В народном мировоззрении образ Матери Сырой Земли сливался с образом Богородицы, что давало основание официальным представителям церкви постоянно говорить о двоеверии русского человека. Оба образа действительно тождественны, точнее было бы даже говорить о двух ипостасях одного и того же образа Великой Матери, ведущего свое происхождение из незапамятных времен общечеловеческой культуры. Богородица была всегда объектом поклонения русских людей, а еще раньше — их праславянских и общеарийских предков. Под тем же именем. Лишь впоследствии христианство приспособило к испокон веков существовавшим традициям новую идеологическую концепцию и евангельскую историю о Марии — матери Иисуса Христа.
Новая Богородица впитала в себя многие черты, которые всегда характеризовали Великую Мать. Даже каноны иконографии остались прежними, нисколько не меняясь. Особенно это характерно для изображения Великой Матери — Великой Богини — Богородицы с распростертыми для благословения руками (рис. 43). Изображения, точнее их код, были одними и теми же и у древних египтян: Богиня Исида (рис. 44), и на русских вышивках (рис. 45), воспроизводящих Великую Богиню безотносительно к ее религиозной принадлежности, и на русских православных иконах.
От имени Колы-Солнца произведено и русское слово «колокол». Это священное рукотворное ритуальное изделие испокон веков известно среди народов Евразии. Сохранились доподлинные свидетельства арабских авторов об использовании славяно-руссами колоколов задолго до принятия ими христианства. Так, Аль-Масуди в своих «Золотых лугах» сообщает о славянах-солнцепоклонниках: «Они имеют многие города, также церкви, где навешивают колокола, в которые ударяют молотком». Жаль только, что арабский географ не говорит, что это были за церкви (и в честь какого бога звонили там колокола).
Употребленное здесь в переводе слово «церковь» абсолютно неясного происхождения. Этимологи пытались объяснить его, опираясь на греческую лексику, — успехом это не увенчалось. Между тем в русском слове «церковь» — «-овь» — явное окончание (ср.: «кровь», морковь, «свекровь» и др.). В таком случае «церк» — всем хорошо известный «цирк», то есть «круг» (с чередующимися «и» и «е»). И сразу все становится на свои места: понятие «церковь» дохристианского происхождения и первоначально означало «округлый храм», «круговое капище». Раскрытые археологами древнеславянские святилища как раз и представляют собой такие огороженные по кругу сооружения — цирки.
В народном космическом мировоззрении древнее имя Колы было перенесено на другие космические объекты и Вселенную в целом. Так, в переводе XV века [Псевдо] Дионисия Ареопагита космическая небесная сфера именуется: «огньственная и боговидная Кола». С незапамятных времен именем Колы прозывалось в народе созвездие Большой Медведицы (другие тотемные названия — Медведь и Лось), а также самый главный и ярчайший компонент Малого Ковша — Полярная звезда. Именно к привычным народным названиям звездного неба прибегает Афанасий Никитин, обнаруживший в далекой Индии иное расположение знакомых созвездий: «Во Индеи же бесерменской, в великом Бедере смотрил есми на Великую ночь на Великий же День: Волосыни да Кола в зорю вошли, а Лось головою стоит на востоке» (текст приводится по «Русской хрестоматии» Федора Буслаева).
По смыслу понятие Колы всегда обозначало «круг» и «круговорот» и в этом смысле символизировало необратимое течение времени, замкнутые циклы природных явлений, смену времен года и человеческих поколений, циклическую повторяемость в жизни людей. Вселенская закодированность природных циклов наложила неизбежный отпечаток на всю круговую символику и, в частности, на обрядовые кольца.
Кольца-перстни, которые во многих странах носят и по сей день, также имеют скрытый солярный смысл и, следовательно, несут на себе отпечаток архаичной памяти о тех стародавних временах, когда индоевропейцы (и не только они) поклонялись Солнечному божеству. При этом древние славяне носили кольца не только на пальцах, но также и в виде височных женских укашений (рис. 46). Впрочим, последним не исчерпывается возможность использования кольца как древнего солярного символа: его помещали также в ушах, на шее в виде ожерелья, на запястиях и т. п.
Есть среди шедевров русского фольклора сказка про Солнце, Месяц и Ворона Вороновича. Интересная компания, не правда ли? С первыми двумя небесными братьями вроде бы все понятно: Солнце греет, Месяц освещает. Но причем здесь Ворон и почему в небесном перечне он стоит на третьем месте и по значимости уступает лишь главным космическим объектам? Сказка объясняет: Ворон пособляет, то есть помогает. Помощь сия — на уровне небесного покровительства и по значению никак не ниже. Ибо представляет собой не что иное каксакральную и магическую помощь родового тотема. Другим классическим и всесильным тотемным помощником русских волшебных сказок является знаменитый Серый Волк.
Тотем — слово экзотического происхождения, взято из языка североамериканских индейцев, в научный оборот введено в прошлом веке. А родилось оно в той самой поэтической стране оджибуэев, с упоминания которой (среди прочих) начинается «Песнь о Гайавате» Генри Лонгфелло. Переводится «тотем» как «его род» и означает родовую принадлежность, но не по семейным узам, а по объединению себя и своего рода-племени с каким-либо животным, растением, стихией (например, водой, ветром, молнией) или предметом (например, камнем). Несмотря на кажущуюся нерусскость понятия «тотем», оно созвучно самым что ни на есть русским словам «отец», «отчество», «отчим» и т. п. В собственно индейской вокализации слово «ототем» («тотем») произносилось как «оте-отем», где «оте» означает «род», а «отем» — местоимение «его» (по совокупности получается «его род»), а индейский корень «оте» полностью совпадает с русским наименованием отцовской принадлежности. Могут ли быть еще более убедительные доказательства былого единства всех и любых языков мира?
Аналогичные параллели нетрудно отыскать и в других индоевропейских и неиндоевропейских (например, тюркских) языках, ввиду былой общности языков, верований, обычаев и, соответственно, тотемов. Тотемизм — наследие тех древнейших верований и обычаев человеческой предыстории, когда само человечество, его праязык и пракультура были нерасчленены, а вместо современной палитры народов царил мир тотемов, тотемного мышления и тотемных привязанностей. В те далекие времена люди не отделяли себя от природы, видели в животных и растениях себе подобных — защитников и союзников. Н. Я. Марр даже считал, что в древности существовал особый тотемический строй с коллективным охотничьим производством (на тотемной основе). Выдающийся английский этнограф и религиовед Джеймс Джордж Фрэзер (1854–1941) определял данный феномен следующим образом:
«Тотемизм — это система полусоциальная, полусуеверная, которая весьма распространена среди дикарей прошлого и настоящего времени и согласно которой племя или коммуна разделена на несколько групп или кланов, члены которой считают себя соединенными родством и общим почитанием какого-нибудь вида среди явлений природы, каковым обычно является животный или растительный вид. Этот вид, животный или растительный, или охватывающий предметы неорганической природы, называется тотемом клана, и каждый член клана проявляет свое почтение к тотему путем воздержания от нанесения ему вреда. Это почитание тотема часто объясняется верованием, согласно которому члены клана являются родственниками и даже потомками тотема и представляет собой суеверный аспект тотемизма. Что касается социального аспекта системы, то она проявляется в ограничениях, препятствующих членам одного и того же клана вступать в брак между собою, так что они оказываются вынужденными искать себе жен или мужей в другом клане».
Для чего нужны тотемы и почему они появились? Каждому человеку необходимо отличать себя от других. На персональном или семейном уровне никаких проблем не возникает. Но как подчеркнуть свою уникальность и неповторимость на уровне рода, племени, этноса? Вот здесь-то и выработалась традиция различаться по тотемам, связав себя неразрывными узами с миром живой и неживой природы. В прошлом и по существу тотемизм предполагал полную идентификацию с конкретным животным (растением, предметом), включение их в систему «человек-тотем», где они полностью растворялись друг в друге. В этой взаимосвязанной системе тотему отводилась роль оберега: он охранял, защищал человека, помогал ему в трудных ситуациях (отсюда все сказочные животные — помощники).