Когда на следующий день странник высказал свое желание Хильгару, вождь от изумления потерял дар речи. Когда голос опять вернулся к нему, он недоуменно спросил:

- Зачем тебе это нужно? Через половину луны раненые окрепнут, мы пойдем к городу и попытаемся договориться с советом. Все, как ты хотел... Но идти сейчас в Храм Жизни? В святая святых Брегги? Пожалей свою голову, друг!

Блейд задумчиво посмотрел на него. Хильгар, казалось, успокоился: Трайя чувствовала себя лучше, рану ее зашили, кровотечение приостановилось. Теперь военный вождь мог взять в свои руки и войско, и судьбу будущих переговоров; а это значило, что пришла пора прощаться.

- Я не могу ждать, Хильгар, - странник дружески коснулся его плеча. - И я не могу объяснить тебе причин своей поспешности. Понимаешь, мне надо идти туда... Лишь я сумею понять то, что скажет верховная Хранительница.

- Возможно, ты прав. Но Храм Жизни закрыт для чужих. Как ты проникнешь в него?

Блейд повел плечами.

- Пошлю вперед Вайалу с просьбой о встрече. Если Храм - обитель истинной мудрости, меня согласятся выслушать. Если нет... - он усмехнулся. - Ну, тогда его тайны мне не интересны.

Бленар уступил. Часом позже, бросив последний взгляд на спящую Трайю и пожав руку военному вождю, Блейд тронулся в путь, сопровождаемый отрядом бреггани. Чувствовал ли Хильгар, что они расстаются навсегда? Трудно сказать... Лицо его было непроницаемым, лишь в глазах затаилась грусть да широкие плечи чуть сгорбились, когда он стоял у дороги, провожая Блейда в город.

Как бы то ни было, эта разлука осталась позади. Но предстояла еще одна, и Блейд, поглядывая на Вайалу, задумчиво потирал ноющий висок. Личико девушки, ясное, как солнечное утро, то и дело обращалось к нему, а глаза светились такой любовью и преданностью, что у странника щемило сердце. За последние годы он привык покидать возлюбленных и друзей, причем - не по своей воле; привычка, однако, не умеряла боль расставания.

Но пока юная бреггани была с ним, и отзвук ее счастья согревал душу странника.

* * *

Блейд стоял перед небольшим матовым саркофагом, водруженным на металлическом пьедестале. По всей длине огромного зала тянулись ряды таких же устройств - сиявшие неярким белым светом камеры, похожие на половинку срезанного яйца на полированных серебристых подставках. Вероятно, в них скрывались какие-то механизмы, ибо на лицевой поверхности каждой, над ребристыми верньерами, горело несколько огоньков. Ближе к краю, рядом с крохотными лампочками, выступал торец небольшого цилиндра диаметром с ладонь; на нем тоже светился огонек, чуть помаргивая в полумраке. Блейду казалось, что эта яркая точка мерцает в такт биениям сердца еще не родившегося существа, скрытого под матовым куполом.

- Здесь появляются на свет женщины Брегги, - сказала Хранительница, и ее негромкий голос вызвал протяжное эхо в большом полутемном зале. Искусственное оплодотворение происходит в материнской утробе, но как только эмбрион становится жизнеспособным, наши медики извлекают его и приносят сюда в эту камеру. Эмбрион размешают в защитном коконе, и он сразу же активизируется. Затем, - мимолетная улыбка тронула сухие старческие губы, - надо ждать...

Эта женщина, Хранительница знаний прошлого, была, наверное, самой невысокой из всех, кого странник встречал в Брегге. Не более пяти футов ростом, она сгорбилась под тяжестью прожитых десятилетий, и Блейд полагал, что их промелькнуло немало. Однако она казалась бодрой и подвижной; ее пышные серебристо-белые волосы резко контрастировали с простым черным платьем.

Он испытал шок, увидев ее в первый раз, когда массивные двери Храма сошлись за спиной, отрезав дневной свет и группу сопровождавших его женщин. Они замерли у порога в почтительном молчании; впереди стояла Вайала, но странник не мог поймать ее взгляда - головка девушки была опущена.

Хранительница не походила на этих бреггани, сильных, рослых, цветущих, молодых. Но главное отличие заключалось не в возрасте.

Глаза! Ее глаза!

Ее зрачки казались двумя черными точками на снежном фоне белков: ясные, живые, не затронутые старостью. Эта женщина владела знанием - тем самым знанием, о котором так мечтал Хильгар; она принадлежала иной эпохе прошлому или, возможно, будущему, временам расцвета, а не упадка. Она казалась Блейду живым воплощением Великой Матери.

- Ты - пришелец с запада, - ровным спокойным голосом произнесла она, окидывая странника острым взглядом. - Или из других мест?

- Из других, - вздохнув, согласился Блейд.

- Я много слышала о тебе... слышала разное... Но хорошее перевешивает дурное, а истина - ложь. Поэтому ты можешь войти в мой Храм. Женщины, которые пришли с тобой, - она повела хрупкой рукой в сторону двери, подождут снаружи.

Ловушка? Блейд на мгновение заколебался. Но эта древняя Хранительница казалась вполне искренней и вызывала доверие; и, к тому же, в последние часы виски его то и дело простреливала боль. Нет, он ничем не рисковал, оставшись здесь.

Пронзительные глаза женщины уставились в его лицо.

- С чем ты пришел? - она подняла руку в предостерегающем жесте. Только не рассказывай мне о битве с призраками прошлого, что вынырнули из южных лесов... Об этом я уже знаю. И знаю о людях, которых ты привел с побережья к нам на помощь.

- Они сами этого захотели, - произнес Блейд. - Я лишь предводительствовал их войском.

- Предводительствовал - и победил! Это немало! - теперь ее глаза смеялись.

- Но и немного, - заметил странник.

Она поняла. Ссохшее личико Хранительницы вдруг погрустнело, глаза потухли.

- Долгие века Брегга жила без мужчин... - она покачала головой, что-то шепча про себя и словно позабыв о госте. Потом взгляд ее снова поднялся к лицу странника. - Ты считаешь, что этот порядок должен измениться?

- Если вы хотите выжить, то да. Ты, мудрейшая, не бреггани с фермы, не лучница, навещающая Хасрат в поисках рабов и тайных удовольствий; ты должна понимать: женщины и мужчины - лишь половинки единого целого. Там, за Бурой рекой, они давно обитают вместе и выживут без вас. Но обойдетесь ли вы без них?

С минуту царило молчание; потом Хранительница задумчиво произнесла: