она еще более коррумпированная, чем ваша, человеческая. Если инквизитор сейчас у

Селесты, то в скором времени он посетит и меня.

— Тейлор сказала, его зовут Родерик, — сказала я.

Корбин кивнул головой.

— Да, именно так. Когда он заявится ко мне, я должен буду либо подлизываться к

нему подарками, либо произвести на него впечатление своей силой. Иначе он сочтет

меня слабым и неэффективным, и постарается заменить.

— Никогда не думала, что у тебя могут возникнуть проблемы подобного рода, —

сказала я сухо.

Он усмехнулся.

— Нет. Но постоянное однообразие надоедает. В этом году, я думаю, меня ждет более

изощренное представление.

— Что ты задумал? — Настороженно спросила я. Предчувствуя, чтобы он ни затеял,

мне это не понравится.

— Что может быть более впечатляющим, чем иметь в качестве супруги человека, да не

простого, а нон-глэм и к тому же Аудитора.

— Так...ты хочешь, чтобы я притворилась твоей супругой?

— Моей возлюбленной. — Корбин от удовольствия прикрыл свои серебристо-голубые

глаза. — И тебе придется сыграть свою роль очень...очень хорошо. Если инквизитор

заподозрит нас в обмане, последствия будут...мягко говоря, не очень приятными.

— Так что я должна делать? Повиснуть на тебе и притвориться по уши влюбленной?

— Я начала ощущать все возрастающий оптимизм. Это на самом деле выполнимо, во

всяком случае, намного более выполнимо, чем заниматься сексом с вампиром.

Корбин заметил мое облегчение и нахмурился.

— Боюсь, для тебя все окажется намного сложнее. — Он встал с края стола и

потянулся ко мне. — Я инстинктивно отпрянула, а он покачал головой. — Во-первых, ты не должна шарахаться от моих прикосновений. Ты должна привыкнуть к моим

рукам на твоем теле, к моим губам на твоих. — Он снова потянулся ко мне и притянул

к своей жесткой мускулистой груди.

А затем поцеловал меня.

Прошло много времени с тех пор, как я целовалась с кем-нибудь в последний раз, и

это оказалось хорошо. Чертовски хорошо. Может быть, потому, что у него были

столетия практики в поцелуях, или, может, из-за крошечных возбуждающих искорок

опасности, которые пробежали по всему моему телу, стоило ему обнять меня. Он мог

сломать меня с такой же легкостью, как я переломить карандаш. Несмотря на

огромную силу, ощущавшуюся в его большом напряженном теле, он был нежным,

даже ласковым.

Сначала я напряглась в его руках, нервничая и сомневаясь. Несмотря на мою

неприязнь к Корбину, надо признать, парень оказался очень горяч. Вопреки всему, я

плавилась в его руках и даже ответила на поцелуй. Но когда Корбин одним из своих

острых клыков поранил мою нижнюю губу, я резко отстранилась.

— Ай!

— Мои извинения, — прорычал он более низким, чем обычно голосом, зрачки его глаз

расширились, полностью поглотив серебристо-голубую радужку.

Я прикоснулась к раненой губе и посмотрела на красное пятнышко, оставшееся на

подушечке моего пальца. Чертовски хорошо, что мы не зашли дальше поцелуев, иначе

возникли бы проблемы. Мне плевать, что там Корбин рассказывал о своем хваленом

самоконтроле, я не хотела оказаться наедине с вампиром, у которого бы сорвало

крышу от желания кормиться и трахаться одновременно.

— Я истекаю кровью, — сказала я.

— Я знаю. — Он взял мою руку и всосал палец в рот. Я ощущала его язык, горячий и

влажный, жадно облизывающий мой палец. Вздрогнув, я забрала у него свою руку.

— Твоя кровь такая сладкая. У тебя вкус...невинности.

Я нахмурилась.

— Я не девственница, если ты намекаешь на это.

— Нет, но ты не часто получала удовольствие от мужского тела.

Разговаривая с ним, я чувствовала, как что-то твердое настойчиво прижимается к

моему бедру. Я посмотрела на него снизу вверх.

— И это не идет ни в какое сравнение с сексом с тобой, не так ли?

— Не только проникновение. — Он ухмыльнулся мне, сверкая клыками. — Возможно,

мне придется укусить тебя перед инквизитором, чтобы доказать право собственности.

— Право собственности? Постой! — Я уперлась ладошками в его грудь пытаясь,

оттолкнуть от себя, но он не сдвинулся с места, по-прежнему сжимая меня в объятиях.

— Никто и ничего мне об этом не говорил, — сердито воскликнула я.

— Конечно, нет, — ровно сказал он. — Но инквизитор должен поверить, что ты

принадлежишь мне, душой и телом. И если он будет думать, что я могу очаровывать

тебя, тем лучше.

— Но ты не можешь, — отметила я. — Я нон-глэм. Невосприимчивая.

— Твое сознание окружает естественный щит, то, чего нет у большинства людей, —

сказал Корбин. — Но этот щит можно опустить или...проникнуть сквозь него.

— Я не позволю тебе ковыряться в моем сознании, — сказала я, снова толкая его в

грудь. — Это не обсуждается.

На этот раз Корбин меня отпустил, пристально всматриваясь в мои глаза.

— Чего ты боишься, Эддисон? Того, что узнаешь меня поближе, начнешь что-то

чувствовать ко мне?

— Едва ли. — Я поправила жакет и нервно пригладила руками волосы. — Я просто не

хочу, чтобы вампир копался в моей голове. И не собираюсь становиться твоей

марионеткой или одной из этих жалких глэм-секс-наркоманок, которые ошиваются у

дверей твоего клуба каждую ночь.

— Те, кто пристрастился к этому, слабы душой. С таким же успехом они могут

пристраститься и к другим наслаждениям. Алкоголь. Курение. Секс. У тебя, моя

дорогая, нет подобных недостатков. Ты одна из самых сильных людей, которые мне

встречались.

— Спасибо. Ей я и хочу остаться. — Я покачала головой. — Серьезно, можешь

продолжать мечтать о том, как очаровываешь меня, но я никогда не пущу тебя в свое

сознание. Просто позволь инквизитору района думать, что ты можешь копаться в моей

голове.

Корбин нахмурился.

— Хорошо, не будем спорить об этом сейчас, но мы еще вернемся к этому вопросу.

Тем не менее, есть один момент, который я настаиваю обсудить немедленно.

— Что? — спросила я, нервничая и гадая, что могло понадобиться ему так срочно.

— Я должен залечить шрамы на твоих руках. Сними жакет и засучи рукава. —

Нетерпеливо указал он. — Немедленно.

— Зачем? — спросила я, не желая оголять даже миллиметр кожи в его присутствии.

Корбин вздохнул.

— Потому что в моем мире подобные шрамы на супруге означают либо садизм, либо

крайнюю некомпетентность. Я не хочу, чтобы обо мне думали, как о неуклюжем

дурачке или варваре.

— Почему тебе просто не сказать, что меня укусил кто-то другой? — сказала я.

Он мрачно посмотрел на меня.

— Потому что, когда ты станешь моей, я ни с кем не буду тебя делить. Меня не

устраивает, то что вы, люди, называете свободными отношениями.

— Ты собственник?

— Безумный собственник. — Практически прорычал он.

— Почему я не удивлена?

— Меня бесит даже сама мысль, что ты кормила свою подругу, — продолжил Корбин.

— Хоть я и понимаю, что это необходимость, и она слишком некомпетентна, чтобы

прокормиться самой.

— Не говори так о Тейлор. Она всегда была лучшей во всем, за что бы не бралась, до

того, как ее обратили, — запротестовала я. — Она очень умная, но не достаточно

жестокая для вампира.

— Так ты думаешь, что только жестокий человек смог бы стать вампиром? — спросил

он прямо.

— Думаю, что да. — Я, нахмурившись, расстегивала и снимала жакет. — Ты уж точно

не белый и пушистый?

Корбин покачал головой.

— Чтобы выжить, мы делаем то, что должны. Это не всегда легко в моем мире.

У меня возникло ощущение, что в ближайшее время я узнаю об этом мире больше,

чем рассчитывала, но не хотела обсуждать это.

— Вот, — сказала я, закатывая рукава своей белой шелковой блузки и протягивая ему

руки. — Каким образом ты собрался исцелить меня? — Я надеялась, что это не