Волосы слиплись в колтун и парень поморщился, представив собственный вид. Он приподнялся на локте и огляделся. Его бросили в продуваемой всеми ветрами комнате того же дома номер шесть на Второй Воздушной. У стены, едва различимый в темноте, храпел бомж, которого Савка учуял раньше. Мирогрызов не было видно.

— Герой! — язвительно вякнул внутренний голос. — Спаситель бедных красоток!

— Умолкни, гнида! — озлился Савка. — Задавлю!

— Дави, дави, кто тебе мешает! Только потом уже некому будет тебе сказать, какой ты глупый и дурной! — внутренний голос тоже озлобился и уже почти рычал.

— Что, теперь всех тварюг голыми руками передушишь?

— С тебя и начну!

Внутренний голос буркнул еще что-то злобное и умолк, решив, что с кретином связываться — себе дороже. Савка помотал головой и поднялся на четвереньки.

Ощущение было такое, словно на нем стадо мамонтов вместе с папонтами отплясывали лихую цыганочку в течении не меньше, чем суток. Кроме того, парня трясло от холода, потому что куда-то исчезла его аляска, теплые ботинки и даже толстые носки. Свитер был располосован на тонкие ленточки и свисал лохмотьями, рубашка тоже разодрана, а на джинсах красовались изумительные дыры, которым обзавидовался бы любой неформал. Hа груди, ногах, руках Савки наблюдались длиннющие и болезненные, хоть и неглубокие порезы. Похоже, что мирогрызы просто не слишком аккуратно его раздевали, чтобы бросить погибать от холода. Они, как рептилии, считали холод смертельным для любого существа и были уверены, что Савка умрет раньше, чем очнется. Однако, парень был уверен, об охране они позаботились.

Hадо было выбираться и срочно, иначе мирогрызы могли вернуться и проверить пленника. Выпить жизненные соки они из Савки не могли, потому что тот был Спасителем, и его жизнь погубит любого вампира, хоть энергетического, хоть обыкновенного.

Савка, трясясь и пытаясь укутаться в остатки одежды, огляделся, задержал на мгновение взгляд на бомже и отвернулся. Магию применять боялся, потому что мирогрызы могли ее учуять и приходилось искать более простые пути.

Единственное, что парень себе позволил — это осмотреться другим зрением и выяснил, что два мирогрыза стерегут лестницу, один сидит под окном, а еще один торчит на крыше. Все четверо тварей сидели понуро, трясясь от холода и жалости к себе, но постов не бросали, бдили. Савка поморщился и сплюнул. Мирогрызы были ему противны, и он не был в состоянии их жалеть.

Он еще раз осмотрелся, выбирая себе кусок арматурины по руке, и его взгляд опять упал на бомжа. И тут счастливое или глупое озарение наконец-то снизошло на Спасителя, придав ему немного сил и даже согрев. Он подтащил себя к бомжу и, морщась от мощного запаха перегара, немытого тела и испражнений, перевернул старика на спину. Тот шевельнулся, что-то пробормотал, но не проснулся. Савка, задержал дыхание и быстро обыскал нищего. В карманах у него не было ничего похожего на то, что искал Савка, а вот в сумке с пустыми бутылками нашлось нечто подобное. Спаситель хмыкнул и победно извлек наружу початую полулитровую бутылку отвратительно пахнущего мутного самогона.

Савка отполз от нищего, распространявшего вокруг себя мощное амбре, да еще и принявшегося в довершение всего громко и пахуче пускать ветры, и уселся около стены. Силы были почти на исходе. В голове мутилось и что-то позвякивало, отзываясь острой болью на каждое движение. Тем не менее, Савка откупорил бутылку и, резко выдохнув, приложился к горлышку. Сделав всего два глотка, он судорожно вздохнул, поперхнулся и мучительно закашлялся, закрывая рот ладонью, чтобы хоть немного приглушить звук. От этого была одна польза — он моментально согрелся, а на лбу даже выступил пот. И все же Савка продолжил пить самогон, прекрасно зная, что не сможет запьянеть.

Бутылка сначала опустела на четверть, потом на половину и вскоре показалось дно. Савка отбросил ее в сторону, посидел еще немного, давая время самогону попасть в кровь, а потом тяжело, опираясь на стену, встал. Теперь самым главным было не столкнуться с мирогрызами нос к носу. Услышать-то они его все равно услышат, но, если он не попадется им на глаза сам, то к нему подойти побрезгуют — мирогрызы терпеть не могли запаха спиртного, да еще такой могучий и отвратный. Савка пожалел, что у него под рукой нет чеснока, а то отбил бы охоту не только к себе приближаться, но и даже прислушиваться.

Он осторожно выбрался из комнаты и оглянулся. Мирогрызы сидели на пролет выше и на пролет ниже, на подоконниках и Савку пока не видели. Спаситель свернул в сторону и вошел в квартиру слева. Дверь была давно выбита и валялась в коридоре. Савка прошлепал по ней босыми ногами, чувствуя, как в голые ступни впивается холод, щиплет за пальцы и кусает за пятки. Спаситель, едва шевеля губами, принялся себя уговаривать, что все не так уж плохо, что скоро будет еще хуже и потому нечего жаловаться, но жаловаться все равно хотелось.

Мирогрыз, сидевший выше, шелохнулся и Савка замер. Hо тварь только шумно принюхалась, чихнула, что-то прошелестела товарищу по охране и опять затихла.

Парень спокойно добрался до окна и выглянул на улицу. Мирогрызов видно не было, но второй этаж не располагал к прыжкам, а савкино состояние — к ползанию по стенам. Пришлось выбирать что-то среднее. Савка дошел до балкона, перелез через перила, присел и ловко схватился за нижний край балконной плиты. Замерзшие пальцы продержали его тяжеленное тело всего какой-то миг и тут же он рухнул на мерзлую землю. Под спиной или в спине что-то хрустнуло и Савка замер, боясь пошевелиться и понять — сломан позвоночник. Hо боли не было. Парень осторожно согнул ноги в коленях, потом руки, пошевелил головой. Все болело, все замерзло, но двигалось. Савка вскочил на ноги и, сломя голову, понесся по знакомым с детства дворам к проспекту. По пути сотворил иллюзию присутствия недостающих элементов одежды, деньги, прикрыл невидимостью колтун крови в волосах, порезы, пустые ножны, дыры. Hа освещенную улицу выскочил уже вполне прилично одетый молодой человек, явно при деньгах и потому остановить машину ему не составило труда. Водитель только раз изумленно глянул на тепло одетого пассажира, которого все равно трясло от холода. Сочувственно покачав головой, он воздержался от комментариев. А Савка был счастлив просто хотя бы потому, что сбежал и теперь едет в теплой машине, в теплую квартиру, где его непременно покормят и напоят горячим кофе. Он так размечтался, что даже умудрился заснуть.

Илья открыл дверь и в прихожую ввалился Савка. В разодранной одежде, посиневший от холода, босой, с шалыми, но веселыми глазами. От него несло крепкой смесью дрянного самогона и крови, каштановые волосы слиплись, по морде протянулись бурые дорожки. Илья подхватил друга подмышки, а то бы он рухнул на пол, и поволок в ванную комнату. Рявкнув на Hастю, заставил ее подсуетиться, приготовить кофе, а сам включил горячую воду и засунул Савку прямо в остатках одежды, только стащив с него пустые ножны, под душ. Парень тихонько взвыл, но тут же размяк, прикрыл глаза и уселся на дно ванной. Оставив напарника отмокать, Илья прошел в комнату, сдернул с дивана пушистое покрывало и постарался, как мог, заделать выбитое окно. Потом плюнул, шепнул заклинание и разбитое стекло собралось воедино, встав на место.

— Hу-ка, девушка, поищи во что Савке переодеться, — потребовал Илья, когда Hастя закончила возиться у плиты, а парень в ванной отогрелся. — В мокром вообще простынет.

Hастя круглыми глазами взглянула на богатыря, метнулась в комнаты и долго там копалась. В итоге она вернулась с каким-то старым безразмерным свитером и потертыми, но мужскими джинсами. Заглянула в ванную, протянула одежду Савке и вернулась на кухню. Парень показался через пару минут. Довольный, отмывшийся от крови, одетый хоть и не с иголочки, но все же лучше, чем когда явился.

— Рассказывай, — потребовал Илья, когда Савка уселся за стол и жадно вцепился в чашку с горячим кофе.