Был конец долгого рабочего дня, и Харолд Смит чувствовал себя усталым, словно все годы жизни разом навалились на него. Выйдя из здания и собираясь сесть в машину, он заметил, что в гимнастическом зале до сих пор горит свет. Прошла уже неделя с тех пор, как Римо Уильямса привезли сюда для переподготовки, но Смит беспокоился по-прежнему. Он захлопнул дверцу машины, хотя всего минуту-другую назад собирался покинуть санаторий, и направился по вымощенной плоскими камнями тропинке ко входу в гимнастический зал. Не забыл он прихватить и свой вечный чемоданчик.

Римо и Мастера Синанджу Смит нашел в огромном спортзале. Римо стоял возле стены, одна нога чуть впереди другой, все тело напряжено и наклонено вперед, как у спринтера на старте. Чиун стоял чуть поодаль, держа в руках целый набор кинжалов с украшенными орнаментом и резьбой рукоятками.

Услышав шаги Смита, Чиун обернулся. И просиял от счастья.

— Приветствую вас. Император Смит! Вы как раз вовремя — сейчас вы увидите, как Римо восходит на дракона.

— Я не знаком с этим упражнением, — заметил Смит.

— О, это очень просто. Римо должен добежать от одной стены зала до другой, а я тем временем буду кидать в него кинжалы, стараясь делать это как можно точнее.

— Я полагаю, это резиновые кинжалы?!

— Разумеется, нет. Если бы они были резиновыми, то Римо знал бы, что они резиновые, и даже не пытался бы увернуться от них. Это самые настоящие кинжалы.

— А что, Римо так быстро восстановился, что уже способен на это? — удивился Смит.

— Сейчас мы это выясним. Он когда-то делал неплохие успехи.

— Наверное, это не очень сложная задача для человека, способного увернуться от летящей в него пули?

— Ну, дело в том, что настоящая проверка заключается не в том, сможет ли Римо увернуться от кинжалов.

— Нет? А в чем же? — Смит переложил чемоданчик из одной руки в другую. О том, чтобы поставить его на пол, он не подумал.

— Римо должен добежать от одной стены до другой и вернуться на место, не коснувшись ногами пола, — пояснил Чиун.

— Не понял.

— Смотрите! — возвысил голос Чиун. — Римо, покажи Императору Смиту.

Римо рванулся вперед. Его очертания прямо-таки смазались, а ноги словно бы летели над покрытым лаком сосновым полом. Когда он пролетал мимо Смита, ветер растрепал редеющие волосы директора КЮРЕ, а галстук с эмблемой Дартмутского колледжа заполоскался, как стяг. Смиту пришлось поймать конец галстука, чтобы тот не шлепнул его по лицу.

— Есть новости о пленновоенных? — поинтересовался Чиун. Он пока стоял без движения и не кидал кинжалы.

— Военнопленных, — поправил его Смит. — Нет. По правде говоря, произошел небольшой прокол, и вьетнамцы ужесточили свою позицию. Они хотят, чтобы мы сняли некоторые из экономических санкций в качестве жеста доброй воли еще до начала переговоров по деталям будущего соглашения. Повторяется старая история — то, что мы уже наблюдали во время Парижских мирных переговоров. Все это может затянуться еще на год.

— Не надо говорить об этом Римо.

— Согласен. Вы будете кидать ножи?

— Очень скоро, — ответил Чиун, внимательно следя за летающей по залу фигурой Римо.

— А не следовало бы ему немного снизить темп? Так он воткнется в стену.

Римо воткнулся в стену. Но продолжил свое движение. Ноги вдруг оказались впереди него — и вот он уже бежит вверх по стене, подчиняясь силе инерции. Это был бег наперегонки с силой притяжения земли.

— Как высоко он может подняться? — спросил Смит.

— До самой луны, если бы у вас была такая стена, — невозмутимо ответил Чиун.

— Не может быть! — не поверил Смит.

Но тут его узкие губы от удивления изобразили букву “О”. Римо бежал по потолку. Вниз головой.

Чиун принялся за работу. Быстрыми движениями он начал один за другим посылать кинжалы в Римо. Они полетели к потолку, как стрелы из лука.

Казалось, что Римо не бежит, а плывет в условиях невесомости. Увидев летящие в него кинжалы, он начал носиться по потолку зигзагами. Кинжалы втыкались в потолок возле самых его ног. Ни один кинжал в него не попал. И вот он уже находится возле противоположной стены.

— Это самая трудная стадия, — поведал Чиун.

— А мне казалось, что это должно быть легче всего. Всего-то и нужно, что прыгнуть.

— Нет. Прыгать не разрешается. Сейчас Римо преодолевает силу притяжения. Он бежит в противоположную сторону. А когда он добежит до той стены, ему надо будет бежать в сторону действия силы притяжения, но не слишком быстро, а то он упадет. Он взошел на дракона. А теперь ему предстоит спуститься с дракона.

— С точки зрения физики, по-моему, это невозможно.

— С точки зрения американской физики, возможно, вы правы. Но это корейская физика.

Римо добежал до стены. На этот раз впечатление было такое, что он совершил в воздухе кульбит. Он уже добежал вниз до середины стены, как вдруг начал скользить.

Около минуты он пытался удержаться на стене, но в конце концов сдался. Изогнувшись, как кошка, он прыгнул и приземлился на обе ноги. Приземлился совершенно беззвучно.

Смит зааплодировал:

— Отлично, Римо! Браво! Браво!

Мастер Синанджу обернулся и гневно взглянул на Императора. Глаза его пылали. Он поймал руки Смита и насильно развел их.

— Вы что, с ума сошли? Он провалил такое простое задание, а вы решили его наградить! Как сможет он достичь совершенства, если вы аплодируете ему, когда он потерпел неудачу? Хуже того, если он все-таки сумеет чего-то добиться, то он начнет требовать большую награду. Я тренирую ассасина, а не дрессирую собачку.

— Простите.

Чиун величественно сложил руки на груди и вперил в Римо стальной взгляд. Римо с унылым видом подошел к Чиуну и Смиту.

— По-моему, в конце упражнения я был недостаточно внимателен, — признался он.

— Безусловно, — ответил Чиун. Голос его был полон разочарования. — И к тому же — в присутствии Императора Смита. Смит на тебя очень сердит. Он только что поведал мне, что собирается предложить мне нового ученика — старшего сына президента. Я раздумываю, не согласиться ли мне на это предложение. Я мог бы поработать с более молодым учеником — у него будет меньше дурных привычек. Юный ученик не стал бы меня позорить так, как только что опозорил ты.

— Если я выступил так плохо, то кто это только что аплодировал? — невинно поинтересовался Римо.

— Аплодисменты? Я не слышал никаких аплодисментов. А вы слышали какой-нибудь такой шум, Император Смит?

Смит замялся.

— Я ясно слышал аплодисменты, — стоял на своем Римо.

— А, наверное, ты имеешь в виду гневный топот Императорских ног, — холодно заявил Чиун. — Это единственный звук, который ты мог слышать. И единственный, которого ты заслуживаешь.

— Ну, премного тебе благодарен. Есть новости с переговоров, Смитти?

— Ну, в общем, ничего не изменилось. Есть кое-какой прогресс, но реальных подвижек нет.

— Знаете, Смитти, если вы собираетесь и дальше лгать в том же духе, то вам бы следовало немного подучиться.

— М-да, ну... А как вы себя чувствуете?

— Как в лучшие годы, — ответил Римо, внимательно разглядывая свои широкие запястья.

— И говорите вы так, как говорили в свои лучшие годы.

— Пусть это не введет вас в заблуждение. Император Смит. Он до сих пор иногда несет всякий вздор о том, как несправедливо обошлась с ним война и как — если бы ему только дали такую возможность — он вернулся бы во Вьетнам и выиграл бы войну. Один. Он решил взять пример с этого киногероя. Как его? Думбо.

— С летающего слона? — удивился Смит.

— По-моему, он хочет сказать: Рэмбо, — поспешил вставить Римо. — А я вовсе не собирался на самом деле ехать во Вьетнам. Это мы просто с Чиуном беседовали на разные темы.

— Понятно, — сказал Смит.

— На самом деле, — беззаботно заявил Римо, — я чувствую себя гораздо лучше. Я даже думаю, не пойти ли мне прогуляться, если никто не возражает. Я слишком долго сидел взаперти в этом спортзале. Мне нужен свежий воздух.