- Мы пойдем наверх, - сказал Пенебригг.

Чиркнуло огниво, и Нат зажег лампу, но она горела так тускло, что пришлось подниматься по перекошенной лестнице почти на ощупь. Я с грустью слушала, как Нат запирает постоянно за нами двери. Сбежать не получится.

Но, может, и не потребуется. Мы шли, а Пенебригг показывал доброту, шептал слова поддержки, придерживал меня, когда я оступалась. Может, я не ошиблась, поверив ему. По его словам было ясно, что он знает что-то о Певчих. Может, мое сердце затрепетало, он даже знает, как мне найти Норри.

Когда Пенебригг открыл дверь на вершине лестницы, я увидела сначала дым, почти такой же густой, как туман снаружи. Щурясь, я различила длинную комнату под крышей, полную загадочных теней и силуэтов. На каменном камине стояли три сияющие в дымке серебряные сферы, прикрепленные к квадратной штуке, назначение которой я не понимала, не было никаких догадок. На другой стороне камина стояли часы, и я слышала в тенях трепет и щелканье, словно там была стайка невидимых птиц.

- Вот, - Пенебригг протянул мне плащ. – Укутайся и садись ближе к огню. Ночь холодная.

Я села на стул, Нат устроился на скамейке напротив и занял себя кусочком дерева и ножом, что был меньше, чем предыдущий. Его лицо было нечитаемым, а я поймала себя на том, что потянулась к камню, словно искала уверенности. Холодный и тяжелый, он приятно лег на ладонь, и я села прямее.

Пенебригг указал на столик рядом со мной.

- У нас есть хлеб, сыр и яблоки, если ты голодна.

Он отрезал себе хлеба и сыра, Нат взял яблоко, значит, есть можно было. Желудок урчал. Я ела в последний раз в обед. Обед на острове с Норри…

От воспоминания горло сжалось, я едва смогла проглотить еду.

Пенебригг опустился на оставшийся стул.

- А теперь, Бесс…

- Нет, - мы перекусили хлебом, и я не хотела уже скрываться. – Меня зовут Люси. Я не хотела говорить правду сначала.

Пауза, а потом Пенебригг сказал:

- Мудрый ход, думаю.

Но Нат нахмурился.

- Если она соврала об этом, - сказал он Пенебриггу, - могла ведь соврать и об остальном? Может, она не Певчая…

- Ты сам видел метку, Нат, - сказал Пенебригг. – И у нее есть камень.

- И это очень убедительно. Но метку можно подделать, а рубин может быть фальшивкой. Может, это проделки Скаргрейва?

Он так хотел не верить мне, что я с трудом сдерживала злость.

- Я ничего не подделывала…

Нож Ната вспыхнул и погрузился в дерево.

- Нам нужно больше доказательств.

- Доказательств?

- Покажи нам магию Певчей, - сказал Нат. – Здесь и сейчас.

К моему удивлению, Пенебригг рассмеялся.

- Сказал истинный ученый, Нат. Я хорошо тебя обучил, - он поправил очки и посмотрел на меня. – Я бы поверил тебе на слово, но Нат правильно делает, что осторожничает. Ставки высоки, и мы должны проверить тебя: выбери любую песню и покажи нам свои силы. Только пой тише, - предупредил он. – Мы не хотим, чтобы остальные тебя услышали.

Они хотели, чтобы я колдовала по приказу? Может, я и могла. Нужно ведь лишь спеть.

Но какую песню? Сейчас я слышала только треск огня и тиканье часов.

Снять камень.

Так сработало в тот раз, да? Я схватилась за камень, он отразил огонь, пылая красным. Помоги мне. Дай магию, что удивит их.

И я сняла камень.

Холод окутал меня, а комнату заполнила музыка. Но ноты были тихими, едва различимыми, как было и в библиотеке дома Рейвендон. Я не могла выделить песню, только пару нот, что быстро угасали, хоть я и прислушивалась.

В темноте комнаты часы отсчитывали секунды.

Я подняла голову и посмотрела на два лица, повернутых ко мне, одно было полно скепсиса, другое пылало верой.

- Мы не просим ничего сильного, пойми, - сказал Пенебригг с теплой улыбкой. – Покажи что-то маленькое, но убедительное.

Я беспомощно смотрела на него.

- Не могу.

Он посерьезнел, в его глазах появилась доля недоверия Ната.

- Не можешь? Или не будешь?

Понимая, что выгляжу я жалко, я объяснила проблему:

- Я не знаю ничего о Певчих. Да, я такая. Но я узнала об этом только сегодня.

Нат вскинул брови.

Пенебригг почесал бороду, словно не знал, что сказать.

- Расскажи подробнее.

Я вкратце описала свою историю. Рассказ звучал куда фантастичнее, чем это казалось в момент этих событий, и я снова заметила недоверие Ната.

Пенебригг слушал меня внимательно.

- И ты семь лет назад оказалась на том острове? – сказал он. – Это имеет смысл.

А когда я рассказала, как песня пришла ко мне, и нас забрал ветер, он воскликнул:

- Невероятно!

Когда я закончила рассказ, стояла тишина. Пенебригг натирал очки краем рукава, а потом он вернул их на нос с вздохом.

- Я бы зуб отдал, чтобы увидеть такую магию. Но ты не видела своего опекуна, когда прибыла? Не знаешь, как ее найти?

Я покачала головой.

- А вы?

- Нет. Я изобретатель, магии во мне нет. Может, получится найти ее обычным способом, если осторожно поспрашивать…

- Хватит, - вмешался Нат. – Вы ее не слышите? Вы попросили ее показать нам силу, вместо этого она сочинила дикую историю. Это не похоже на Певчую. Это похоже на шпионку.

Пенебригг скрестил руки на груди.

- Какое первое правило науки, Нат?

С явной неохотой Нат ответил:

- Держать разум открытым.

Пенебригг кивнул.

- Нельзя быстро делать выводы. Я так не делаю. Многое в истории Люси звучит правдоподобно, но стоит собрать больше материала, - он повернулся ко мне. – Ты знаешь что-то о своем рубине?

- Нет. Но когда я ношу его, сложно слышать музыку.

- Можно рассмотреть его ближе?

Я замешкалась. Было странно сидеть без камня на шее, и я не представляла, как плохо будет, если я отдам его кому-то.

- Можешь не отдавать, - добавил он. – Просто поднеси к свету, чтобы я его разглядел. Я не буду его трогать, обещаю.

Я подняла рубин, Пенебригг встал со стула и зажег свечу от огня. Он поднес ее и посмотрел на камень.

- Ага, вот так. А теперь поверни, нет, погоди, - он прищурился. – Замечательно. Жаль, что ты потеряла письмо матери! Понадеемся, что его не найдут, или что Скаргрейв не сможет его прочитать.

- Ничего нельзя сделать? – спросила я.

- С письмом? Пока – нет. Но я могу предложить другую проверку для Певчей. Хочешь продолжить?

- Да, - если так я получу их помощь в поиске Норри, я это сделаю.

- Ты не слишком устала?

- Нет, - я была бодрой, несмотря на комнату, полную дыма и полумрака.

- Хорошо. А теперь возьми камень в руку. Нет, не так. Не в кулак. Пусть просто лежит на ладони.

Было сложно слушаться Пенебригга, разжать пальцы и позволить рубину лежать открыто. Кулон всегда был скрыт, и я хотела уберечь талисман вдали от чужих глаз. Я заерзала, заставляя ладонь оставаться открытой.

- Не двигайся, - приказал Пенебригг. – А я попробую его забрать.

Мои пальцы сомкнулись поверх рубина сами по себе.

- Но он мой!

- Если это магия, и он твой, то никто не сможет его у тебя забрать. Нат попытался, помнишь? И не смог.

Никто не сможет забрать у меня камень. Я с любопытством раскрыла ладонь, показывая рубин.

Пенебригг потянулся к нему, но как только его рука коснулась камня, свирепая музыка зазвенела в ушах. Пенебригг отдернул руку, лицо его побледнело.

Нат вскочил со стула.

- Что ты с ним сделала?

- Спокойно, Нат, - Пенебригг прижал к груди пальцы. – Она ничего не сделала. Это камень.

Нат опустился рядом с ним с тревогой.

- Больно?

- Терпимо.

- Я попробую.

- Нет, Нат. Не советую. Не когда…

Но пока Пенебригг говорил, пальцы Ната сжались на камне. Свирепые ноты снова зазвенели в моих ушах, в этот раз яростнее. Нат закричал, его рука взлетела.

- Ах, - сказал Пенебригг. – Что ты ощутил?

- Ничего, пока не попытался коснуться, - Нат звучал потрясенно. – А потом мои пальцы словно сжали раскаленные клещи.