— Что? Плохо дело?

— Очень плохо, сеньор. Ты слышишь, Мигуэль? Это же тот самый сеньор, способный накормить толпу пятью хлебцами.

Мигуэль с трудом поднялся на четвереньки и снизу вверх посмотрел на гиганта, которого хотел ограбить.

— Ну как? — спросил его Анисимов.

— Вы не выступали на ринге? — спросил тот. — Кетч?

— Только в юности. Тогда не знали кетча.

— Мы проводим вас, сеньор, чтобы никто не напал на вас.

— Нет, спасибо, я подышу тут воздухом, а вы оба проваливайте. Хотя подождите. Вот вам каждому по десять долларов. И узнайте про Город Надежды. Может быть, его станут строить.

— Ах, если бы была хоть какая-нибудь надежда! — вздохнул один и вслед за ним другой, вертя в руках десятидолларовые бумажки и словно не веря глазам.

Анисимов зашагал прочь. Потом остановился и бросил назад отобранный револьвер.

«Не надо нарушать конституции чужой страны», — с улыбкой подумал он. 

После возвращения академика Николая Алексеевича Анисимова из Нью-Йорка Аэлита однажды постучала к нему в кабинет. Только эту комнату он оставил за собой до отъезда в Антарктическую строительную экспедицию, решение о которой ему удалось провести на Ассамблее ООН. Остальную часть квартиры он предоставил под благовидным предлогом «ее охраны» Аэлите. Она долго не соглашалась, но уступила. И Анисимов облегченно вздохнул, полагая, что после его отъезда всеисцеляющий лекарь — время — поможет Аэлите устроить свою судьбу. Но как мало знал он женщин и как наивно думал, что Аэлита так просто сложит оружие!

А она, застенчивая, робкая, вошла в его кабинет, где царили книги и скульптуры (Анисимов любовно собирал их, допуская сюда лишь самые удачные собственные творения), и остановилась около кабинетных часов — модели Спасской башни Кремля. Они мерно тикали в такт раскачиванию маятника, неизмеримо медленнее, чем забилось сердце у Николая Алексеевича.

— Вы скоро уедете, Николай Алексеевич, а я…

— А вы? — поднял брови Анисимов.

— А мне придется напомнить вам о месте своего рождения.

— О Марсе хотите рассказать?

— Да, о том острове, который Кренкель в шутку назвал Марсом. А меня отец совсем не в шутку — Аэлитой.

— Так что же этот остров?

— Я должна была погибнуть на нем, когда зимой мы остались без топлива. Помните, я вам в Терсколе рассказывала.

— Как же! Ваш отец придумал какое-то утепляющее устройство и спас вас.

— Это был ветряк. Представьте себе большую вертикальную трубу, сделанную в сечении в виде латинской буквы S. Откуда бы ни дул ветер, она вращается.

— Эффект выпуклости и вогнутости, — подсказал академик.

— Но на этом дело не кончилось.

— Вот как?

— Отец всю жизнь носится с идеей построить тысячи таких ветротруб, которые вращали бы электрические машины, соединенные Единым энергетическим кольцом.

— Неплохая идея. Ветер где-нибудь да дует.

— А разве вам в Городе Надежды не нужна даровая энергия ветра?

— Постойте, постойте! Догадываюсь, милая моя марсианка!

В дверь царапались. Академик встал и впустил Бемса. Тот удовлетворенно улегся подле хозяйки. Она поставила на него ноги, отчего пес совсем разомлел.

— Так надо вызвать вашего папу сюда, пусть запроектирует нам ветроцентраль. В Антарктике ветер всегда дует, хоть солнца и не видно.

— А я уже вызвала.

— Вот молодец! Когда-то вы меня за снежную скульптуру расцеловали. Как бы мне не пришлось сейчас отдавать вам долг.

Аэлита смутилась:

— Я написала папе с мамой, чтобы приехали повидаться со мной и внуком, но папа ответил, что отпуск на заводе у него не скоро.

— Когда гора не идет к Магомету, Магомет идет к ней. Где он? На Урале? Завтра же вылечу к нему сам.

— Завод прежде назывался Надеждинским. Понимаете?

— Отлично понимаю вашу мысль. Почему бы вашему папе не перебраться из бывшего Надеждинска в будущий Город Надежды?

— С вами нельзя говорить. Вы все угадываете.

— Даже то, что вы хотите лететь со мной.

— Вот видите! — счастливым голосом воскликнула Аэлита.

— Вот только не знаю, как Нина Ивановна… Отпустит ли?

— С вами? Так ведь она сама меня в Западную Германию к вам посылала. И ключи у нее, чтобы за Алешей и Бемсом…

— Мне остается спросить, заказали ли вы уже билеты?

Аэлита кивнула.

Анисимов восхищенно любовался ею.

«Я намеренно пропускаю в своих записках двадцать лет. После окончания института я работал на родном заводе, где мне создали условия для исканий, оборудовав даже специальную лабораторию, казалось бы, не имеющую к металлургии никакого отношения. Но о предмете моих двадцатилетних опытов скажу потом. Мне помогали неизменные друзья Вахтанг Неидзе и Степан Порошенко.

Но пришла пора, и Степан по призыву партии отправился работать в сельское хозяйство. Мечтал перенести туда заводские традиции. Мы с Вахтангом гордимся, что наш друг стал Героем Социалистического Труда и директором совхоза, и не где-нибудь, а под самой столицей.

Дети мои выросли и разлетелись. Только я знаю, как скучает о них Мария, а она — как не хватает их мне. Но, видно, таков закон природы. Птенцы вылетают из гнезда, чтобы опереться на собственные крылья. Счастливого им полета!

И вдруг… нежданно прилетела к нам Аэль, говорит, как Магомет к горе, которую не сдвинешь с места. Да еще вместе с всемирно известным ученым, академиком Анисимовым.

И хоть по делу, а не на завод, а прямо к нам приехали!..

Мы хотели гостей позвать, но Аэль отговорила. Один Вахтанг пришел, чутье, говорит, у него особое. Кто тамадой будет?

Мария на стол собрала. Все-таки событие!

Вахтанг смекнул, что случай особенный, потому пошел у нас за столом деловой разговор.

Оказывается, из-за моих ветроцентралей академик сюда прилетел. Я от радости голову потерял.

С Николаем Алексеевичем мы быстро поняли друг друга: если Городу Надежды нужна энергия, то почему не получить ее от ветра?

Моим вертушкам все равно где вертеться, хоть над Южным полюсом. Солнце, нагревая планету в других местах, вызывает движение слоев атмосферы и в Антарктиде.

Анисимов по прямому проводу связался с министром, и в течение какого-нибудь получаса меня откомандировали для участия в Антарктической строительной экспедиции ООН.

Жаль, Аэль останется в институте Анисимова наукой заниматься. Но коль скоро добровольцы в Антарктиду нужны, написал я Спартаку в подмосковный совхоз.

Мария мечтала с внуком понянчиться. И полетели мы с нею в Москву.

Антарктическая строительная экспедиция в Москве помещения еще не имела, и Анисимов предложил мне организовать проектное бюро Ветроцентрали у него на квартире, старинной профессорской, с высокими лепными потолками и просторными комнатами.

Из отделанной дубом столовой вынесли мебель и поставили там с десяток чертежных досок с кульманами. На одну из них Мария претендовала, помогать хотела. Для проектирования пришли молодые инженеры. И взялись мы с ними за былой мой проект.

Пересматривать его пришлось. Ветроцентраль в Антарктиде не могла работать на Всемирное (как я мечтал) ветрокольцо. В безветрие рассчитывать не на что. Надо аккумулировать энергию. Но как?

Идею подсказал Анисимов. При интенсивной работе ветряков часть их энергии направлять для разложения воды на водород и кислород, которые будут храниться в сжиженном виде. Однако не для того, чтобы их сжигать (смесь их взрывоопасна), а чтобы использовать в недавно изобретенных водородных элементах, где эти газы, превращаясь в воду, дают в цепь электрический ток, почти такой, какой требовался для разложения воды. Удалось доказать обратимость процесса!