Когда пожаловал гость, стол уже был накрыт: холодный ростбиф, копченая лососина, икра, устрицы, белое вино и французский коньяк. Хейдж выглядел бледным и истомленным, но заметив, как он налегает на угощение, странник успокоился: человек с таким аппетитом не мог оказаться больным. Они дружно опустошали тарелки - за приятной беседой о прелестных дамах, смуглых калифорнийках и белокурых англичанках, о преимуществах британской налоговой системы и сравнении лондонского климата с лос-аламосским. Когда с едой было покончено, Блейд отнес посуду на кухню, оставив на столе коньяк и коробку с сигарами. Оба, и гость, и хозяин, закурили, погрузившись в приятную послеобеденную нирвану.

- Спасибо, Дик, - произнес наконец Хейдж, - я словно бы заново родился на свет. Вы меня просто спасли, старина!

- Что вы имеете в виду? - Блейд приподнял бровь. Конечно, ростбиф и устрицы были великолепны, но то же самое его гость мог получить в любом хорошем ресторане.

Хейдж неопределенно повел рукой.

- Я говорю о всем этом... ну, о вашем гостеприимстве, дружеском внимании... Знаете, - он усмехнутся, - британцы гораздо более замкнуты, чем мои соотечественники, а в жизни бывают минуты, когда человек нуждается в поддержке... просто в общении, наконец.

- Вам здорово досталось? - спросил Блейд, внимательно посмотрев на гостя.

- Откровенно говоря, да. Все эти новые заботы... Старик меня от многого прикрывал... - Хейдж потянулся к рюмке. - Ну, мир его праху! Позавчера его кремировали, и мы почтим нашего друга и руководителя еще раз, когда урну предадут земле.

Они выпили, потом Блейд осторожно произнес:

- Если вы питаете какие-то опасения насчет Дж...

- А! - Хейдж отмахнулся. - Я знаю, что наш почтенный старый джентльмен меня не любит, но работать-то мне придется с вами. Дик! А это совсем другое дело, старина. - Он помолчал, вращая в пальцах рюмку. - Нет, не об этом я хотел поговорить с вами.

- О чем же? - Блейд потянулся к бутылке и вновь наполнил рюмку гостя.

- Скажите, Дик, насколько вы в курсе наших последних работ? Моих и Лейтона? - Хейдж с довольной улыбкой полюбовался на янтарную жидкость.

По губам странника скользнула усмешка.

- Я знаю лишь то, что вы хорошо спелись. Видит Бог, нелегкое дело! Его светлость, да будет земля ему пухом, отличался нелегким характером!

- Да? Я бы этого не сказал... - Хейдж сделал маленький глоток. - Мы с ним поделили сферы влияния. Он командовал парадом и доводил до ума одно из своих недавних изобретений, а я... ну, я занимался теорией.

- Успешно?

- Вполне. Мне удалось прояснить многие вопросы... Да, Ричард, идет время, и наши знания становятся все более полными... Теперь я могу совершенно определенно сказать вам, где вы побывали.

- Приятная новость, Джек, - Ричард Блейд выдавил кислую улыбку, его больше интересовало, где ему еще предстоит побывать.

Хейдж одним глотком опорожнил крохотную рюмку, смакуя, прикрыл глаза, потом резко выдохнул воздух, лицо его порозовело.

- Вы помните что-нибудь из основ квантовой механики. Дик?

Странник снопа усмехнулся. Он окончил металлургическое отделение Оксфорда в пятьдесят шестом году, когда там не читали курса теоретической физики.

- Только общую идею, Джек, только общую идею, не более того.

- И какова же она, по вашему мнению?

Блейд пожал плечами.

- Что все в мире квантовано, разумеется.

- Абсолютно верно. Все в мире квантовано, и время не составляет исключения. - Хейдж улыбнулся и заговорил, все более увлекаясь: Представьте себе, Дик, что в пространственно-временном континууме имеется бесконечное множество Вселенных или измерений; все они существуют в реальности, отделенные друг от друга барьером времени - дискретного, дробного времени, я хочу подчеркнуть. Сдвиг на один хроноквант - и вы попадаете в иное измерение, со своими галактиками, звездными системами, планетами и возникшей на них жизнью; два, три, четыре кванта - и вы оказываетесь в других Вселенных, в которых, несомненно, существуют аналоги Солнца, Земли, планет и звезд. Поскольку наш мир - будем называть его реальностью или измерением Земли - также занимает определенную позицию в этой бесконечной цепочке, то разумно считать его координату нулевой. Таким образом, вы можете перемещаться в нескончаемой череде реальностей, каждая из которых обладает неким номером.

- Вы хотите сказать, что вычислили их? - Блейд почувствовал волнение. - Что вы можете теперь так настроить компьютер, что он переместит меня в строго определенный мир? Что я смогу вернуться... - Он замолчал, лихорадочно соображая, какая из десятков виденных им реальностей достойна вторичного посещения.

Хейдж энергично замотал головой.

- Не спешите, Дик, и не питайте радужных надежд. Ведь что такое настройка, точная настройка? Фактически это означает, что компьютер должен отсчитывать время с точностью до хронокванта, а это практически невероятная ситуация! Понимаете ли, любой прибор, любая установка не идеальны, они работают с определенной погрешностью, которую нельзя полностью исключить. Ну, например, флуктуации питающего источника энергии, шумовой эффект в электронных схемах, влияние внешней среды и тому подобное... Все это приводит к так называемой случайной ошибке измерений, подчиняющейся закону нормального распределения. Эта ошибка неизбежно искажает работу любой системы, и полученный результат всегда несколько отличается от истинного или желаемого. В нашем случае, установив, к примеру, параметры переноса на Альбу иди Тарн, можно попасть в нужный мир только с некоторой - и довольно небольшой - долей вероятности; скорее же вы очутитесь в одной из близких реальностей с разбросом в сотню или тысячу хроноквантов в обе стороны.

Энтузиазм Блейда увял, потом он вспомнил о паллатах, звездных странниках, также владевших секретом перемещения в иные реальности. Надежды его вспыхнули вновь - и вновь угасли, когда он подумал об Иглстазе, прекрасном мире, который пришельцы со звезд нашли, потеряли и не смогли обнаружить вновь, несмотря на все свои усилия.

Обычно паллаты с гарантией попадали в нужную реальность, используя нечто вроде маяка наведения. Их базовая передающая станция, вероятно аналог компьютера Лейтона, располагалась в земной Галактике, с ее помощью в иную реальность забрасывала якорную станцию, и, как только это происходило, между ними устанавливалась связь. Таким образом, в чужом мире появлялся маяк, ориентируясь на который, можно было отправлять гласторы - устройства, способные перевезти пассажиров и груз. Блейд хорошо помнил, что трагедия, случившаяся в Иглстазе, в том и заключалась, что станция-якорь внезапно вышла из строя, в результате чего реальность Иглстаза была потеряна, а переселенцы - отрезаны от своего родного мира. Попасть же снова в Иглстаз паллаты так и не смогли - невзирая на отчаянные попытки, предпринимаемые в течение тысячелетия.