В русской жизни суждено ему остаться странником. Спустя несколько лет мы встречаем его в тряской телеге, едущим неизвестно откуда и неведомо куда. "Запыленный плащ", "высокий рост" и "серебряные нити" в волосах Рудина заставляют вспомнить о другом вечном страннике-правдоискателе, бессмертном Дон Кихоте. Его скитальческой судьбе вторит в романе скорбный и бесприютный пейзаж: "А на дворе поднялся ветер и завыл зловещим завыванием, тяжело и злобно ударяясь в звенящие стекла. Наступила долгая осенняя ночь. Хорошо тому, кто в такие ночи сидит под кровом дома, у кого есть теплый уголок... И да поможет Господь всем бесприютным скитальцам!"

Финал романа героичен и трагичен одновременно. Рудин гибнет на парижских баррикадах 1848 года. Верный своей "гениальности" без "натуры", он появляется здесь тогда, когда восстание национальных мастерских уже подавлено. Русский Дон Кихот поднимается на баррикаду с красным знаменем в одной руке и с кривой и тупой саблей в другой. Сраженный пулей, он падает замертво, а отступающие рабочие принимают его за поляка. Вспоминаются слова из рудинского письма к Наталье: "Я кончу тем, что пожертвую собой за какой-нибудь вздор, в который даже верить не буду..." Один из героев романа говорит: "Несчастье Рудина (*95) состоит в том, что он России не знает, и это точно большое несчастье. Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без нее не может обойтись. Горе тому, кто это думает, двойное горе тому, кто действительно без нее обходится! Космополитизм - чепуха, космополит - нуль, хуже нуля; вне народности ни художества, ни истины, ни жизни, ничего нет".

И все же судьба Рудина трагична, но не безнадежна. Его восторженные речи жадно ловит молодой разночинец Басистов из будущих "новых людей", Добролюбовых, Чернышевских. Да и гибелью своей, несмотря на видимую ее бессмысленность, Рудин отстаивает ценность вечного поиска истины, высоту героического порыва.

Повести о трагическом смысле любви и природы. Уже в "Рудине" прозвучала мысль Тургенева о трагичности человеческого существования. После "Рудина" этот мотив в творчестве писателя усиливается. Повесть "Поездка в Полесье" открывается рассуждением о ничтожестве человека перед властью всемогущих природных сил, отпускающих каждому время жить, до боли мгновенное в сравнении с вечностью. Находясь во власти природы, человек остро чувствует свою обреченность, свою беззащитность, свое одиночество. Есть ли спасение от них? Есть. Оно заключается в обращении к трудам и заботам жизни. Рассказчик наблюдает за простыми людьми, воспитанными природой Полесья. Таков его спутник Егор, человек неторопливый и сдержанный. От постоянного пребывания в единстве с природой "во всех его движениях замечалась какая-то скромная важность - важность старого оленя". У этого молчальника "тихая улыбка" и "большие глаза". Так общение с людьми из народа открывает одинокому интеллигенту рассказчику тайный смысл жизни: "Тихое и медленное одушевление, неторопливость и сдержанность ощущений и сил, равновесие здоровья в каждом отдельном существе..."

В "Фаусте" и "Асе" Тургенев развивает тему трагического значения любви. Чернышевский, посвятивший разбору повести "Ася" статью "Русский человек на rendez-vous", в споре с Тургеневым хотел доказать, что в несчастной любви рассказчика повинны не роковые законы, а он сам как типичный "лишний человек", пасующий перед любыми решительными поступками. Тургенев был далек от такого понимания смысла своей повести. У него герой неповинен в своем несчастье. Его погубила не душевная дряблость, а своенравная сила любви. В момент свидания с Асей он еще не был готов к решительному признанию - и счастье (*96) оказалось недостижимым, а жизнь разбитой. В "Фаусте" любовь, подобно природе, напоминает человеку о могущественных силах, стоящих над ним, и предостерегает от чрезмерной самоуверенности. Она учит человека готовности к самоотречению.

В повестях о трагическом значении любви и природы зреет мысль Тургенева о нравственном долге, забвение которого заводит личность в пучину индивидуализма и навлекает возмездие в лице законов природы, стоящих на страже мировой гармонии. В следующем романе - "Дворянское гнездо" проблема нравственного долга получит иное, социально-историческое обоснование.

Дворянский герой и Россия. "Дворянское гнездо" - последняя попытка Тургенева найти героя своего времени в дворянской среде. Роман создавался в 1858 году, когда революционеры-демократы и либералы еще выступали вместе в борьбе против крепостного права. Но симптомы предстоящего разрыва, который произошел в 1859 году, глубоко тревожили чуткого к общественной жизни Тургенева. Эта тревога нашла отражение в содержании романа. Тургенев понимал, что русское дворянство подошло к роковому историческому рубежу, что жизнь послала ему трагическое испытание. Способно ли оно удержать роль ведущей исторической силы, искупив многовековую вину перед крепостным мужиком?

Лаврецкий - герой, собравший в себе лучшие качества патриотически и демократически настроенного русского дворянства. Он входит в роман не один: за ним тянется предыстория дворянского рода, укрупняющая проблематику романа. Речь идет не только о личной судьбе Лаврецкого, но и об исторических судьбах целого сословия, последним отпрыском которого является герой. Тургенев резко критикует дворянскую беспочвенность - отрыв сословия от родной культуры, от народа, от русских корней. Таков отец Лаврецкого - то галломан, то англоман. Тургенев опасается, что дворянская беспочвенность может причинить России много бед. В современных условиях она порождает бюрократов-западников, каким является в романе петербургский чиновник Паншин. Для паншиных Россия - пустырь, на котором можно осуществлять любые общественные и экономические эксперименты. Устами Лаврецкого Тургенев разбивает крайних либералов-западников по всем пунктам их программ. Он предостерегает от опасности "надменных переделок" России с высоты "чиновничьего самосознания", говорит о катастрофических последствиях тех реформ, ко-(*97)торые "не оправданы ни знанием родной земли, ни верой в идеал".