- Борода из тебя отбивную сделает, - будто бы стене сказал он. - И рыбам на корм выбросит.

А телефон все звонил и звонил, выматывая душу. Еще немного - и трубка бы лопнула от ярости, разбросав по линолеуму острые куски пластика.

- Я ж сказал, Борода тебе глаз на пятку натянет,

радостно отозвался на звонок гигант. - И моргать заставит.

- Заткните ему пасть, - тихо скомандовал Тулаев. - На всю

лодку воняет. - За мной! - махнул Тулаев механику.

Вдвоем они выбежали из онемевшей кают-компании в коридор, к телефону. Трещина змеей лежала на том же месте на пакетнике цвета слоновой кости. Кровь потемнела и казалась уже не кровью, а браком пластиковой крышки.

- Соедини меня с ним! - приказал Тулаев.

- Есть! - крикнул механик и удивился новому чувству.

Раньше он не любил подчиняться. Если и делал это, то как-то вымученно, через силу. Подчинение после паузы выглядело уже и не подчинением чьей-то команде, а подчинением себе. Теперь же ему жгуче захотелось стать исполнительным. Он даже ощутил что-то похожее на любовь к этому странному человеку, который ну никак не соответствовал привычному образу политработника.

А Тулаев, пока механик выщелкивал из металлических зажимов трубку, попытался вспомнить голос Скока. Хотя вспоминать-то и нечего было. Имя Казбек он дважды произнес с тихими, жалостными нотками, по-бараньи вытягивая "е-е". Возможно, он вообще тянул все гласные, как типичный москвич.

Опустив плечи и запрокинув голову, Тулаев закрыл глаза и попытался повторить его голос:

- Слу-ушаю, Борода-а...

- Ты почему молчал?! Кто у вас стрелял?! Я же запретил стрельбу! Вы все приборы перебьете, уроды!

- Они-и взбу-унтовались. При-ишлось да-ать о-очередь на-ад го-олова-ами.

- Ты чего поешь? Что у тебя с голосом?

- Сорва-ал... Когда-а ора-ал на ни-их...

- Усмирили?

- Ага-а...

- Не ага, а так точно! Трупы есть?

- Два-а ра-аненых, - придумал Тулаев.

А может, и не придумал. Лежали же на дне трюма два террориста.

- Где Бугаец?.. Гад, что ж у них так связь шуршит? Хреновые у вас на лодке телефоны, - сказал он кому-то рядом. - Так где Бугаец?

- На-апился в трю-уме.

- Что? Совсем на ногах не стоит?

- В отру-убе.

- Позови Казбека!

В воздухе запахло провалом. Если неточный голос Скока можно было списать на плохую лодочную связь, то "Казбека" Борода вполне мог проверить вопросом, заданным на чеченском. Они явно воевали в одном отряде, явно стали кровными братьями, и Казбека главарь знал и лучше, и глубже, чем остальных в группе.

- Е-есть... Ка-азбек вни-изу... Бу-угайца выта-аскивает вместе с Са-ашкой...

- Быстрее позови! Ты что, приказов не понимаешь?

Понятливый механик подхватил трубку, протянутую Тулаевым, и с яростью вогнал ее в зажимы. Ему очень хотелось выполнить еще один приказ странного москвича. И он его дождался.

- Возьми человек восемь и спустись в трюм. Там трое. Бугаец

и два бандита. Бандиты ранены. Палубой выше - убитый. Всех

сюда, в кают-компанию... Стой!

Механик, уже крикнувший ближайшим слушателям странного разговора "За мной!" и уже по грудь нырнувший в люк, замер и схватился забинтованной рукой за поручень.

- Там - ход в корму? - показал Тулаев вниз.

- Нет, этажом выше. Там люк в дизель-генераторный отсек.

- А пули туда, в тот отсек, не попали, когда он из "Кедра" стрелял?

- Нет. Пули пробили переборку с камбузом.

- Ладно... В общем, задрайте люк в корму наглухо.

- Есть!

- А другой люк? Который ведет в центральный пост?

- Это мое хозяйство! - расталкивая синие робы, как ледокол льдины, в коридор выбрался Вова-ракетчик.

У него было красное лицо, будто он и вправду остудил его о холодные льдины.

- Мы можем туда попасть? - резко спросил его Тулаев.

- Только после отбоя тревоги.

- Почему?

- А по тревоге все подводники изнутри свои отсеки задраивают.

- Какие это подводники? - показал сквозь приоткрытую дверь на гиганта Тулаев. - Это уголовники.

- Нет, у них есть подводники. Я сам видел, как они наши места занимали в центральном посту. И в реакторном - они.

- А ваши кто-нибудь к ним... того... перебежали?

- А что им делать оставалось? - зло спросил

Вова-ракетчик. - Их пообещали убить, если не согласятся.

- Сколько?

- Пятерых я точно знаю. Три - в реакторном. Два - в турбинном. И кажется, еще пару человек на какие-то посты посадили. Это надо по людям проверить. Здесь же все остальные.

- Проверь, - скомандовал Тулаев. - Значит, говоришь, люки по тревоге задраивают изнутри?

- Так точно.

- Значит, и в тот... как его... дизельный... отсек

задраено? - посмотрел на спину последнего сбегающего по

трапу подводника.

- По идее - да. Но среди этих лопухов не было матросов, - ответил Вова-ракетчик.

Он старательно забывал в себе поездного

попутчика-политработника и по частям заменял его москвичом в

черном комбинезоне. Хуже всего заменялось лицо. И тут, и там

оно было одним и тем же. И потому Вова-ракетчик,

разговаривая, старался не смотреть на него.

- А там твой отсек? - показал Тулаев на люк с красными

буквами "О" и "З" над ним.

- Да. Мой. Родные железяки.

- А мы по связи можем на них выйти? Ну, на тех, кто внутри отсеков?

- Можем.

Он красиво, даже пижонисто вырвал все ту же трубку с пакетника, набрал трехзначный номер и протянул ее Тулаеву. Тот плотно сжал соты микторона мокрой ладонью, посмотрел на молчаливых зрителей, над которыми по квадратным фальшивым окнам на переборке кают-компании чернели точки пулевых пробоин, отвернулся от них и долго слушал пустые гудки. Ракетный отсек молчал с упорством осла, отказывающегося идти туда, куда нужно его хозяину. А Тулаеву очень хотелось попасть именно в ракетный отсек.

- Там никого нет, - предположил Вова-ракетчик. - Дай я сам проверю!

- Стой!

- Да это ж секудна!

- А вдруг кто-то есть?

- У них не так много людей, как кажется. Просто они мощно

вооружены.

Из люка на линолеум палубы с металлическим звяканьем легли два пистолета, "Кедр" и "лифчик" с магазинами к нему. Бородатая голова механика и его узкие плечики торчали над срезом люка, точно бюст героя. К голове всплыла перебинтованная кисть и сразу испортила классическую композицию.