Глава 11

Марли

Грёзы (существительное) – серия приятных мыслей, отвлекающих внимание от настоящего.

Увидеть Эрика было именно тем, что мне было нужно, чтобы перегруппироваться. Я скучаю по своей семье больше, чем думала. Я на время забылась, мы хорошо посидели, посмеялись и я забыла обо всех потрясениях. Но впереди экзамены, к которым надо готовиться. Материал, который надо изучить. Профессор, о котором надо перестать фантазировать.

Ну, давай не будем сходить с ума. Он – единственный мужчина, которого я кажется, не могу забыть.

На следующее утро я прихожу на занятия раньше, потому что хочу поговорить с ним наедине. Меня всю ночь беспокоило выражение сожаления на его лице. Я хочу, чтобы он знал, что если чувствует себя виноватым из-за того, что я его студент, или чувствует то, что пользуется мной, то он не должен этого делать. Я полностью осознаю последствия своих действий.

– Доброе утро, – говорю я, подходя к его столу. Сегодня он выглядит необыкновенно красивым в синей рубашке, облегающей его мускулы, и с серо-голубым галстуком.

–Доброе, если ты так говоришь, – резко говорит он. Я останавливаюсь перед его столом. – Мисс Мерфи, это не начальная школа. Идите и найдите свое место, – рявкает он.

 О’кей. Сначала, такое его отношение, вызывает у меня сомнения относительно того, нужно ли мне вообще пытаться поговорить с ним, но я немного привыкла к переменам его настроения.

– Ну, я хотела поговорить с тобой о вчерашнем.

– А что насчет этого? – он перебирает какие-то бумаги, а затем фокусирует на мне свои глубокие глаза.

– О том, что случилось в прачечной, – говорю я вполголоса. Несмотря на то, что аудитория пуста, я все равно беспокоюсь о том, что кто-то нибудь может услышать наш разговор.

– И? – выражение его лица настолько бесстрастное, что мне кажется, что все те мускулы, о которых он нам постоянно рассказывает, внезапно исчезли с его лица.

– Ну, – начинаю я, потом запинаюсь. Затем я продолжаю – Ты и я. – это так неловко.

– Ты и я? Что ты хочешь, чтобы я сказал? – он поднимает брови, а я продолжаю молчать. – Какой бы ни был образ «и жили они долго и счастливо», который ты себе представила в своей голове, это не входит в мои планы.

 Вот вам ребята, от ворот поворот. Он повторяет, чтобы я заняла свое место, и на этот раз я так и делаю. Потому что где-то в моем предательском теле есть гордость, а на переднем плане очень сильное смущение. Но, гнев – сильный соперник, сбивающий их обоих с главного места.

 Болтовня наполняет воздух, когда заходят студенты, и я все еще не веря в его пренебрежительное поведение, поднимаюсь по лестнице на свое место. Его глаза смотрят на меня, пока он говорит с классом. В эту игру могут играть двое. Я решаю устроить ему небольшое представление, похожее на то, что мы делали вчера. Я покажу ему то, что он только что отверг. Когда он смотрит на меня, я медленно раздвигаю ноги под столом, открывая ему прекрасный вид на свои красные трусики. Его голос начинает слегка дрожать, но он возобновляет урок, и меня буравят его глаза. Кусая кончик ручки, я двигаю пальцы вверх по бедру, не отрывая от его взгляда, а затем сжимаю ноги. Он резко отворачивается спиной к классу.

– Используйте оставшиеся пятнадцать минут для учебы, – рявкает он, подбегая к своему столу.

 Учеба? Да, правильно. Будто я могу на чем-то сосредоточиться. Я пялюсь на текст, а мои мысли блуждают... и блуждают.

Урок заканчивается, и я собираю свои вещи и направляюсь к выходу.

– Мисс Мерфи.

Выйдя из толпы уходящих студентов, я смотрю на Хьюстона. Проделывая путь к его столу, готовлюсь к неизбежному. Он смотрит на меня, не произнося ни слова. Мое сердце колотится, когда его взгляд прожигает меня насквозь. Когда между нами остается единственное пространство – это его стол, я выпаливаю:

– Что, профессор Дейл? У меня еще одно занятие.

 К этому моменту в комнате пусто, и он садится прямо на своем кресле, вытягивая ноги.

– У вас невыносимое отношение, – говорит он, его грудь поднимается и быстро опадает.

– Отношение? Что, думаешь ты единственный, кто может приказывать. А я единственная кто будет подчиняться? – спрашиваю я, уверенность так и прет из меня.

– Ох, ты думаешь, что я приказываю? – он откидывается назад в своем кресле, и я решаю, что с меня уже достаточно.

– Сядьте прямо, профессор. Теперь я главная. Я хватаю телескопическую указку с доски, раздвигаю ее делая резкий взмах и громко хлопаю по столу.

 Он ухмыляется и подчиняется.

– Извини.

– Именно об этом я думала. Теперь скажи, в чем сегодня твоя проблема? Почему ты такой холодный? – я похожу к нему, разворачивая его кресло. – Встань и наклонись над столом.

– Что? – издевается он.

– Ты будешь меня слушать и сделаешь, как я говорю, – шепчу я ему на ухо, прямо перед тем, как еще раз ударить указкой по столу.

 Он удивляет меня, медленно вставая. Он не наклоняется, поэтому я шлепаю его указкой по заднице. Хьюстон рычит, громко. Я провожу указкой по его груди. Моя вторая рука хватает его за галстук, сжимая его в кулаке, и дергаю рукой, чтобы он был ближе.

– Ты ведь будешь хорошим мальчиком для меня? – спрашиваю я его.

 Он тяжело сглатывает, и я облизываю кончик его носа.

– Да, я буду таким, каким ты хочешь меня видеть.

– Очень хорошо, – я не могу поверить, как сильно завожусь.

Отпустив его, я взбираюсь на стол, становясь на четвереньки. Хьюстон глубоко дышит, когда я смотрю на него через плечо.

– Тебе нравится меня шлепать, не так ли?

– Да, – выдыхает он.

– Сделай это. Сделай это сильно, – я поднимаю свою попку в воздух, моя короткая юбка поднимается по коже, обнажая ягодицы. – Сделай это…

– Мисс Мерфи, у вас был вопрос? – Хьюстон стоит перед классом, скрестив руки на груди. Его темные глаза пялятся на меня. Как и все остальные в этом классе.

– Что? Нет, – бормочу я, мои щеки краснеют.

– Перестаньте мечтать, мисс Мерфи.

Что? Мне нужно время, чтобы осознать, где я нахожусь. Мои мысли отшлепать его указкой исчезают.

– Предполагалось, что вы используете это время, чтобы учиться. А не мечтать, – рявкает он.

 Я напрягаюсь на своем стуле. Интересно, я громко стонала?

– Ага, она мечтает обо мне, – говорит рыжеволосый парень, сидящий на несколько рядов выше меня. Мгновение он смеется со своими друзьями, а гнев Хьюстона увеличивается.

– Я не сомневаюсь, что тебе бы это понравилось, – он смотрит на парня, потом снова на меня. – Марли, о ком бы вы ни мечтали, вам нужно прекратить это прямо сейчас. Вы будете мечтать, пока будете оперировать пациента?

– Нет, – отрицаю я.

 Ему действительно нужно надавать той указкой по заднице. Если бы я могла его послать, я бы так и сделала. Так как я не настолько храбрая, то тянусь вниз, хватаю свою сумку, собираю свои вещи и ухожу.

Глава 12

Хьюстон

20 марта

Тяжелый понедельник.

Некоторые дни намного тяжелее, чем в прошлый раз. Я не знаю, смогу ли я продолжать делать это. Внутри меня слишком много гнева, чтобы можно было вынести все.

 После долгого дня в Университете Нью-Йорка я направляюсь в убежище своего дома. Мне нужно поразмышлять в тишине и дать выход своему разочарованию с помощью бутылки «Джека Дэниелса».

Я беру хайбол со стола и смотрю, как два кубика льда позвякивают, ударяясь о стекло. (Прим. пер.: хайбол – виски с содовой и льдом, поданное в высоком стакан.) Янтарная жидкость переливается через край, и на мгновение я теряюсь в спокойствии этого движения.