Когда трапеза закончилась, Торогон первым начал разговор.

- Мы знаем, что ты пришелец в нашем мире, Ричард Блейд. Не так уж важно, как именно ты сюда попал - ясно, что нам повторить подобное чудо будет не под силу. Гораздо важнее иное - что ты намерен делать тут, у нас? Никто не сомневается, что ты силен, могуществен, искушен в воинских искусствах и владеешь неким подобием магии - правда, довольно-таки странной. Впрочем, все это не так важно. Весь тот клубок, что затянулся сейчас вокруг Заркии, ныне пребывает в некоем относительном равновесии. Хочешь ли ты нарушить его, или же, напротив, постараешься сохранить существующий порядок вещей? Прошу тебя ответить на мои вопросы. От этого зависит многое!

- Что же именно? - осведомился Блейд, следуя своей излюбленной тактике: пусть партнер по переговорам говорит как можно больше, пока не станет ясно, враг он тебе или друг.

- Мы, улфы, давно покончили с насилием как методом глобального воздействия, - спокойно пояснил Феатар. На щеке командира стрелков Блейд заметил старый побелевший шрам. - Мы убедились, что оно не приносит никаких плодов. Нас слишком мало, чтобы полностью разгромить врагов - да это и бессмысленно... их место тотчас занимают новые. Поэтому мы лишь защищаемся, помогая людям Заркии советом, а не мечом - хотя, когда нужно, мечи наши в ножнах не залеживаются. Я веду речь к тому, что если ты захочешь поднять восстание, собрать лесные племена и начать священную войну за освобождение всех рабов Империи Хабаров, то мы тебе не союзники. У нас не останется никакого выхода, кроме как попытаться остановить тебя. Презираемым нами насильственным путем!

- Вот как? - Блейд хладнокровно поднял брови. Улфы отнюдь не выглядели богатырями, да и незримое присутствие Малыша Тила добавляло ему уверенности.

- Именно так, - подтвердил Сианор.

Наступило молчание.

- Гм-м... Я бы хотел услышать более подробное обоснование, - кинул пробный камень странник. - Имперское рабство... неужто вы с ним согласны?

- Никакое разумное существо не может держать в подчинении иное разумное существо, - торжественно провозгласил Торогон.

- Тогда почему же вы терпите существующий порядок вещей? - удивился Блейд. - Я понимаю, вас мало... вы не можете военной силой сокрушить мощь Империи в открытом бою... но есть же масса иных способов!

Улфы молча переглянулись.

- Этого-то я опасался, пришелец, - со вздохом заметил Торогон. - Ты хочешь-таки развязать здесь войну... разумеется, под самым гуманным предлогом. Переубеждать тебя - безнадежное дело... Нам остается лишь попробовать тебя остановить.

- Я бы не советовал вам этого делать, - со спокойной улыбкой заметил странник, - Было бы гораздо лучше, если б мы стали союзниками. Я действительно собираюсь отправиться в Империю, но поднимать лесные племена пока не вижу необходимости. К серьезной войне они не готовы, и в открытом поле их перебьют без труда. Не считайте меня таким глупцом!

Улфы затаили дыхание.

- Военным действиям всегда предшествует рекогносцировка, наставительно продолжал тем временем Блейд. - Я как раз и собирался произвести разведывательный рейд. Почему же вы хотите мне помешать? Или вам самим не нужны сведения о том, что происходит в стане врага?

- Если б твои намерения ограничились только этим, мы возблагодарили бы пославшее тебя вечное синее небо, - вздохнул Феатар. - Но ведь ты не удержишься... ты ринешься освобождать угнетенных, защищать обиженных - и кровавая карусель завертится опять.

- Тогда вам остается только убить меня, - Блейд поднялся. - Что ж, попробуйте! Но учтите - это не так просто сделать. Лучше вам попытаться переубедить меня. Итак - почему я должен оставить Империю в покое?

Улфы вновь переглянулись. Блейду почудилось, что он ощущает холодные невидимые пальцы, скользящие по его голове, скользящие - и бессильно соскальзывающие. Дракула! Это он!

Ата сидел на плече странника, свернувшись плотным клубком, и притворялся, что спит, хотя на самом деле мускулы его спинки подрагивали от напряжения. Зверек сумел разобраться что к чему; улфы больше не могли заглянуть в мозг Ричарда Блейда.

- Потому что Империя - хранитель равновесия в нашем мире, - начал Торогон. - Тебе может не нравиться это, но так и есть. Есть сила, которая хранит огромный континент, протянувшийся от полюса до полюса, от смут и истребительных войн. Сила Империи известна всем! Ее боятся. Она гасит войны в зародыше - мощью своего оружия. Если ее не станет, материк погрузится в хаос и разруху. Сколько невинных жизней угаснет, если Империя падет? Мы сами враждуем с ней, но не собираемся ни уничтожать ее, ни, тем более, помогать в этом деле другим.

- Значит, за возможность спокойной жизни вы готовы смириться с тем, что сотни тысяч человеческих существ пребывают в жестоком рабстве? - произнес Блейд. - Вы можете сказать, что я не знаю всей правды... так вот, я хотел бы эту правду выяснить. Понимаете? Так что выбор теперь за вами: или остановить меня силой, или же просто не мешать мне.

И вновь переглянулись улфы.

- Древний закон гостеприимства священен, - медленно выговорил Торогон. - Не мне нарушать заветы предков и проливать кровь безоружного гостя! Ты можешь уйти. Но помни: если ты попытаешься низвергнуть Империю, мы станем врагами. А теперь уходи! Путь открыт. Стрелки проводят тебя до южной границы наших земель. Прощай, Ричард Блейд.

Словно повинуясь неслышной команде, правители улфов поднялись. К Блейду подошли трое молодых воинов.

- Что ж, прощайте, - усмехнулся странник. Эти древесные обитатели оказались достаточно сообразительными, чтобы не затевать с ним свары, очевидно, они ценили собственные жизни.

Его и Лиайю повели по вьющейся змеей тропинке дальше на юг. Быстро темнело, из-за древесных стволов выползал сумрак.

- Мы что же, так и будем ночевать прямо здесь, на голой земле? раздраженно обратился Блейд к молчаливым конвоирам. - Если бы мы шли по Тракту, там, по крайней мере, можно было рассчитывать на постоялый двор!

- Тебе придется обойтись без мягкой постели этой ночью, - холодно заметил один из стрелков. - Так же, как и нам, кстати.

Мало-помалу тьма сгустилась до такой степени, что странник не видел даже вытянутой руки. В руках улфов холодным зеленым светом засияли фонарики, путь продолжался.