— Мы всегда можем снова ввести в программу ваше имя, — сказал торговец.

Тут Чиун, поняв, что имеет дело с человеком недалеким, но будучи сам человеком справедливым, сделал торговцу предложение. Если ему удастся вернуть имя Чиуна на страницы списка, Чиун купит компьютер.

— Да мы в любой момент можем его восстановить, — заявил торговец. — Только прежняя-то запись имени пропала навсегда, — он хихикнул. — Имена приходят и уходят. Так же как люди. Хе-хе. Приходят и уходят.

Вот тут-то и пришел конец торговцу. Он потянулся к розетке, чтобы отключить компьютер, но Чиун, разумеется, не мог позволить ему унести компьютер, который хотя и не выдержал испытания, но нес в себе его имя.

Это была первая неприятность в тот день. Второй стал приход Римо, который почему-то решил, что Чиун каким-то образом нарочно приготовил труп для него. А ведь Чиун ничего не готовил. Он сам пострадал из-за компьютера, который не желал работать. Чиун страдал из-за того, что стер свое имя. А торговец пострадал из-за того, что попробовал стереть само его существование. Ненароком нажав одну стирающую клавишу, Чиун вынужден был притиснуть ногтем и другую, расположенную на виске торговца, чуть повыше уха, чтобы обеспечить его полное и окончательное стирание.

— Полагаю, ты не пожелаешь узнать, что этот человек сделал с моим именем, — сказал Чиун.

— Меня это не касается, — заявил Римо. — Это твое тело, не мое.

— Я так и думал, что тебе нет дела до истины, — сказал Чиун. — В конце концов, тебя совершенно не заботит, что происходит со славой Дома Синанджу, да и никогда не заботило.

— Я не собираюсь возиться с трупом, — упорствовал Римо.

— Ну что ж, я тоже, — отвечал Чиун.

Оба они одновременно услышали шаги за дверью, неуверенные шаги человека, чье непросвещенное тело разрушалось с возрастом, как это обычно происходит у людей Запада.

— Звонил Смит. Он будет здесь сегодня днем, — сообщил Чиун.

— Сейчас уже день, — заметил Римо.

— И он уже здесь, — сказал Чиун.

Пожилой человек с худым лицом предающими седыми волосами поднялся по скрипучие ступенькам и постучал в дверь бунгало.

Римо отозвался на стук.

— Как у вас прошло сегодня? — спросил Смит. — Вы нашли твердый диск и дублирующие записи?

— Твердый диск и дублирующие записи, — повторил Римо. — Точно. О них можно не беспокоиться.

Он закрыл дверь за Смитом. Римо осознавал свою молодость только глядя на то, как постарел Смит за те годы, что они провели вместе, как постепенно все более скованными делались его движения и неотвратимо деградировала походка, становясь шаркающей и расслабленной.

Римо пытался понять, отчего так происходит: то ли потому, что Смит никогда не занимался своим телом как должно, то ли потому, что работа истощала его. Почти двадцать пять лет Смит возглавлял КЮРЕ — секретное агентство, боровшееся с врагами Америки как легальными, так и противозаконными средствами. Римо был карающей рукой организации, ее палачом, и именно благодаря его деятельности два незадачливых компьютерщика закончили свое существование.

Римо решил сделать Смиту приятное.

— Я обо всем позаботился, — сказал он. — Но вам бы следовало использовать в своих компьютерах какую-то новую схему. В наши дни, похоже, первый встречный может вломиться в программу.

— Мы уже занимаемся этим, — кивнул Смит, осторожно опускаясь в кресло. — Слава Богу, нам удалось найти одного гения, который составит для нас такую программу, что вам больше не придется ликвидировать несчастных, по случайности натолкнувшихся на наши файлы. Но сейчас нам предстоят другие осложнения.

— Всегда готовы к службе, император Смит, — сказал Чиун.

Он отказывался называть главу секретной организации иначе, нежели императором. На протяжении долгих веков Мастера Синанджу всегда служили только королевским домам.

Смит кивнул, но на лице его вдруг появилось встревоженное выражение.

— Что это такое? — спросил он Римо, указывая на другой конец комнаты.

— Ничего, — отвечал Римо. — Это дело Чиуна.

— Это же труп, — сказал Смит.

— Верно, — подтвердил Римо. — Это забота Чиуна.

Смит перевел взгляд на Чиуна, который поинтересовался:

— А вы не хотели бы приобрести компьютер?

Потом на корейском языке напомнил Римо, что никогда не следует обсуждать семейные дела в присутствии Смита.

— Теперь нам надо побыстрее убраться отсюда, — сказал Смит. — Ни в коем случае мы не можем позволить полиции раскрыть нас.

— Мы переедем, — сказал Римо. — Это свежий труп. И время у нас пока есть.

— Я надеюсь, что полиция и в самом деле придет сюда и заберет с собой этот их отвратительный, злобный, все стирающий компьютер, — заявил Чиун. Снова безмятежно улыбаясь, он обратился к Смиту: — Мы глубоко сочувствуем вам и вашим трудностям и готовы озарить лучами славы ваше досточтимое имя.

Смит начал было объяснять, но не мог оторвать взгляда от трупа. Римо и Чиун, похоже, вообще не обращали на него внимания, и Смит подумал, что, вероятно, благодаря жуткому мастерству, которым обладали эти наемные убийцы, смерть потеряла в их глазах свой реальный смысл. Однако наверняка он не знал и с грустью отметил, что это и не так важно. Он и сам уже по-настоящему не придавал столь великого значения таким понятиям, как жизнь и смерть.

— Ну, так какого великого деяния вы ожидаете от нас теперь? — жизнерадостно спросил Римо.

Смит заставил себя успокоиться, собрался и перевел дыхание.

— Римо, — начал он, — что вам известно о насекомых?

— Еще нет, мистер Перривезер, — сказал ученый.

— Ох, — разочарованно отозвался Валдрон Перривезер III.

— Вероятно, недели через три, сэр.

— Да, разумеется. А раньше никак?

— Боюсь, что это невозможно, сэр.

Перривезер вздохнул и еще раз взглянул в микроскоп.

— Нам нужно еще два поколения, сэр. По меньшей мере, — пояснил ученый.

— Понимаю, — кивнул Перривезер.

Он чувствовал дурноту. Дышать стало труднее, в груди теснило. Опять этот запах, он всегда вызывал у Валдрона тошноту и страх.

Биолог работал с ДДТ. Разумеется, он вынужден был это делать. Перривезер подошел к окну, пропускавшему лишь рассеянный свет благодаря тончайшей металлической сетке, покрывавшем стекло. Сквозь эту блестящую нейлоновую сетку не смогло бы протиснуться даже мушиное яичко. А снаружи был воздух, хороший чистый воздух. Перривезер вскинул обе руки и ударил в стекло.

— Нет! — завопил ученый, подскакивая к Перривезеру и отталкивая его от окна. — Что вы делаете? Да вы с ума сошли!

— Мне нужен воздух.

— Тогда воспользуйтесь дверью, — посоветовал ученый.

Он помог хозяину встать на ноги и подтащил его к выходу.

За дверьми лаборатории Перривезер оперся на мраморный столик, привезенный из царских покоев. Биолог поразился, увидев, как быстро Перривезер пришел в себя.

— А я было подумал, что у вас сердечный приступ, — сказал он.

— Нет. Это все ДДТ.

— В комнате его так мало, что даже мышку не отравишь, — сказал ученый. — Это поразительно. Я еще в жизни не видел, чтобы человек был так чувствителен к ДДТ, как вы. Но вы же знаете, я должен использовать его на этой стадии проекта. Вы же понимаете это?

— Понимаю, — подтвердил Перривезер.

— И пока мы не закончим, в лаборатории будет еще много и ДДТ, и других токсинов. Если, конечно, вы хотите, чтобы все было сделано как следует.

— Я понимаю, — снова кивнул Перривезер. — Продолжайте работу.

— Но я не буду дальше работать, просто не смогу продолжать, если вы когда-нибудь все-таки откроете окно в лаборатории, — сказал ученый. — Они должны находиться в запечатанном помещении.

— Делайте свою работу, я все понимаю, — сказал Перривезер.

— А когда мы добьемся успеха, нам надо будет занести все данные в компьютер, а потом уничтожить то, что мы создадим.

При этой мысли Валдрон Перривезер III внутренне содрогнулся. Но сумел хорошо скрыть свой душевный порыв.