— Нет. Но огонь меня преследовал постоянно, пока я не пришел в сознание. Имена и названия мне вовсе не понятны. По всей видимости, мне нужно видеть человека. Когда вы появились в прошлый раз, я тут же вспомнил ваше имя, как само собой разумеющееся. Когда вас не было, имя вычеркивалось из сознания.
— Вам нужен визуальный ряд. Понятно. На первых порах это нормально. Память еще не развита, а зрительная память обострена.
— Тут говорится об убийстве жены, погоне, милиции, но нет подробностей. Почему погоня, кто такая Екатерина Кислицкая?
— Не говорится, потому что об этом писали в дни убийства все газеты, в том числе тот журналист, Метлицкий. Но это случилось двадцатью днями ранее катастрофы. Сейчас я вам прочту выдержку из более старого номера.
Он раскрыл газету и прочитал:
"Вчера, восемнадцатого июня, в полночь, в одном из номеров гостиницы «Балчуг» был найден труп Екатерины Кислицкой-Аракчеевой. Не стоит напоминать о недавней помпезной свадьбе на экзотических островах между Аракчеевым-младшим и Кислицкой. Об этом писали и говорили все и везде.
Расследование дела поручено московской прокуратуре и уголовному розыску Центрального округа столицы. Начальник УГРО майор Денис Лиходеев известен как опытный и бескомпромиссный сыщик. На его счету десятки раскрытых уголовных дел, и работает он быстро и жестко. В ту роковую ночь ему удалось выяснить, что муж Кислицкой ушел из ее номера за десять минут до того, как обнаружили труп женщины. Лиходеев раскопал и другие подробности.
Ему стало известно, что Екатерина намеревалась развестись со своим знаменитым мужем. Стоит оговориться. При разводе Кислицкой по закону отходит половина состояния мужа. А сколько тридцатитрехлетний Тимур Аракчеев унаследовал от отца, никто не узнает.
Екатерина Аракчеева найдена в спальне апартаментов, с ножевым ранением груди, совершенно обнаженной. Трудно поверить, что она в таком виде принимала в своем номере посторонних. Судя по словам служащих отеля, Тимур с одиннадцати вечера приблизительно до двенадцати находился у жены, а соседи по номеру слышали шум за стеной — было похоже, что между молодоженами разразился скандал.
Это укрепляет версию майора Лиходеева.
Других подробностей нам выяснить не удалось. Но ясно одно: Тимур Аракчеев остается подозреваемым номер один".
Доктор Розин отложил газету в сторону.
— Вот собственно и все, что мне известно. Следствие может ошибаться, а у газет язык без костей. Они падки на сенсации и обожают выдавать желаемое за действительность. Рынок. Пресса борется за каждого читателя и порой городит такое, что не укладывается в голове. А что вы думаете на сей счет?
— Ничего. Я слишком далек от всего этого. Убийство, большие деньги, скандал, свадьба, наследство.
— Вы очень быстро, к сожалению, поймете, что значат деньги в этом мире. Они будут окружать вас всюду, на каждом шагу, как только вы выйдете за ворота клиники и окунетесь в мир людей. Может быть, понятия «искусство», «литература», «наука» так и останутся для вас пустым звуком, но деньги? Без них никуда не денешься. Я всего лишь врач и не могу вас подготовить к встрече с проблемами, которые ожидают вас по ту сторону ограды. Но я постараюсь научить вас анализу и логике. Правда, перед деньгами ничего не может устоять. Это страсть, перед которой разум отступает на задний план. Завтра вас навестит ваш адвокат. Он в этих делах понимает больше меня и многое сможет объяснить.
— Мой адвокат?
— Совершенно верно. Его зовут Гольдберг Антон Романович. Вы знакомы очень давно и всегда были друзьями. Очень влиятельный человек, большой авторитет, богат и всегда был предан вашей компании и семейству Аракчеевых.
— Когда же он придет?
— Он бывает здесь ежедневно, но не заходит в палату. Это преждевременно. Я не хотел, чтобы он видел вас в беспомощном состоянии. Сейчас вы вполне окрепли, и вам пора на свежий воздух. Рита покатает вас в кресле по парку.
Он улыбнулся и ушел.
Все было так, как он сказал. Моя заботливая, но молчаливая сестра, хранительница моего здоровья, возила меня в кресле-каталке по тенистым аллеям чудного парка с высоченными деревьями. Я вдыхал чистый воздух свободы и аромат цветов. Радовался чистому небу и пению птиц. Тем не менее, мне не удавалось выбросить из головы статьи, прочитанные мне доктором Розиным. Убийство, автокатастрофа, бессмысленная гибель людей. Я понимал весь ужас происшествия, но не осознавал его в полной мере, как, скажем, мой врач или те люди, что стали свидетелями событии. Мое обновленное сознание не могло заставить меня поверить в то, что я был участником всего этого кошмара. Возможно, Всевышний меня пожалел: спасая мне жизнь, он отнял прошлое и избавил этим от мучительных воспоминаний. Я ничего не знаю о жизни, ждущей меня за воротами клиники. Пусть я многого не понимаю, но мне не надо объяснять, что такое автомобиль, огонь, магазин… Я ехал в коляске и смотрел на забинтованные руки, которых не чувствовал, и сомневался, есть ли они у меня…
— Поехали домой, Рита. У меня кружится голова. Я устал.
Она молча развернула кресло, и вскоре я вновь очутился в своей кровати, в обычной для себя позе. Привычная обстановка меня успокоила, и я быстро заснул. На этот раз мне ничего не снилось.
Я ждал этого человека. Не знаю почему, но даже волновался. Мой адвокат!
Слишком напыщенно и громко звучит. Мне часто снилась толпа, большая и бездушная, но я плохо себе представлял людей по отдельности, все женщины мне представлялись Ритой, а мужчины — доктором Розиным. Любая встреча с новым лицом мне казалась невероятно интересной и в то же время настораживала.
Они пришли к полудню. Я с жадным любопытством разглядывал вошедшего с доктором человека. Он выглядел не молодым и не старым, очень высоким и крупным, как гора. Нос, уши, густые посеребренные сединой волосы, широкий лоб, безукоризненная аккуратность, с которой был завязан галстук, строгий костюм, гладкие щеки. В правой руке он держал элегантную трость из темного дерева с костяным набалдашником. Но больше всего меня интересовали его глаза.
Темно-карие, влажные и, как мне показалось, очень добрые. Эталон благополучия и здоровья. Возможно, я ошибался, но у меня не было других примеров для сравнения. Вчера вечером Рита принесла мне кучу журналов, и я разглядывал яркие цветные фотографии людей, городов, машин. Читать я еще не мог. Буквы расплывались, но несколько заголовков с помощью медсестры я одолел. Надо сказать, я не чувствовал себя пришельцем с другой планеты и пестрая жизнь с кипучими страстями меня не поражала и не удивляла. Я все еще оставался сторонним наблюдателем, но не участником. Появление в моей палате нового человека означало мою первую связь с тем миром на журнальных картинках.
Доктор подвел гостя к моей кровати. Трость не была частью костюма, адвокат прихрамывал на правую ногу и опирался на клюку всем своим массивным телом.
— Это ваш адвокат Антон Романович Гольдберг. Прошу вас, Максим, не волноваться и не перенапрягаться. Всего в меру, мы уже говорили.
Закончив свои нравоучения, он вышел. Рита последовала его примеру.
Я не сводил глаз с красивого элегантного мужчины, который, как мне было сказано, играл большую роль в моей жизни и в моем спасении.
— Ну здравствуй, Макс. Как твои дела?
— Вы действительно мой адвокат?
— Совершенно верно. Я адвокат и поверенный в твоих делах и делах компании «Рикон-Нефть», ее владельцев и всего, что связано с нашей фирмой. К сожалению, никого из владельцев не осталось в живых, и на наши с тобой плечи свалилась вся эта махина. Придется выдержать сей груз.
— Вы говорите о миллионере-убийце?
— Не надо так говорить, Максим. Вы были большими друзьями, и ты лучше других должен знать, что Тимур невиновен.
— Я был его подручным?
— Не очень подходящие слова. Ты помогал ему в делах. Без твоей помощи он ничего не мог сделать. Слишком горяч, нетерпелив и несерьезен был покойный Тимур Аракчеев. А ты великолепный администратор с тонким чутьем и безукоризненной логикой. Генеральным директором компании тебя назначил еще отец Тимура, тоже ныне покойный Александр Аракчев, основатель концерна.