Блейд, изнывающий от скуки и раздражения, оторвал крепкими зубами кусок мяса и, запив его добрым глотком из рога, ткнул костью в сторону охранника.

-- Знаешь ли, друг мой, редко мне доводилось встречать такую исключительно нерасполагающую физиономию.

Лицо Сильво сморщилось, словно он хлебнул уксуса. Его глазки, насколько мог рассмотреть Блейд, были маленькими, черными и блестящими.

-- Сердечно благодарю, господин. Не часто бедный Сильво встречает такое доброе обращение... чаще мне достаются пинки да тумаки. Благодарю тебя... хотя и не понимаю вполне смысл твоих высоких речей.

Блейд подавил смех, снова вцепившись зубами в баранью ногу. Совесть его, однако, была неспокойна -- бедный парень не виноват, что судьба наградила его такой внешностью.

Он прожевал мясо и сказал:

-- Но ты не ответил на мой вопрос. Сколько мне еще сидеть здесь?

Сильво энергично почесался. Он был одет в просторную холщовую рубаху, спадающую до середины бедер поверх вместительных штанов, подвязанных ниже колен обрывками веревки. Ноги были босыми и грязными. Такой тип совершенно не подходит для солдатского ремесла, отметил разведчик. Однако маленькие блестящие глазки охранника постоянно буравили его, а копье всегда было под рукой.

Сильво раздавил вошь под мышкой и, довольно кивнув, произнес:

-- Что до этого, господин мой, то я не могу дать ответ, не солгав. Хотя я, без сомнения ублюдок и сукин сын, и один Тунор знает, сколько грехов на моей совести, я не лжец. И я -- не король Ликанто, а только он может ответить на твой вопрос, -- Сильво поскреб грязную шею. -- Успокойся, господин. Здесь не так уж плохо. И подумай обо мне, о бедном Сильво! Ведь я страдаю куда больше тебя!

Блейд снова скрыл усмешку.

-- Ты страдаешь, мошенник? Почему же?

Сильво вытянул одну руку и негодующе пожал плечами -- однако другая рука продолжала сжимать направленное на Блейда копье.

-- Меня не сменили вовремя, вот почему. Про меня забыли! Как обычно... У костров пиво течет рекой и полно женщин, а я должен торчать тут и сторожить тебя. Как же мне не страдать?

Блейд согласился, что у Сильво были определенные причины для недовольства, и тут же предложил выход:

-- Ты слишком добросовестно выполняешь свои обязанности, друг мой. Я один, в городе полно войск -- как же я могу убежать? Куда я могу пойти? Так что если ты ненадолго отлучишься, получишь свою порцию пива и уделишь внимание женщинам, то ничего страшного не произойдет. Никто об этом не узнает, а я буду тихо сидеть здесь.

Нескладное тело Сильво затряслось; с его изуродованных губ сорвались хриплые звуки, в которых Блейд с трудом распознал смех.

-- Конечно, господин! Конечно, ты будешь здесь... и я вместе с тобою. Голова у меня немного подкачала, согласен; но я не хочу, чтобы ее отрубили и насадили на кол.

Блейд не надеялся, что его предложение будет принято; страж, несмотря на свою уродливую внешность, не производил впечатление простака. Поэтому, подобрав куском хлеба остатки мяса с подноса, он решил сменить тему разговора.

-- Что слышно о Геториксе? Об этом пирате, которого называют Краснобородым? Я думал, король Ликанто уже сегодня выступил против него.

Сильво неопределенно хмыкнул:

-- Все так думали... по крайней мере, люди в городе и окрестные крестьяне. Но солдаты подходят медленно, а те, кто явился, заняты больше пивом, игрой в кости и скачками на колесницах, чем подготовкой к сражению. Вместо того, чтобы точить мечи, таскаются к бабам... Капитаны и благородные владетели ссорятся друг с другом... каждый хочет стать самым большим начальником. Король и его жена, госпожа Альвис, тоже поцапались -- она швырнула ему в голову пивную кружку на глазах у всех... В общем, город похож на курятник, куда забралась лиса. Но, может быть, все еще кончится хорошо. Говорят, что Краснобородый собирается высадиться в Пэкви -- это на юге, в дне ходьбы отсюда -- и тогда мы успеем вовремя встретить его.

Сильво широко зевнул, показав ряд почерневших зубов.

-- Я надеюсь, господин, что так и будет. Стеречь достойного человека, у которого нечего взять, даже ни одного скилла... -- он с отвращением окинул взглядом убогую хижину, заключив: -- Никакого удовольствия и никакой выгоды!

При упоминании об Альвис Блейд насторожился. Он все еще не терял надежды, что план его сработает. Если Сильво знает, что творится в доме короля, может быть, мошенник что-то слышал и про Талин? Имеет смысл поболтать еще немного и извлечь из косоглазого стража максимум сведений.

Он покачал головой и с деланным сожалением произнес:

-- Значит, король и королева ссорятся на людях? Это плохо, Сильво, очень плохо. О чем же они спорят?

Охранник покосился на него левым глазом и хихикнул.

-- Я мог бы сказать, что это -- не твое дело, господин, но Сильво не таков... совсем не таков. Тем более, что причина и так всем известна. Последнее время он топтал служаночку по имени Гвинет... все об этом знали, кроме королевы. А недавно узнала и она; тут девица и пропала. Король расстроен и наливается до ушей пивом -- в трезвом виде он пикнуть не смеет против Альвис. Он говорит, что королева расправилась с девчонкой или что-то подстроила; вряд ли Альвис станет пачкать собственные руки убийством служанки.

Вспомнив ночь на поляне друсов, Блейд на мгновение потерял контроль над собой. И тут же убедился в уме и наблюдательности Сильво.

-- У тебя странный вид, господин... Может, ты что-то знаешь об этом деле?

-- Об этом деле? Откуда? -- вопросил Блейд, придав лицу самое невинное выражение. -- Я впервые здесь и не имею друзей в Сарум Виле... кроме принцессы Талин, которой оказал небольшую услугу. Но, похоже она забыла про меня.

При упоминании Талин безобразная физиономия Сильво просветлела.

-- Да, вот это женщина! -- мечтательно протянул он. -- Без сомнения, еще девственница, как дочери всех высокородных, но -- женщина, настоящая женщина! Парень, который первым раскусит этот орешек, будет настоящим счастливчиком!

Блейд нахмурился, притворяясь рассерженным.

-- Уж не ты ли востришь для этого зуб, приятель?

Сильво рассмеялся.

-- Да, господин, может быть! Кто знает? А что, тебе она тоже по душе? Не стоит стараться! Кто ты такой? Нищий чужак в рваных штанах! Наверно, ты -- высокого рождения и можешь задушить меня как цыпленка, но я тебя не боюсь. Сейчас я тут хозяин, а ты -- пленник. Разве не так?