Китайцы не только подарили миру название чая и научили человечество употреблять чай как напиток, но и открыли само чайное растение — чайный куст, впервые упомянув о нём почти 4700 лет тому назад. Впоследствии была создана легенда о том, что это растение выросло из брошенных на землю век одного китайского святого, который отрезал их после того, как заснул во время молитвы, и, разгневанный на самого себя, захотел, чтобы у него никогда не слипались глаза. До сих пор в китайском и японском языках для обозначения век и чая употребляют один и тот же иероглиф.

И древнейшее упоминание о чайном растении, и созданная позднее легенда, относящаяся к первым векам нашей эры, когда из чайных листьев впервые стали приготовлять бодрящий, прогоняющий сон напиток, употребляемый вначале исключительно при религиозных бдениях, свидетельствовали о том, что родиной чайного растения мог быть только Китай. Так и считалось до тех пор, пока в 1825 году в горных джунглях Северо-Восточной Индии (Ассаме), Бирмы, Вьетнама и Лаоса не были обнаружены целые рощи дикорастущих чайных деревьев. Такие же заросли дикого чая были найдены и на южных склонах Гималаев, на юго-восточной окраине Тибетского нагорья, там, где берут своё начало великие реки Азии: Янцзы, Брахмапутра, Меконг, Салуин, Иравади. Мнения учёных разделились: одни продолжали считать родиной чая Китай, другие приводили доводы в пользу предгорной области Гималаев. Только сравнительно недавно было установлено, что найденные в Индии и странах Индокитая заросли дикого чая являются не первобытным чайным лесом, а остатками одичавших деревьев, напоминающими нам о древнейшей цивилизации в этих местах подобно тому, как руины древних храмов повествуют об истории создавшего их народа. Но если мертвые камни способны в таких случаях говорить, то живые деревья не могут сказать, были ли они всегда дикими или одичали в течение веков.

Вот почему вопрос о родине чая до наших дней оставался спорным. Ещё более неясным он стал после того, как в 50-х годах китайские ботаники обнаружили огромные массивы диких чайных лесов на крайнем юго-западе Китая, в провинциях Гуйчжоу, Сычуань и Юньнань, где чайные джунгли располагаются иногда на высоте свыше полутора тысяч метров над уровнем моря. Уж здесь-то чайное растение было, по всей вероятности, диким, а не одичавшим. Но как это научно доказать? Ботаники не могли этого сделать. Дело в том, что для них всегда был камнем преткновения вопрос о том, имеет ли чай лишь один вид или несколько, другими словами, является ли чай единственным и неповторимым в своём роде растением или у него есть родные братья и сестры.

Чайный куст принадлежит к одному семейству с камелиями, они его двоюродные сестры. Долгое время считали, что чай имеет в своём роду лишь один вид — чай китайский. Так думал ещё Карл Линней, по просьбе которого в 1763 году шведский капитан Эксберг впервые привёз в Европу живой чайный куст, получивший по классификации Линнея наименование Thea sinensis ( лат .). Однако обнаружение чайных деревьев в индийской провинции Ассам, сильно отличающихся от чайного куста внешним видом, заставило ботаников отвергнуть классификацию Линнея и считать, что чай имеет два вида — китайский и ассамский. И хотя с этим не все согласились, такая точка зрения всё более и более стала укрепляться как в отечественной, так и в зарубежной литературе о чае, и особенно среди практиков чаеводства (К.Е. Бахтадзе, И.М. Ахундзаде и др.). Ботаникам казалось, что вопрос о существовании двух ботанических видов чая очевиден: чай китайский представляет собой вечнозелёный куст с мелкими, глянцевитыми, упругими, зубчатыми листочками, в зрелом возрасте этот куст достигает 2-3 м в высоту; а чай ассамский — это мощное дерево, иногда высотой 15 м, с крупными, в несколько раз большими и к тому же не такими плотными, как у китайского чая, листьями. Эти различия будто бы говорили сами за себя, и поэтому стали различать два вида чайного растения — китайский и ассамский и две его родины — Китай и Индию.

В 1962 году по-новому решить эту, уже старую проблему попытался не ботаник, а… химик К.М. Джемухадзе, который путём биохимического анализа установил, что дикий крупнолистный чай из джунглей Юньнани и примыкающей к югу этой провинции территории Вьетнама является одной из наиболее древних форм по сравнению со всеми известными культурными разновидностями чая и по сравнению с так называемой ассамской разновидностью. Отсюда следовал вывод, что именно этот район является родиной чая и что эта разновидность чая первичная, т.е. основная, и что, иными словами, чай имеет один вид. Всё остальное — лишь его разновидности, у которых под влиянием внешней среды, изменения климатических и почвенных условий менялись чисто внешние, анатомические, морфологические признаки. Эти дикие, древнейшие формы чайного дерева представляют собой деревья в среднем высотой 10 м (и более), чрезвычайно высокоурожайные и богатые по химическому составу листа. Эта точка зрения получила ныне всеобщее признание.

По единодушному мнению большинства видных зарубежных учёных (Ч.Р. Харлер, Т. Идеи), родиной чайного растения следует считать Юго-Западный Китай (Юньнань) и примыкающие к нему районы Верхней Бирмы и Северного Индокитая (Вьетнам). Именно здесь обнаружены наиболее древние формы чайного куста, и именно отсюда исходят две ветви географического распространения чайного растения в пределах Азии — на север до 29° с.ш. и на юг до 11° с.ш.

Действительно, в этом благодатном по своим природным условиям районе Юго-Восточной Азии, где весна бывает четыре раза в году, имеются идеальные условия для роста и развития чайного растения. Там под открытым небом круглый год атмосфера, которую мы привыкли наблюдать лишь в оранжереях ботанических садов: жарко, влажно, тёплый воздух напоен испарениями, почти ощутим, как парное молоко. В этих условиях чайное растение бурно растёт в течение всего года, оно покрыто большим количеством плотных, тёмно-зелёных, достаточно крупных листьев, оно непрерывно даёт всё новые побеги — вегетирует, как говорят ботаники, круглый год.