к переходу во льдах.

В конце февраля почти весь Балтийский флот сосредоточился в Гельсингфорсе. Однако этот порт являлся лишь временным пристанищем для флота, так как по условиям Брестского договора предстояло эвакуировать советские корабли из портов Финляндии. В этот период в Финляндии была в полном разгаре гражданская война. Под давлением белофиннов финская Красная гвардия отступала к Гельсингфорсу. В помощь Маннергейму Германия сформировала так называемую "Балтийскую дивизию" фон дер Гольца, которая была направлена на кораблях в Финляндию.

3 апреля 1918 года немцы начали высадку десанта в Гангэ. Базировавшиеся там подводные лодки 4-го дивизиона ("АГ-11", "АГ-12", "АГ-13" и "АГ-15" с их базой "Оланд") в тот же день были взорваны своими командами ввиду опасности захвата кораблей немцами; команды лодок выехали поездом в Гельсингфорс.

Немцы начали продвигаться к столице Финляндии. Над советским флотом в Гельсингфорсе нависла прямая угроза захвата. Положение Балтийского флота стало критическим. Переход флота в Кронштадт казался невозможным, так как Финский залив был покрыт мощным торосистым льдом. Но и оставлять корабли в Гельсингфорсе было нельзя. Совет комиссаров Балтийского флота поставил своей задачей эвакуировать корабли в Кронштадт, невзирая на трудности. Наиболее реакционные офицеры - командиры соединений (флагманы) - оказывали явное сопротивление переводу флота в Кронштадт, доказывая невозможность перехода кораблей во льдах.