– Мы не сможем оставить её, – Рики безнадёжно пыталась объяснить ситуацию.

– Мисс Канда, мы всегда работали на Рэйлстоунов. Мой дедушка принадлежал масса Майлзу Рэйлстоуну. Он даже на войну с масса Майлзом ходил. И вдвоём они вернулись домой, когда война кончилась. А потом масса Майлз позвал моего деда и говорит: «Боб, я разорён, ты свободен. Ты и вся твоя семья. Вот тебе пять долларов золотом, это всё, что у меня осталось. Ищи себе нового хозяина». А Боб отвечает: «Капитан Майлз, вы как белый человек можете говорить, что я свободен. Но никто не может сказать, что я не принадлежу Рэйлстоунам. Так что я свободно остаюсь с вами. Что вам подать к завтраку?» А потом, когда масса Майлз решил податься на север поискать счастья, он снова позвал дедушку Боба и говорит: «Всё, Боб, я уезжаю из этого мёртвого дома. Ты остаёшься присматривать». И знаете, мисс Канда, мы так и ухаживаем за домом. Все поколения. Сначала дедушка Боб, потом мой папуля, потом я с Сэмом.

Рики протянула руку и пожала мягкую ладонь Люси:

– Прошу, Люси, простите нас. Мы ещё не во всём разобрались, потому что слишком долго не жили здесь.

Вэл откинулся на сиденье автомобиля и изо всех сил старался удержать машину на шоссе. Дорога по своему состоянию мало чем отличалась от гоночного трека для картинга. С момента выезда из Пиратского Логова машина дважды чудом не утонула в плотной грязи, пробившейся сквозь тоненький слой дорожного гравия.

Дальше, к югу, лежали болота, поросшие кипарисами и диким виноградом, где в тёмных промоинах плавали гниющие стволы. Заросли подходили к самой дороге, неся с собой атмосферу враждебного мира, где по легендам первых поселенцев-французов обитали громадные жуткие чудовища. Они охотились за людьми по всем болотам до самого устья Миссисипи. Глядя на лес вокруг дороги, Вэл подумал, что нетрудно поверить в старые истории. Он ничуть не удивился бы, высунься из-за поворота шестиметровый бронтозавр. В столь мрачном месте любой уважающий себя бронтозавр счёл бы за честь высунуться из-за поворота.

Но вот джунгли вдоль дороги поредели, странные запахи улетучились. Машина миновала посёлок Чалметт и выехала на основную магистраль. Отсюда добраться до города было просто. По скоростной дороге, называющейся шоссе Сан-Бернар, они мигом домчались до авеню Сан-Клод, которая плавно перетекала в улицу Норт Рампарт, ведущую к французской части города.

– Мы можем ехать медленнее? – заворчала Рики. – Или я должна выворачивать шею в попытке разглядеть что-нибудь на улице? Ведь мы проезжаем улицу Сан-Анна. А вот угол Бьюрегар Сквер, старинная улица Конго Сквер.

– Здесь до войны устраивали воскресные танцы рабов. Как видишь, я прочёл столько же путеводителей по Нью-Орлеану, сколько и ты. Однако это улица со встречным движением. А нам ещё нужно успеть сделать за день миллион дел, так что улицы осмотрим потом. Кстати, обрати внимание: улица Бьенвиля. Нет, Рики, не проси, я не остановлю здесь машину только для того, чтобы ты заглянула в ту антикварную лавочку. Нам ещё ехать шесть кварталов.

Вэл одновременно вёл полемику и машину.

– Вэл, но мы только что проехали мимо Беглого дома!

– Да? Если бы кое-кто из наших дальних родственничков так же объезжал этот дом стороной, было бы лучше. Беглый дом когда-то служил штаб-квартирой Лафиту. Ну вот, Иксчейндж-стрит, следующая улица – наша.

Свернув на Шартрез-стрит, они проехали ещё квартал до угла с улицей Ибервиля. Вэл остановил машину возле четырёхэтажного серого здания, украшенного льдинками окон за зелёными жалюзями. На первом этаже располагалась маленькая лавочка, куда и направились Вэл и Рики.

Поблекшая табличка на двери сообщала, что внутри занимаются бизнесом некий Бонфиль и компания. Род занятий Бонфиля с компанией был скрыт от взгляда любопытствующего прохожего тёмно-синими плотными стёклами. Вэл запер машину и взял у Рики большой, официального вида конверт, который Руперт наказал отвезти ЛеФлеру.

Рики озадаченно разглядывала вход.

– Вэл, ты правильно нашёл адрес? Это та самая контора? Что-то не похоже, что именно здесь обитает ЛеФлер.

Вэл взял её под руку:

– Мы должны обогнуть этот дом и выйти на площадь суда. У него там офис на втором этаже.

Небольшая деревянная дверь, укреплённая узорчатой металлической оковкой, захлопнулась за братом и сестрой, отрезав их от площади, где располагался вход в городской суд и где на каждом шагу торчали пустые флагштоки. Одинокое дерево посреди клумбы бросало густую тень на ступени входа. Вэл и Рики находились в здании, принадлежащем к архитектуре настоящего креольско-французского типа. Пристанище ЛеФлера имело типичный для этой части старого города вид. На первом этаже располагались магазинчики, окнами на улицу. Хозяева этих лавок обычно жили в верхних этажах, сдавая третий и четвёртый этажи плантаторам-аристократам на время зимнего сезона, когда знать считала модным съезжаться в город.

Сбоку к дому примыкал вытянутый флигель, на первом этаже которого когда-то располагалась кухня и помещения для рабов. На втором этаже были спальни для младших членов семьи – чтобы юные отпрыски аристократов не беспокоили всё семейство, входя и выходя по своим делам. Теперь маленькие комнатки второго этажа занимала контора ЛеФлера. Вдоль всего флигеля тянулся балкон. Вэл и Рики сообщили о своём приходе темнолицему клерку, и ЛеФлер, вышедший на балкон, помахал рукой, приглашая их войти.

– Как замечательно, что вы приехали! – Рене ЛеФлер лучезарно улыбался. Он оказался маленьким пухленьким человечком лет под сорок, с круглым личиком и мягким акцентом. Бровки дугой придавали его лицу удивлённое выражение, словно он постоянно пребывал в изумлении от этого мира. Улыбка у него была доброй. Вэл, непривычный к бурным эмоциям юга, почувствовал симпатию к этому человеку ещё до того, как ЛеФлер пожал ему руку.

– Мисс Рэйлстоун, для меня великое, величайшее наслаждение видеть вас! И вас, мистер Вэлериус! Мы так много говорили о вас с вашим братом Рупертом, встречаясь в Нью-Йорке! Надеюсь, после той злосчастной аварии, мистер Вэлериус, вы уже полностью оправились, не так ли? Впрочем, само ваше присутствие здесь уже есть ответ на мой вопрос. Как вам понравилась Луизиана, мисс Рэйлстоун? – глаза ЛеФлера сверкнули из-под очков в золотой оправе и он склонил голову к Рики, словно желая получше расслышать ответ.

– Вполне в моём вкусе, – ответила Рики. – Правда, мы ещё мало видели.

– Увидевший Пиратское Логово успел увидеть лучшую часть Луизианы.

– Кажется, мы забываем, зачем приехали сюда, – прервала поток комплиментов Рики. – А ведь мы прежде всего хотим поблагодарить вас за всю вашу работу, мистер ЛеФлер. Вы так много делаете для нас. Руперт утверждает, что привык сидеть на бобах. Так вот, мистер ЛеФлер, бобы, которые вы доставили нам в числе прочей пищи – мы обнаружили их целый шкаф – замечательны. Мы готовы сидеть на них сколько угодно.

Мистер ЛеФлер засмеялся по-мальчишески задорно:

– Ваш брат большой шутник. А Сэма вы уже видели?

Рики ответила с восторгом в голосе:

– Да, мы видели и Сэма и Люси. Теперь Люси хочет взять нас под свою опеку. Она даже привела нам в услужение девочку Летти-Лу, хотя мы отказывались от её услуг.

– Да, с Люси вы не пропадёте, – кивнул ЛеФлер. – Она такая домовитая хозяйка. А как она готовит, Боже! – и он закатил глаза. – Но где же ваш брат Руперт?

– С ним всё в порядке. Он остался на ферме с Сэмом. А мы приехали, чтобы передать вам документы, которые Руперт обещал представить.

Вэл протянул маленькому человечку конверт. К их удивлению, ЛеФлер тут же вскочил и, подбежав к окну, раскрыл конверт, пробегая глазами листки бумаги. Просмотрев четыре жёлтых от времени листка, он обернулся и вздохнул.

Рики в это время шепнула Вэлу:

– Кажется, это часть того секрета, который Руперт скрывал от нас в своих чемоданах.

– Вряд ли, – так же шёпотом ответил Вэл. – Это план форта в Патагонии, выкраденный на прошлой неделе из русского посольства красавицей шпионкой, которую никто из охраны не узнал, потому что она для маскировки приклеила зелёную бороду. Именно так было в том детективе, помнишь? А ты – немая репортёрша, бесстрашная и прекрасная. А я…