В ту же ночь в Аркане произошло еще одно ужасное событие, которое в моих глазах затмило даже эпидемию.

Кладбище Крист Чеч явилось ареной жестокого убийства: кладбищенский сторож был зверски убит, и его раны наводили на разные мысли относительно их происхождения. Было ли это делом рук человеческих? После полуночи жертву видели еще живым и невредимым, а на рассвете нашли его труп. Был допрошен директор городского цирка, находящегося неподалеку, но он поклялся, что ни одно животное не покидало ночью своей клетки.

Те, кто нашел тело, заметили полоску крови, ведущую к кладбищу, где на цементе прямо перед входной решеткой имелась маленькая лужица крови. Еще одна небольшая полоска крови вела к лесу, но вскоре следы потерялись. В следующую ночь какая-то злая сила гуляла по крышам Аркама под сумасшедшее завывание ветра. Проклятие опустилось на больной город, проклятие, по словам некоторых, еще более ужасное, нежели эпидемия. Говорили даже, что оно приняло облик реального существа.

Какое-то чудовище проникло в восемь домов, сея повсюду ужасную смерть. Семнадцать изуродованных трупов были найдены там, где прошел этот молчаливый монстр-садист. Несколько человек видели его в темноте. Они говорили, что он похож на бесформенную белую обезьяну или человекообразное чудовище. Оно было прожорливо и не оставляло шансов уцелеть тем людям, на которых нападало. Его жертвами стали четырнадцать человек. Еще три находились в домах, пораженных эпидемией. И они также были мертвы.

На третью ночь поисковые группы, ведомые полицией, захватили чудовище в доме на Крэн-стрит, неподалеку от Маскатоникского университета. Поиски были тщательно организованы, использовались все средства, в том числе и телефонная связь. И когда один из жителей университетского квартала телефонировал, что кто-то скребется в запертое окно, охота началась. Благодаря всеобщей тревоге и принятым предосторожностям операция завершилась с минимальными потерями. Еще лишь две жертвы пополнили печальный список. После того как "существо" получило огнестрельную рану, его перевезли в местный госпиталь.

Это действительно оказался человек, что было неоспоримо, несмотря на обезьяноподобные черты лица, омерзительные глаза, отсутствие голоса и необыкновенную дикость. Ему была оказана помощь, раны перевязаны. Затем монстра отправили в психиатрическую клинику в Сефтоне, где в течение долгих шестнадцати лет оно было обречено находиться в клетке и биться головой о ее мягкие стены.

Пока недавно не произошло страшное событие, во время которого он исчез.

Но самой ужасной минутой для судебных следователей была та, когда монстру вытерли лицо, и все увидели и признали его невероятное сходство с мучеником, заплатившим столь дорогую цену за свою преданность городу, с покойным Аланом Хэлси, бывшим деканом нашего факультета, похороненным три дня назад.

Невыносимый страх и отвращение овладели мною и Гербертом Уэстом. Даже сегодня при воспоминании об этом дрожь бьет меня сильнее, чем тем утром, когда Уэст зловеще прошептал:

Черт побери, он же был недостаточно свежим.

Глава 3

Шесть выстрелов при лунном свете

Общеизвестно, что нет необходимости делать шесть выстрелов, когда достаточно и одного. Но нужно признать, что Герберт Уэст обладал выдающимся характером. Например, редко можно встретить молодого медика, утаивающего по каким-либо причинам местонахождение своего кабинета и место жительства. Однако мой друг поступал именно так. Получив университетские дипломы, мы приступили к практике, приняв все меры предосторожности, чтобы не раскрыть местонахождение нашего уединенного жилища. К тому же располагалось оно неподалеку от кладбища. Этот выбор был связан с теми отвергаемыми всеми исследованиями, которые мы продолжали вести. Для окружающих мы были только врачами, но под этой оболочкой скрывались замыслы гораздо более честолюбивые. Ведь смыслом жизни Уэста был дерзкий поиск в мрачном и запрещенном мире неизвестности, в котором он надеялся найти разгадку смысла жизни и сделать возможным возвращение из царства смерти к суетному существованию, которое мы называем жизнью. Но подобные исследования требуют неординарных материалов, в частности человеческих трупов, которых почти не коснулось тление. Чтобы обеспечить как можно более бесперебойное снабжение опытными экземплярами, нам необходимо было обитать в тихом уголке, неподалеку от мест погребения.

Моя дружба с Уэстом началась еще в студенческие годы, и я единственный из его окружения проявил интерес к его опытам. Постепенно мы стали неразлучны, и сейчас, уже после окончания университета, мы по-прежнему были вместе.

Получить достаточную клиентуру одновременно для двух молодых врачей было нелегким делом, но все же университетское руководство смогло предоставить нам кабинет в Болтоне, индустриальном городе неподалеку от Аркама. Заводы Уорстеда в Болтоне были наиболее крупными во всей Маскатоникской равнине, но рабочий люд навряд ли мог стать достойной клиентурой для местных врачей. Мы тщательно подбирали себе дом и, наконец, остановили свой выбор на обветшалом коттедже, рядом с Пон-стрит; ближайшие соседи находились через четыре дома от нас, а местное кладбище и общую могилу отделяли от нашей обители лес и небольшой луг. Это расстояние было больше, чем нам хотелось бы, но нам не удалось найти дом в рабочем квартале, стоящий к кладбищу ближе.

Мы были не слишком огорчены всем этим, ведь между зловещим местом и нашим убежищем не было никаких преград. Нужно было, правда, пройти лишнюю четверть мили, но зато ничто не могло помешать переносить "образцы".

Мы были сильно удивлены тем огромным количеством клиентов, которые у нас появились. Заводские рабочие были шумные, физически крепкие люди, и их частые ссоры, где в ход шли ножи, доставляли нам много хлопот. Но что действительно полностью занимало нас, так это тайная лаборатория, устроенная в погребе. Там стоял длинный освещаемый яркой электрической лампой стол, и часто ранним утром мы вводили приготовленные Уэстом различные растворы в вены рук тел, извлеченных нами из обшей могилы. Уэст проводил исследования по совершенствованию препарата, который смог бы оживить мертвеца, но число препятствий на его пути все возрастало. Для каждого нового случая требовался новый раствор. То, что подходило для морской свинки, не оказывало воздействия на человека. Тела должны были быть "свежими", так как малейшее разложение мозговых тканей делало оживление невозможным. Да, главной проблемой оставалась проблема "свежих" экземпляров. Во время тайных университетских исследований Уэст работал с телами, уже тронутыми тлением.