— Моим, моим! — поспешно закивала я. — Значит, сегодня мы будем в Суммоне?

— Если пойдем быстро и без остановок — да.

Я представила себе эту пробежку — от рассвета до заката, без маковой росинки, с хорошей спринтерской скоростью, и заорала:

— Я, пожалуй, прямо сейчас костьми слягу! Здесь! Забирай зеркало и топай дальше один. Ты что, Шварценеггер чертов, совсем не понимаешь? Я не героиня, мать твою! Я такой дороги не вынесу!

Он как-то странно сморщился и попросил:

— Не надо меня так нехорошо называть! А идти тебе будет полегче. Надо было мне еще вчера догадаться — дать тебе зелье выносливости. Все равно мне без надобности. Да и срок годности скоро кончается! Давай, иди по своим делам, не теряй время!

Моему возмущению не было предела. Вот только я не соображала, по какому поводу возмущаться — из-за срока годности или из-за «моих» дел?

Мы уже несколько часов шли по дороге, в окружении пустынных полей слева и нехорошо темневшего леса справа. «Сколько же он спал? — думалось мне — Два часа? Три? Вот это способность к регенерации! Даже у нетопырей такого нет. Для восстановления утраченного органа им требуются недели, а то и месяцы.». Я все время прислушивалась к собственным ощущениям — когда же мой организм начнет просить пощады? Но поплохело мне только к полудню. Все это время мы шли быстрым шагом, почти рысью, а тут вдруг мои ноги неожиданно подогнулись и я начала падать. Шедший чуть впереди Варлаф резко развернулся, подхватил меня, и мы оказались с ним лицом к лицу. Я зачарованно уставилась в его темные непонятные глаза. Его рука держала меня на весу так, словно я была тряпкой, перекинутой через нее.

Не отпуская меня, воин скинул ранец на землю, порылся в нем, и достал бутылку с завинчивающейся крышкой. Помогая себе одной рукой и зубами, отвинтил ее, и влил мне в рот давешний кисло-сладкий напиток. И неожиданно убрал руку, поддерживающую меня. Словно мешок с эльфийскими костями я рухнула на дорогу, подняв клубы пыли. А он уже шел дальше, на ходу убирая бутылку с остатками напитка.

Уж не знаю, что подняло меня на ноги — зелье или адская злоба. Я в который раз пожалела об отсутствии Силы. Ноги переставлялись как деревянные. Но с каждым шагом это ощущение становилось все менее заметным.

Варлаф ушел уже далеко — метров на триста. Он, скотина, даже не оглянулся ни разу! Так и шел — легко и размашисто, как человек, привыкший много ходить пешком и не замечающий тяжести поклажи. Но вдруг остановился, будто прислушиваясь, и быстро пошел ко мне. На ходу сбросил ранец и выхватил меч. Ускорил шаг. Побежал.

В придорожных кустах зазмеилось бежево-черное тело. Я бросилась навстречу Варлафу и повисла у него на груди, упершись каблуками в землю. Я висела на нем молча — у него было лицо человека, до которого сейчас не дойдут любые слова. Лицо убийцы.

Демон изящным прыжком перелетел через кусты и, распластавшись на дороге, принялся бить себя по бокам черным хвостом. Глаза его горели совершенно непередаваемым светом.

— Это друг! — мысленно передала я ему. — Не трогай его!

В ответ кот злорадно зевнул. Я ощутила, как напряглись мышцы Варлафа — еще мгновение, я отлечу в сторону, а он прыгнет вперед, и примется уничтожать несомненное зло.

— Он со мной, слышишь? — заорала я прямо в ухо герою, да так, что он подскочил на месте, — Он подчиняется мне! Он тебя не тронет!..

«Несомненное зло» обнажило иглоподобные зубы. На морде явственно читалась насмешка.

Герой перевел на меня непонимающий взгляд. Я отпустила его и, сильно толкнув в грудь, чтобы закрепить сказанное, подбежала к Демону, положила руку ему на голову и принялась гладить вздыбленную вдоль позвоночника шерсть.

Варлаф подумал немного, и убрал меч. Подошел на пару шагов ближе.

— Так это и есть твой демон? — то ли спросил, то ли утвердил он. — Какой интересный экземпляр — я таких никогда не видел!

Демон довольно сощурился и вытянул вперед лапы с выпущенными когтями, коими прочертил в земле глубокие борозды, а затем сел столбом, развернув уши в разные стороны.

Варлаф присвистнул и, кажется, даже обрадовался:

— Что ж, нам это только на руку!

Я пыталась восстановить дыхание. Неизвестно, за кого я больше испугалась — за Демона или за своего попутчика?

— Сделай его невидимым, — посоветовал герой, — а то, неровен час, напоремся на патрульных или обоз какой — разговоров не оберешься!

Честно говоря, я не знала, что и ответить! Признаваться в отсутствии Силы было недальновидно и опасно.

— К чему это? — медленно начала я, лихорадочно соображая, что же говорить дальше. — Демон… учует чужих гораздо раньше, чем мы их увидим, и всегда успеет скрыться. Так ведь?

Я посмотрела на него. Кот согласно кивнул и потрусил вперед по дороге, по пути едва не задев Варлафа светлым боком. Тот отшатнулся.

— Пойдем! — поторопила я. — Ты сам говорил, нужно дойти до Суммона как можно быстрее.

— А там ты его куда денешь? — подозрительно поинтересовался Варлаф. — В ранец?

— Если я захочу, его никто не увидит! — холодно заметила я, и быстро пошла вперед, пресекая дальнейшие разговоры.

«Тебя никто не должен увидеть! — мысленно приказала я коту. — Особенно в той деревне, куда мы направляемся. Но ты должен знать, что за нами охотятся какие-то твари, в чем-то подобные тебе. Они сильны и быстры, и жаждут нашей смерти. Поэтому будь рядом и будь осторожен!».

Демон раздраженно дернул хвостом, но не оглянулся.

Так мы шли несколько часов. Пару раз кот неожиданно спрыгивал с тракта и исчезал в придорожных кустах. Мы продолжали движение. Через несколько минут либо нас нагонял отряд вооруженных до зубов стражников, скачущих на лошадях, либо из-за поворота впереди показывался бредущий обоз — животные, похожие на мулов нудно тянули доверху груженые телеги. На телегах сидели дородные мужики в ярких рубахах и коричневых безрукавках, улыбчивые женщины, с волосами, забранными под цветастые платки. На поясах мужчин висели короткие мечи в ножнах. А за спиной каждой из женщин я, к своему удивлению, разглядела лук и колчан. Некоторые узнавали Варлафа, радушно приветствовали, звали на телегу. Тот вежливо благодарил, но отказывался — пешком мы шли быстрее, чем медленно двигающиеся постоянно жующие животные.

— А здесь достаточно оживленное движение, — заметила я, провожая глазами очередной отряд стражников, который исчезал впереди за пластами пыли, поднятой конскими копытами. — А я слышала, что Улльская долина — место нехорошее.

— Так оно и есть! — отвечал Варлаф. — Но собственно долина начинается за рекой. А здесь всегда были плодородные земли. Люди держаться за них. Они знают, рядом с чем живут, и не бояться этого. Они поколениями жили здесь.

— А как же те заброшенные земли у леса? — заинтересовалась я.

— Лес — пограничная зона, — пожал плечами герой, — а это место по определению нехорошее. Там то орки, то… еще кто. — Он улыбнулся. — Зато люди самые крепкие! — И я подумала, что он вспоминает Онольгейна.

— Значит, — прервала я его мысли, — Улльская долина — тоже пограничная зона?

— Почему ты так решила? — Варлаф косо взглянул на меня.

— Ну, ты же сам сказал: пограничная зона — место по определению нехорошее. А про Улльскую долину все говорят, что это и есть самое нехорошее место! Так с чем она граничит?

Варлаф не ответил. Я удивленно посмотрела на него и поняла, что он не знает ответа.

— Никто не знает, да? — решила я помочь, — Люди, ушедшие в ту сторону, не возвращались?

— Ты, и впрямь, ведьма! — буркнул Варлаф. — Но ты права — никто не знает. Ходят слухи о запретном культе Черных богов, которым якобы поклоняются на той стороне реки. Я был там дважды — не заходил вглубь, а так, странствовал вдоль русла. Но ничего подобного не встречал. Нечисти там полно — волков-переростков, вепрей, чертенят, болотных грымз, и тому подобных тварей.

Он замолчал, словно посчитал разговор законченным. Но от меня было не так-то просто отделаться.