Стедмен все-таки встал, собрав остатки внутренних сил. Он ощущал при этом усиливающуюся слабость, которая, обрекала тело на неподвижность. Он должен добраться до оружия. Теперь его движения были затруднены так, будто он находился в глубинах океана, испытывая на себе со всех сторон неимоверное давление. Обессилев, он сел на край кровати, стараясь подняться вновь и хоть как-то добраться до шкафа с одеждой, где лежал его пистолет. Он вставал и падал на край кровати, снова вставал, заставляя себя двигаться в направлении шкафа. Его глаза ни на мгновенье не оставляли дверь спальни, и он благодарил Бога, что перед сном запер замок, как, впрочем, и, двери внизу.

Неожиданный звук глухого удара остановил его. Звук раздался где-то снаружи. В комнате все оставалось по-прежнему.

Ему даже показалось, что он слышал стон и какие-то неясные слова, но не разобрал их. Только раздавшийся дикий крик привел его в чувство.

И как будто спало заклинание, улетучилось колдовство и исчезла тяжесть. Стедмен подбежал к шкафу, достал металлический ящик и вынул из него пистолет, а потом подбежал к дверям спальни и нащупал ключ. Крик все еще стоял у него в ушах, но все стало тихо, как только он открыл дверь и выбежал на лестницу, держа оружие наготове. Он не зажигал света, уверенный, что не ошибется и в темноте. У самых нижних ступеней он заметил лежащую темную фигуру, и ему даже показалось, что он заметил и еще одну, которая удалялась вдоль холла в сторону открытой входной двери. Возможно, что это была всего лишь игра света от уличных фонарей, который слабо, но все-таки падал в окна, а может быть это был просто плод воображения, поскольку он не слышал никаких звуков, а все видение длилось лишь один миг.

В темноте он различал только очертания фигуры человека, лежащего на ступенях лестницы. Он перепрыгнул через нее, подбежал к двери и быстро выглянул на улицу. Она была пуста. Но это ни о чем не говорило, так как не нужно было много времени, чтобы успеть укрыться в том же церковном дворе, как раз напротив его дома.

Он закрыл дверь и одновременно включил свет в холле. Затем не выпуская оружия из рук, он поверил кухню и остальную часть холла, где стояли кресла, телевизор и диван. Только убедившись, что кругом все в порядке, он вернулся к скрючившемуся на полу телу.

Глаза лежащего человека смотрели в одну точку на потолке, веки были широко разведены, обнажая глазные яблоки, зрачки расширены от неожиданно включенного света. Человек пытался двигать губами, но Стедмен не мог разобрать слова. Тело человека было напряженным, почти окостеневшим, а изо рта стекала слюна, и детектив понял, что это признаки кататонии, особого вида нервно-психического шока. Этот человек явно увидел кого-то, кто был живым воплощением самого дьявола.

Стедмен оставил машину на стоянке около больших железных ворот и ждал, когда по другую их сторону появится охрана. Вскоре из служебного помещения вышел человек в сопровождении двух овчарок, которые угрожающе посматривали на посетителя.

– Мистер Стедмен? – спросил охранник, и детектив кивнул.

– Удостоверение? – Голос человека звучал ровно, в нем в равной мере отсутствовали оттенки доверия и подозрительности.

Стедмен был вынужден выйти из машины и, подойдя к воротам, показать ему свою лицензию.

Охранник взял у него документ и сказал:

– Немного подождите, сэр. – После чего удалился во внутреннее помещение, оставив собак, которые наблюдали за детективом через решетку ворот. Стедмен вернулся к машине и встал, оперевшись о капот и положив руки в карманы. Его мысли были заняты странным человеком, посетившим его дом этой ночью. Он явно работал на Моссад, и Стедмен хотел, чтобы он поскорее отправился от шока.

Ужас, застывший на лице этого человека, не давал покоя детективу, хотя после того ночного происшествия прошло уже достаточно времени. Что он мог там увидеть? И почему он оказался в его доме? Стедмен вновь представил себе, как пытался привести его в чувство и ничего не мог поделать. Его глаза по-прежнему сохраняли бессмысленное выражение, а губы постоянно тряслись.

Он быстро обыскал его, но, однако, не нашел никакого оружия. Судя по водительским правам, которые оказались при нем, его звали Джозеф Соломон Смит, и в этот момент Стедмен вспомнил его. Он не мог узнать его, так как черты лица были сильно искажены нервными спазмами, но когда он прочитал имя, то оно подтолкнуло его память. Этот Смит обращался в агентство некоторое время назад и был одним из их мелких клиентов. Он был... кем же он был?.. Да, он был ювелиром и интересовался прошлым одного из своих служащих. Эту работу для него выполнял Секстон. Несомненно, несмотря на свое «англизированное» имя, он был еврей, и, может быть, даже агент Моссад. Детектив тут же почувствовал отвращение и покачал головой. Возможно поэтому он и приходил в агентство, чтобы проследить за ним по поручению Института. А Секстон должен быть его контактом. Интересно, сколько успел бывший полицейский рассказать ему за это время? В конце концов, не так уж это и важно. Многого он узнать все равно не смог, так как Стедмен был уверен в своих служащих, которые никогда не будут говорить лишнего. Но использовать такого старого человека, хотя бы даже для простой непрофессиональной работы! Если его сердце выдержит, то ему, можно сказать, повезет.

Слабое движение воздуха заставило Стедмена отбежать к стене и направить оружие на входную дверь, которая начала медленно открываться, а потом резко распахнулась, и на пороге показались двое мужчин, направлявших свои пистолеты в сторону Стедмена.

– Не стреляйте, Стедмен! – громко скомандовал один из них. – МИ-5, – через мгновенье торопливо произнес тот же голос, но уже тише. Из открытых бумажников появились удостоверения, и таким образом серия ночных встреч была продолжена.

Когда они вошли в холл, то второй человек аккуратно прикрыл за собой дверь.

– Что происходит, черт возьми? – спросил первый агент, глядя на Смита, лежащего на полу.

– Дайте я сначала оденусь, – сказал Стедмен, поеживаясь в одном халате.

– Уберите пистолет, – заметил второй, когда Стедмен уже поднимался по лестнице.

– Уберите лучше свои, – бросил он им через плечо.

Когда детектив вновь спустился вниз, то оба агента склонились над маленьким евреем. Пистолеты наконец были убраны в карманы пальто.

– Что происходит, Стедмен? – вновь спросил первый, поднимаясь с колен. – Что с ним случилось? – В голосе агента слышалось определенное недоверие.

– Это вы должны мне сказать, что происходит, – воскликнул Стедмен, раздраженный грубыми манерами его ночных гостей. – Я услышал шум, потом крик. Спустившись вниз, я и обнаружил его, лежащим в самом начале лестницы.

– Но вы никого не видели, кроме него? Может быть, кто-то успел выбежать через заднюю дверь, пока вы спускались? – спросил второй агент, обыскивая карманы Смита.

– Нет. И она заперта до сих пор. Мне только показалось, что я видел как кто-то выходил через открытую переднюю дверь. Но, боюсь, это была лишь просто тень. Я не смог ничего разглядеть в темноте.

Оба агента многозначительно взглянули на него с выражением недоумения.

– Нет, никто не выходил, мы бы увидели их, – прокомментировал возникшее замешательство первый.

– Но я уверен... – Стедмен оборвал фразу.

– Он слишком старый человек, чтобы заниматься такой работой, – вновь заговорил первый из агентов. – Он всю ночь провел на скамейке в церковном дворе на таком холоде. Может быть, это повлияло на него. Может быть, он шел, чтобы увидеть вас, и обессилев, упал прямо на ступенях?