Шейн высунул язык, чтобы показать отцу, который только закатил глаза. Он слышал, как его брат хихикал со ртом полным блинов, но просто проигнорировал своего завистливого родственника.

Уилл изучил пирсинг в его языке со смесью ужаса и шока.

Он посмотрел на Майкла, который только рассмеялся, пожал плечами и продолжил есть. Его старший сын был безумно влюблён в женщину, с которой не мог не ругаться дольше двух минут. И хотя женщина не присутствовала в его жизни так, как ему хотелось, Майкл не всегда отгонял хорошие воспоминания о безымянных, безликих блондинках, каких нравилось удовлетворять Шейну.

Его старший сын начинал бездумно знакомиться, когда женщина, которую он любил, выходила замуж. Когда она разводилась, Майкл прекращал гоняться за блондинками и начинал преследовать её. В этой стадии он сейчас и находился. Несмотря на то, что Уиллу казалось бесполезным занятием так сильно хотеть женщину, которая очевидно не хотела его, он никогда о Майкле сильно не беспокоился. По крайней мере, Майкл о ком-то глубоко переживал. Однако, Уилл не был уверен, что Шейн вообще имел способность по-настоящему любить женщину.

- Шейн, ты не видишь ситуацию глобально. Ты вообще помнишь их имена, что они делали тебе, что ты делал им? Тебе когда-нибудь хотелось вернуться хоть к одной из них так сильно, что ты испытывал боль? – спросил Уилл.

- Нет. Но такого рода опыта я и не искал, - сказал Шейн, отмахиваясь от отцовского неодобрения.

Уилл указал вилкой на Шейна.

– Да, не искал. Я тебя вырастил и сделал всё, чтобы ты знал, как я относился к твоей матери. Так что уверен в том, что ты, по крайней мере, подсознательно ищешь такие же отношения. И не важно, осознаешь ты это или нет. Ничто не может сравниться с той единственной, невероятной женщиной, которая всё изменит, когда ты её найдёшь. Ни с чем не сравнить знакомство, со всеми видами занятий любовью с партнёром, который отдаётся тебе целиком.

- А что происходит, когда эта невероятная женщина меняется так сильно, что бросает тебя и выходит замуж за более молодого мужчину? Ты просто сдаёшься? – резко спросил Шейн, осмеливаясь ответить на вопрос отца не менее честно.

Они с Майклом оба понимали, что их отец очень тяжело воспринял развод. Они знали, как искренне и верно он любил их мать, поэтому никто из них не понимал, что между родителями настолько всё пошло не так, что это невозможно было исправить. Для всех них развод оказался нелёгким делом, но их отец был единственным, кто не стал двигаться дальше.

- Видишь ли, любые отношения – это в некотором роде риск. У меня было тридцать три хороших года с вашей матерью. Мы отдалились друг от друга, и она влюбилась в кого-то другого. Но я не знаю, почему такие вещи случаются. Они просто происходят, - сказал Уилл, вставая и добавляя себе кофе. – Я опечален разводом, но я не в депрессии. Когда наступит подходящее время, я кого-нибудь найду и снова начну встречаться. Я отношусь к этому непредвзято.

- Хорошо. Когда? – спросил Шейн, наблюдая, как его отец вернулся к столу и сел, тяжело вздохнув. Ему хотелось рассмеяться, видя, как из-за него был раздражён отец, но он сдержался. Слишком многое было на кону, чтобы рисковать и позволить отцу подумать, что это была просто шутка.

- Когда я буду готов и встречу кого-нибудь, я снова начну встречаться. Нет ничего плохого в том, чтобы ждать, когда появится подходящая женщина. Мне не нужно заполнять время высокими, длинноногими блондинками, наполовину младше меня, - твёрдо сказал Уилл.

- Хорошо, - легко согласился Шейн, хотя его тон так и сочился фальшивым смирением. – Пап, тогда я позабочусь о погоне за длинноногими блондинками, которые наполовину младше тебя. Блин, тебя трудно удовлетворить. Не удивительно, что Майкл от тебя устал.

Когда отец сердито на него посмотрел, Шейн повернулся к брату, глядя на него глазами полными лукавства.

– Интересно, а каких женщин отец сбывает тебе?

- Никаких, и сейчас я совершенно разозлился, - сказал Майкл, вкладывая в свой голос столько гнева, сколько мог, сдерживая желание рассмеяться. – Шейн, отец всегда любил тебя больше. И когда ты купишь свой дом, он определённо переедет к тебе.

- О, заткнитесь и ешьте – вы оба, - сказал Уилл, злобно тыкая в блины, устав от нападок своих взрослых детей. – Как только смогу, я найду себе своё собственное чёртово место.

- Когда? Мама сказала, что ты отдал ей все деньги от продажи дома, - печально сказал Шейн, жалостливо качая головой из стороны в сторону. – Полагаю, это означает, что ты на мели. И тому мраморному пенису лучше в ближайшее время отрастить тело.

Когда вслед за комментарием Шейна последовали злобные ругательства, Майкл покачал головой своему отцу и сочувствующе поцокал языком.

- Пап, ты, когда был директором школы, когда-нибудь использовал слово на букву «б»? Я не припомню, чтобы ты ругался передо мной или Шейном, пока он не переехал твой Харлей на своей машине.

Майкл обвиняющее тыкнул вилкой в сторону Шейна, который взглянул на него таким же злобным взглядом, что и отец, и ему захотелось рассмеяться.

- Спасибо, Бенедикт Арнольд[2]. Обязательно было нужно напоминать отцу, что я убил его мотоцикл? – спросил Шейн, чуть не выплёвывая изо рта блины. Когда Шейн, сдавая назад, переехал отцовский любимый Харлей, это было единственное, что он сделал за всю свою жизнь, из-за чего отец действительно был в нём разочарован.

- Это ты сегодня утром сводишь отца с ума, а не я, - сказал Майкл, смеясь над страдальческим выражением лица Шейна.

Так как это был его дом, рассуждал Майкл, то он мог сказать всё, что угодно, чтобы защитить себя под своей собственной крышей. Это включало переключить раздражение отца в направлении брата, и подальше от него. Его явный успех в этом, заставил его улыбнуться ещё шире.

- Я определённо в ближайшее время найду себе собственное жилье, - сказал Уилл своим блинам, когда его сыновья рассмеялись ещё сильнее. – И не стану приглашать вас обоих на завтрак.

Шейн указал вилкой на брата.

– Если я больше никогда не получу банановые блины, ты покойник.

Майкл широко улыбнулся и показал брату средний палец, давая ему понять, как он боится его и его угрозы.

- Я серьёзно, - предупредил Шейн, тыкая вилкой, как оружием, в воздух между ним и Майклом.

Уилл закатил глаза к потолку и покачал головой. Иногда ему хотелось, чтобы они переняли больше черт от своей менее страстной матери.

Хотя празднование своего дня рождения, в унылую мартовскую погоду, было довольно удручающим делом, Джессика Дэниелс не возражала против того, чтобы быть сорокасемилетней, потому что в основном была довольна своей жизнью. Она была близка к тому, чтобы закончить преподавательскую деятельность и выйти на пенсию, а её дочь, мечтавшая стать эксцентричным профессором колледжа, наконец-то заканчивала докторантуру по философии в Огайо Стейт[3].

В то время, как её дочь в тридцать лет только начинала свою карьеру, Джессика начала преподавать искусство в старшей школе сразу после колледжа, в двадцать два. И сейчас обнаружила в себе постоянное стремление к другой жизни. Она хотела вернуться к своему собственному искусству – какую бы форму оно не приняло – прежде чем станет слишком старой и потеряет желание этим заниматься.

На самом деле ей снова хотелось делать многие вещи, которые она некоторое время не делала, до того, как забудет каково это хотеть их. Так что, когда одна из её любимых бывших студенток, изучавших искусство, Мелани Симсон - а ныне Мелани Мэдисон - предложила зайти в кафе и оценить байкера, который быстро стал постоянным посетителем, уговорить Джессику не заняло много времени.

Видя его сейчас во плоти, Джессика была полностью согласна, что лысеющий байкер был высоким, крепким, и весьма привлекательным мужчиной, если не считать его массивных рук и плеч. Он был ростом 183 см или даже выше, что Джессику не пугало при её 178 сантиметрах. В любом случае она предпочитала высоких мужчин. Кроме того, мужчина выглядел крупным, что было долгожданным отклонением от долговязых и тощих интеллектуалов, с которыми она обычно встречалась. Потому что, вы не очень часто сталкиваетесь с высокими, большими и в хорошем тонусе телами, особенно у мужчин старше сорока.