Иоганн Вольфганг Гете

Через два дня к замку сэра Отлака подошла огромная армия принца Вогона.

По указанию короля Фердинанда к нему присоединились четыреста самых знатных и храбрых сакских рыцарей, которые не пожелали принимать участия в коварном захвате Камелота, но в честном бою готовы были сразиться с бриттами.

Утро началось с того, что у ворот замка появился одинокий невооруженный всадник, на одежде которого не было никаких знаков. Он заявил вышедшему к воротам замка сенешалю, что хочет разговаривать с хозяином замка и может сообщить важные вести.

Граф уже давно не спал, но незнакомцу пришлось изрядно подождать.

Сэр Отлак резонно рассудил, что в военное время личных посланий быть не может и распорядился просить верховного короля созвать совет. "Скорее всего, - решил граф, - это либо посланец Пенландриса, либо перебежчик, либо шпион. В любом случае надо его внимательно выслушать".

Совет, избранный Эмрисом из числа знатных и прославленных рыцарей, вновь собрался в специально подготовленном для этих целей зале.

В чисто вымытом помещение было поставлено кресел ровно по количеству членов совета.

Уррий стоял за креслом отца. Ламорак - за креслом Эмриса.

Кресла для незнакомца, кем бы он ни оказался, не было.

Когда все рыцари расселись, сэр Бламур сходил за прибывшим.

- Кто ты и что тебе нужно? - спросил сэр Отлак, как хозяин замка.

- Меня послал Грэндфинд, - ответил незнакомец. - Он просил передать, что армия саксов и варлаков сегодня к полудню будет здесь.

- Грэндфинд, - брови графа сошлись хмуро на переносице, лицо сразу посуровело. - Ему-то что за забота?

- У них около четырех тысяч варлаков, полторы тысячи саксов и четыреста лучших рыцарей короля Фердинанда во главе с герцогом Риджвудом.

По залу пронесся гул.

Все присутствующие знали и уважали этого прославленного воина он зарекомендовал себя как истинный рыцарь во всем христианском мире и даже за его пределами.

- Продолжай, - сказал граф.

- Отважный Грэндфинд предлагает вам, благородный граф Маридунский, свою армию. У нас двести всадников и полтысячи пехотинцев.

- Что? Как он смеет? - вскипел граф, встав с кресла, но тут же взял себя в руки. - Хорошо, - он повернулся к Эмрису, - ваше величество, вам решать.

Эмрис внимательно посмотрел на сэра Отлака. Он прекрасно понимал, что чувствует граф. И понимал, какое решение он принял бы.

И хотя Эмрис внутренне не согласен был отказываться от предлагаемой помощи он, стараясь говорить как можно более спокойно, произнес:

- Как бы ни тяжелы были обстоятельства, мы справимся без помощи армии бродяг и разбойников.

Граф вздохнул облегченно. Хорошего наследника верховного короля он вырастил.

- Да, - ответил посланник главаря разбойников. - Жизнь вынудила нас уйти в леса. Но мы - бритты. И не можем оставаться равнодушными, когда родине угрожает опасность.

- Родина, - уже более уверенно произнес Эмрис, видя на лицах рыцарей одобрение его решения, - не нуждается в помощи воров. У нее есть достойные защитники.

Эмрис сел, давая понять, что разговор закончен.

Разбойник поклонился.

- Это окончательный ответ? - спросил он.

- Нет, - сказал граф. - Сэр Бламур, прикажите отхлестать негодяя кнутом. Пусть покажет свою спину Грэндфинду и передаст, что как только мы покончим с саксами, мы прочешем леса и тогда не плети, а петля будет ему ответом. Уведите его.

Двери за разбойником закрылись.

Эмрис, а вернее король Этвард, встал. На прошлом совете он понял, что должен внимательно слушать более опытных рыцарей и государственных мужей, но, если хочет быть уважаемым королем, то и самому ему лучше не молчать. Однако, мнение король должен высказывать последним. Этвард спросил:

- Что думают благородные рыцари?

- Теперь мы знаем примерные силы противника, - сказал сэр Отлак. - У нас тоже четыреста рыцарей, не уступающих в доблести саксам, а превосходящих их. И около тысячи ратников. Но у нас и неприступные стены замка. Отступать нам некуда, мы должны выстоять. Мы знаем, что король Фердинанд заключил союз с Луцифером. Архиепископ Камелотский молится и пытается добиться особого покровительства у Господа нашего Иисуса Христа. Будем готовы к битве... Вряд ли они пойдут на штурм прямо сегодня, но все же.

- Может быть, напасть на них первыми? - спросил сэр Гловер. Они, устали в пути, бычья требуха, мы полны сил. Они не ждут нападения!

- Действительно, - пылко вскочил с кресла сэр Таулас. Рыцарь не ждет, пока нападет противник, он бьет врага первым!

- Я полагаю, - медленно сказал герцог Вольдемар, дождавшись пока все замолчали, - что лучше подождать здесь. Они пришлют парламентеров, мы выслушаем их.

- Откуда, бычья требуха, ты взял, что они пришлют парламентеров? - не выдержал Гловер. - И о чем нам с ними разговаривать?

- Пенландрис пришлет парламентеров, - сказал Вольдемар и выразительно посмотрел на покрасневшего и сжавшего кулаки Ламорака. - А говорить у нас есть о чем - Рогнеда, дочь верховного короля, в их власти.

- Если она до сих пор жива, бычья требуха! - неосмотрительно сказал Гловер.

Но Этвард не обратил особого внимания на эти слова. Своей родной сестры он ни разу не видел. Это имя было для него пустым звуком. Однако, он понимал, что должен заботиться о ней.

- Вот это мы и должны выяснить, - сказал Этвард, видя, что никто больше говорить не хочет. - Я согласен с герцогом Вольдемаром. Подождем их прихода. Но... - он оглядел собравшихся, - будем готовы в любой момент сесть на коней и выехать в поле сразиться с врагом.

Совещание закончилось. Рыцари стали расходиться, чтобы переодеться в боевые доспехи.

Этвард подошел к сэру Отлаку и спросил тихо, чтобы никто не слышал:

- Отец, почему мы отказались от помощи армии Грэндфинда? Ведь они предложили от всего сердца, а нам бы их воины пригодились. Ты ведь сам сказал по поводу царя Тютина: "В такое время нельзя отказываться ни от чей помощи". Может, я неправильно тебя понял, отец, и поступил не так, как ты хотел?

- Ты поступил правильно, Эмри... Этвард. Я горжусь тобой. Я действительно считаю, что нельзя отказываться ни от чьей помощи, и готов принять ее от шотландских рыцарей или от французского короля, от алголиан или даже от дьявола, но не от воров и убийц, поставивших себя вне закона. Это недостойно рыцарского звания.