— Извините за беспокойство, любезный.

— Вам нужен бензин?

Он глянул на мою машину и еще больше растерялся. Очевидно, крепко старик спал, никак в себя прийти не может. Я уже понял, что в этом мире ничего без денег не делается. Я выудил из кармана десять долларов и сунул в нагрудный карман заправщику.

— Ничего, кроме ответов на мои вопросы.

Старик окончательно был сбит с толку. Стоял передо мной, как солдат, и хлопал пушистыми седыми ресницами.

— Расслабьтесь, — я усадил его на лавочку и сел рядом. — Вы один работаете на колонке?

— Наследство. Она принадлежала сыну, бандюки его убили. Кассирша сбежала. Заработков на одного едва хватает. Поборами обложили, не продохнуть. Приходится одному выкручиваться. Здесь и живу.

Он кивнул на будку размером три на три.

— Вы помните день девятого июля? Говорят, деньги хорошо освежают память.

Сказал я это ради красного словца. Он кивнул головой.

— Теперь понимаю. Вас интересует день, когда у котлована случилась автокатастрофа? Зачем же весь день вспоминать?

— Быстро соображаете. Выкладывайте подробности.

— Странно. На мента вы не похожи.

— У вас острый взгляд. В аварии погиб мой друг. Я хочу сам во всем разобраться. Милиция ничего внятного сказать не может.

— Жаль. Глупая смерть.

— Умных смертей не бывает. Поверьте опытному человеку. Я знаком с этой дамой не понаслышке.

— Мне тоже скоро предстоит попасть в ее лапы. С трудом ноги передвигаю. Ну так вот, дело было днем. В районе двух часов с минутами. Я сидел на этом же месте, когда подкатил громадный «линкольн». Такие машины большая редкость, навроде вашего «мерседеса», Ребята куда-то торопились. Просили налить полный бак. Не успел я крышку завинтить, как они сорвались с места, только пыль подняли. Я крикнул им вслед, но куда там. Во-первых, они не расплатились, во-вторых, крышку я плотно не закрыл и бензин мог расплескаться. Очевидно, так и произошло. Вечером я видел, как эвакуатор вез смятый, как выброшенный фантик, этот самый «линкольн». Груда обгоревшего железа.

Он потер ладонью небритый подбородок, будто чувствовал себя в чем-то виноватым.

— Дальше?

— Минут через двадцать после того, как ребята умчались, подкатила «канарейка» с мигающим маяком на крыше.

— Канарейка?

— Милицейская «десятка», но номера московские. Лейтенант спросил меня, видел ли я «линкольн». Я сказал, что видел. Но шоссе перекрыто, а объезд через котлован. Машина у них слишком широкая, там со встречной не разъехаться, особенно, если грузовик попадется. Они включили сирену и полетели следом.

— Интересно излагаете. Попытаемся начать все заново. Теперь с деталями. Сколько человек сидело в «линкольне»?

— Двое парней лет по тридцать с лишним. Оба на переднем сиденье.

— Как они выглядели?

Он прищурил глаза.

— Особо не вглядывался, но одеты хорошо. Светлые оба, чем-то похожи, но в точности описать не могу. Я уж, наивный, карман освободил для кучи чаевых, а они и за положенное не расплатились. Пятьдесят литров им влил, и тю-тю, привет. Кто-то спешит, а я расплачиваюсь…

— Что вы еще запомнили? По фотографии вы их различите?

— Нет, конечно. Зрительная память у меня не ахти. Следователь мне уже показывал фотографии. Да, похожи, но твердо сказать не мог. Ну а кто из них сидел за рулем и подавно.

— Третьего с ними не было?

— Нет. Во всяком случае, я не видел.

Такого, как Антон, нельзя не заметить.

— На заднем сиденье?

— Вряд ли. Не думаю. Когда я заправлял бак бензином, машина просвечивалась. Я отчетливо видел два силуэта.

— Хорошо. Они уехали, и через двадцать минут подъехала «канарейка». В промежуток между ними кто-нибудь проезжал? Другие машины?

— Секундочку.

Он задрал голову к небу, будто там имелась подсказка.

— Понимаете, машина-то была. Тут вот в чем дело. За пять километров от меня в сторону Москвы повесили щит: «Ремонтные работы, шоссе перекрыто». Я напрочь лишился клиентов. Предлагал даже взятку гаишникам, чтобы они сняли щит. Мол, приедут и наткнутся на ограждение. Какая им разница, где разворачиваться? А у меня люди заправлялись бы впрок. Объезд-то у черта на куличках. Вот… Ну так к чему это я? Ах да, машина… Пролетела здесь одна. Ярко-красная «ауди» восемьдесят первого года выпуска. Керосинит только так. Шлейф дыма оставляет за собой. Я еще подумал, вот болван, куда несется, будто не знает, что шоссе перекрыто. Лучше бы клапана отрегулировал.

— Вы говорите так, будто знаете водителя.

— Конечно. Как с Немчиновки сворачиваешь на Москву, там автомастерская. Гараж с тремя воротами. Леха Бубнов там работает. И пара ребят у него на подхвате. Это его керосинка. Мог бы давно нормальную машину себе собрать. Правда, лечатся у него только местные бедолаги с «москвиченками», на них много не заработаешь. Но другой работы и вовсе нет.

— Вы уверены, что он сам сидел за рулем?

— Кто его знает. Не разглядел. Промчалась дымовая шашка, как ракета, чего там увидишь. Но вообще-то он парень аккуратный, форсировать движок единственной машины не стал бы. Сами посудите, куда ему торопиться? Там же тупик. А через котлован он отродясь не ездил. — Все логично. И последний вопрос. В начале разговора вы говорили о «канарейке». Лейтенант у вас спрашивал о «линкольне», а потом они включили сирену и поехали следом. Кто они? Сколько человек находилось в патрульной машине? — Двое. Лейтенант в форме за рулем, второй в штатском рядом. Командовал штатский.

— Молодой?

— Лейтенанту лет двадцать пять, а второму лет на десять поболее будет.

— А когда вы узнали о катастрофе? Кто вам сообщил о ней?

— Не знаю, в котором часу меня разбудил мужчина. Он попросил позвонить и сказал об аварии. Я его впустил. Помню, он разговаривал с врачом. Что-то о необходимости срочно вмешаться в дело. Потом позвонил ментам. Оставил мне на столе возле телефона пятьдесят рублей и ушел.

— Вы его запомнили?

— Спросонку я был. Сидел на своем топчане, а он стоял у стола ко мне спиной. Но мужчина крупный, солидный.

— Одежда на нем была чистой?

Старик усмехнулся.

— Думаешь, он тоже побывал в аварии? Нет. Одет с иголочки. Костюм светлый, отглаженный.

— А на какой машине он приехал?

— Я на улицу не выходил. Не видел. Он ушел, а минут через двадцать загудели сирены. Вот тут я выбрался из своей собачьей будки и наблюдал за происходящим. Плохое здесь место. Гиблое. Дорога паршивая, вечно проседает, котлован все губит. Люди стараются здесь не ездить. Только отчаянные головы с нетерпеливым характером, да я, старый дурак, вечно клюющий носом, сижу в ожидании своей смерти.

Я дал ему еще двадцать долларов, поблагодарил и уехал.

Итак, сначала лейтенант, теперь заправщик окончательно сбили меня с толку.

Полный хаос в голове. Ну, допустим, я и Максим, а может быть, и Антон уходили от преследования. Что никак не вяжется с моим бывшим наплевательским характером. Ладно. Идем дальше. По словам Антона, мы свалились в кювет, встречная «волга» врезалась в скалу и тем самым перегородила и без того узкую дорогу. «Канарейке» деваться некуда, и она врезается в «волгу». Взрыв. Все расписано как по нотам. Но ни черта не сходится. Во-первых, перед патрульной шла так называемая «керосинка». Куда она делась? А ведь по логике событий именно красная «ауди» должна была впечататься в «волгу». Не перелетела же она ее на крыльях. Короче говоря, «ауди» испарилась. Следующий эффект из области фантастики. Куда подевался второй мент, что был в штатском? Из газет следует, будто погиб только лейтенант Астахов. Это подтвердил и гаишник, посланный мне небом для спасения моей штопаной шкуры. И, наконец, третье. Антон уверял, что ушел с места аварии, его нагнала какая-то машина и подбросила до развилки.

Откуда она взялась? Тоже через «волгу» перепрыгнула? Дорога через котлован была перекрыта. Единственная правда из его рассказа заключается в том, что он заезжал на бензоколонку, звонил врачу и вызвал милицию, остальное покрыто мраком. У меня опять разболелась голова.