ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Рейд
Милли Моррис
Блин, ребята.
Кристофер Хилл
Что?
Рейд Кэмпбелл
Что такое?
Милли Моррис
У вас стрёмные профили.
Алекс Рамирез
Там было почти шестьсот вопросов!
Милли Моррис
Я в курсе. Тоже их заполняла. Я про ваше описание себя.
Стефан (Эд) Д’Онофрио
У меня ушло на это два часа!
Милли Моррис
Правда, Эд? Два часа?
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Или около того.
Милли Моррис
Я скину вам лучший пример. Он оформлен Крисом.
Кристофер Хилл
Вот так, мальчики! Учитесь у мужика.
Кристофер Хилл
Иду на встречу, потом поговорим. Буду через час.
[Кристофер Хилл покинул чат]
Милли Моррис
Он ушёл, не узнав, что и его описание нужно исправить.
Рейд Кэмпбелл
Эй, моё не такое ужасное.
Милли Моррис
Да, Рейд, оно У Ж А С Н О Е. Ты словно добавил сюда аннотацию из своей недавней статьи. Женщинам не нужно знать о невритах зрительного нерва хотя бы до четвёртого свидания. И у Криса: «Разведён, 29 лет, 1,9 м, профессор химии в Калифорнийском университете Санта-Барбары. Я люблю бегать, варить дома пиво и "Золотых медведей"» [Cal football или California Golden Bears football, «Золотые медведи», калифорнийская команда по американскому футболу — прим. ред.].
Рейд Кэмпбелл
Он забыл упомянуть петухов.
Милли Моррис
Да, как и всё самое интересное о себе.
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Так почему это описание плохое? Не понимаю
Рейд Кэмпбелл
Эд, разве ты не должен помогать Шейлин с трансфекцией клеток?
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Блин.
Алекс Рамирез
лол, минус посиделок в чате с боссом
Милли Моррис
Крис решил написать о себе как можно меньше. Алекс, ты рассказал всё и сразу. Уверяю, оба подхода — не лучшее решение, хоть и по разным причинам. Эд, у тебя около 700 опечаток.
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Не хочу тебя расстраивать, но ошибки тут у 90% профилей. Многие заполняют всё прямо с телефона
Милли Моррис
Какая же я старая.
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Может, тебе стоит написать их за нас.
Милли Моррис
Кхм, ЧЕГО?
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Ты разбираешься во всей этой херне, и тебе явно неравнодушно, насколько хорошо наши профили составлены.
Рейд Кэмпбелл
Эд. Клетки. СЕЙЧАС.
Милли Моррис
Я не буду организованной и вежливой женщиной в вашем мужском хаосе.
[Стефан (Эд) Д’Онофрио покинул чат]
Рейд Кэмпбелл
Не верится, что я говорю это, но он прав.
Милли Моррис
ФУ-У-У-У
Рейд Кэмпбелл
Миллс, пожалуйста. Я куплю тебе обед.
Милли Моррис
Ты уже должен мне обед.
Рейд Кэмпбелл
Тогда два обеда. Ты можешь надеть завтра свои штаны на резинке.
Милли Моррис
Нет
Алекс Рамирез
Милли, умоляю
Милли Моррис
Нет
Алекс Рамирез
Это хорошая идея, Миллс
Милли Моррис
Нет
Я ощущал, что победа близко, ведь Милли почти сдалась, но от её уговоров меня отвлёк звонок телефона. Моя улыбка угасла от фотографии мамы, которая высветилась на экране. На фото она стояла на широком крыльце дома из моего детства, одетая в поношенную джинсовую рубашку, резиновые сапоги до колен и штаны цвета хаки. Длинные седые волосы собраны в хвост лентой. У меня, моих родителей и Рейми всегда были прекрасные отношения. Три месяца назад, на Рождество, когда мы с мамой гуляли по семейным виноградникам за домом, и, то ли от странного настроения, то ли от импульсивного решения, что я был уже взрослым и подходящим собеседником, она рассказала мне о почти всех своих проблемах в браке. Мне не только пришлось слушать возмущения, что у моих родителей толком не было секса, и папа больше не называл её привлекательной. Нужно было и отвлечь маму разговором, чтобы она окончательно не отчаялась от рассуждений об интрижке папы с женщиной, живущей дальше по улице. Сорокалетней художницей Марлой, создающей скульптуры из всего, что было в её дворе: листьев, веток… грызунов.
Увы, но теперь звонок мамы вызывал лёгкую тошноту.
— Привет, мам.
Она не была настроена на болтовню.
— Когда ты приедешь праздновать?
Я не сразу понял, о чём она говорила, и смутно глядел на экран ноутбука с прокручивающимся чатом. А потом:
— Что?
— Твой день рождения, — сказала она. — Думаю, мы отпразднуем его у нас?
— А я думал, что просто выпью с друзьями и всякое такое.
— Может, для тебя этот день — всего лишь повод для выпивки, но тридцать два года назад, — сказала мама высоким от эмоций голосом, — я тужилась изо всех сил…
— Ладно, мам.
— … и родила красивого мальчика…
— Да. Хорошо.
— Двадцать семь часов схваток, — напомнила она. — Ты весил четыре с половиной килограмма! Ты хоть понимаешь, как это много? О, меня чуть не разорвало.
Я потёр виски.
— Спасибо, что всё выдержала.
— И если ты думаешь отпраздновать этот день не со мной, — она сделала паузу, я не ответил, и она просто продолжила, — то подумай ещё раз.
— Ладно, я проверю своё расписание, — я уменьшил окно чата, уловив гифку, которую отправила Милли, с Кристен Белл, делающей вид, что её средний палец — губная помада, и посмотрел на календарь. — Второе апреля, понедельник, — сказал я.
— Приезжай на выходные до второго числа. Возьми Криса. И Милли.
Её слова разрушили остатки надежды, что я смогу избежать поездки.
— Но если я возьму Криса и Милли, придётся брать и Алекса с Эдом, — моя мама с трудом могла вытерпеть Алекса, который умудрился выкрасить половину гостевых полотенец в зелёный, и Эда, которого мама случайно видела голым три раза.
Мама вздохнула.
— Хорошо. Однако в этот раз никаких голых салочек в винограднике.
Медленно выдохнув, я сдался.
— Я сделаю, что смогу, но ты же знаешь, их тяжело контролировать.
Я думал, что сегодня мне придётся вынести только это, пока она не сказала:
— Надеюсь, тогда твой отец вытащит голову из своей же задницы.
Я растерянно выдавил лишь:
— А?
— Я купила новое нижнее бельё, но он всё ещё…
Внутри всё связалось в тугой узел, слова вылетели из меня:
— Ох, блин, я опаздываю на встречу, мам.
Она не удивилась внезапному уходу, поцеловав меня по телефону.
— Люблю тебя, Рейди.
* * *
В целом, это не было ложью. У меня была встреча… через пятнадцать минут после разговора с мамой. Я успевал заглянуть в кофейный киоск и заскочить в лабораторию, чтобы перехватить Эда.
Тот встретил меня в коридоре, намерено игнорируя мой пристальный взгляд, когда я заметил, как он бросает халат на ближайший стул у двери.
— Шейлин справится? — спросил я.
Он кивнул.
— Это просто клетки из эмбриональных почек, Рейд. И Шейлин очень умная. Ей не нужна помощь.
Может, она и была умной, но Шейлин — первокурсница с минимальным опытом работы в лаборатории за плечами. Эд, проходивший постдокторантуру в моей лаборатории, взял на себя роль наставника для новых студентов. Однако порой он забывал, что мы не рождаемся со знанием молекулярной биологии.
— К тому же, — сказал он, — мне нужно поработать над сочинением для Милли.
Я не сразу его понял.
— Для профиля на сайте знакомств?
Он взволнованно провёл рукой по безумным кудрям. Я мельком заметил, как прямо на проборах у него выступил пот.
— Ага.
— Эд, по-моему, ты принимаешь всё слишком серьёзно.
Он остановился у фонтанчика, наклонившись, выпил воды. Выпрямившись, вытер капли, стекающие с подбородка.
— Крис вывел меня, дружище. Посмотри на себя и остальных! А если только у меня не будет пары? Крис — мистер химик с сексуальным басом, ты — мистер нейрогик в теле спасателя, Алекс — горячий латиноамериканский любовник, который трахает женщин в фотолаборатории каждый грёбаный день. И я. Сет Роген, но ещё хуже.
Я хотел ответить, что, по-моему, он больше похож на Зака Галифианакиса, но опешил, пока мы проходили фотолабораторию, о которой говорили, с горящей табличкой «ЗАНЯТО» снаружи.
— Постой, что ты сказал об Алексе?
— Блин, да все знают, почему он постоянно там торчит, — Эд махнул рукой и остановил меня у конференц-зала кафедры. — А если я смирюсь со всем этим. Вы все будете с парами на банкете, эти свидания разовьются в нечто большее, а я останусь ни с чем?
И вдруг я понял, насколько это было важно для Эда. В глубине души этот пухленький ботаник хотел встретить кого-то, чтобы построить прочные отношения. Он вряд ли оценит моё сочувствие, так что я обнадёживающе хлопнул его по спине и заявил:
— Ты найдёшь кого-нибудь. А если нет, у тебя всегда есть Читос и «Madden NFL 18».
— Да пошёл ты.
К счастью, пришёл только один человек, который мог нас услышать. К сожалению, им оказался заведующий кафедрой нейробиологии, Скотт Илиан. Он поднял взгляд, но, заметив, что это Эд, переключил внимание на журнальную статью перед ним.
— Джентльмены.
Собрания кафедры были такими нудными, что даже я, признанный трудоголик, часто хотел медленно истечь кровью до смерти, и так по кругу. Каждую неделю почётные профессора возвращались, чтобы и дальше чувствовать себя ценными. В основном — чтобы прислушивались к их рассуждениям о новой политике кафедры, о которой они ничего не знали, и которая ни капли не повлияет на их пенсию. Новенькие хотели быть увиденными и услышанными. Они горячо отстаивали технологии, которые руководство кафедры уже отклонило после рассмотрения или не могло оправдать покупку для пользования одной или двумя лабораториями. Затем следовал этап принятия решения, и все обычно соглашались с мнением большинства, но нужно было обосновать своё решение. В итоге — десять человек произносили одно и то же, но разными словами.
Сорок пять минут спустя, посреди этапа перефразирования мнений, я, глубоко вдохнув, оглядел комнату.
Норм МакМастер, самый старый на кафедре, у которого уши размером с туфли, спал, опустив подбородок на грудь. Анника Старк, единственный нейроэндокринолог на кафедре, пронзала взглядом своего заклятого соперника/секс-дружка, Исаака Хельма, который как раз описывал своими словами мнение Скотта, что нужно было ужесточить критерии приёма. Анника недавно выгнала студента из своей лаборатории за то, что он провалил экзамен два раза подряд. А Исаак просто дразнил медведя, надеясь на стычку, которая могла кончиться сексом.