Иван Мележ

ПОБЫВКА СЕРЖАНТА

Сержант очень спешил. Он получил отпуск на короткий срок, и ему жаль было каждой ушедшей минуты. А все как будто нарочно не ладилось. Сначала он никак не мог разыскать поезд, который должен был его доставить в N. На путях стояло немало эшелонов, но они либо отправлялись в другом направлении, либо не скоро должны были отойти.

Потом Василю посчастливилось. На станцию прибыл новый состав, он должен был через пять минут отправляться как раз в ту сторону, куда собирался хлопец. Сержант узнал об этом у железнодорожника тогда, когда поезд, уже набрав скорость, покидал станцию. Просто чудо было, что он еще успел уцепиться за поручни. Он взобрался на тамбур и не мог сдержать радости, слушая, как внизу перекликаются колеса.

Поезд шел медленно. Ночь была на редкость холодной, сырой, и пронизывающий ветер прохватывал насквозь. Чтобы не закоченеть, хлопец время от времени на ходу соскакивал с подножки и бежал наперегонки с вагоном. Но даже невзгоды эти не могли.

погасить его радости - он приближался к цели.

Хуже было на станциях и разъездах.

Машинист не пропускал ни одного самого завалящего полустанка без того, чтобы не постоять несколько минут. У сержанта каждый раз при очередной остановке возникало острое искушение - бросить состав и пойти пешком.

На какой-то станции состав застрял надолго. Паровоз отцепили и железнодорожник сказал сержанту, что дальше поезд пойдет только через три часа.

Это сообщение привело Василя в состояние, близкое к отчаянию.

Он обегал всю станцию, окутанную осенней теменью, облазил все ее уголки, не теряя надежды на какой-нибудь счастливый случай. Но вокруг ничего не было. Ни одного поезда. Только в тупике беззаботно посвистывал какой-то паровозик. Чувствуя, что надежда совсем его оставляет, сержант поспешил туда.

Паровозик, видимо, был рабочим. Старый худой человек и долговязый подросток грузили дрова. В полосе света, который падал из будки, отчетливо были видны их торопливые движения.

На вопрос сержанта паренек, хмыкнув носом, важно ответил, что через полчаса паровоз пойдет как раз к тому городку, который нужен был сержанту.

Хлопец так обрадовался, что не сразу поверил, - а вдруг он ошибся? Он переспросил и получил тот же ответ. От радости сержант тут же бросился помогать рабочим грузить дрова.

Скоро эта работа была закончена, и паровозик выбрался па путь. Сержант вызвался помогать машинисту. Кочегар из него получился горячий, быстрый. Старик, видя нетерпение военного человека, не жалел паров и выжимал из паровозика всю скорость, на какую тот только был способен.

Но сержанту и теперь казалось, что они еле-еле плетутся.

Минут через сорок паровозик остановился на станции. Неподалеку, в стороне, в утренней синеве дрожали огоньки городка.

Забыв в спешке попрощаться, сержант спрыгнул на землю и оглянулся. На станции не было ни одного человека. По безлюдному перрону неспокойный ветер гнал сухие листья.

Сразу, как только сержант ступил на этот перрон, его подхватила волна радостного возбуждения.

Лида, его любимая Лида, которую он мечтал увидеть все эти годы, по которой он так тосковал, теперь недалеко. Там, среди этих мелькающих в утренней синеве огоньков, один поглядывает из ее окна. Который?..

По этому перрону Лида, наверно, не раз проходила. Может быть, даже вчера была здесь... Василь подумал, что Лида каждую минуту может ему попасться навстречу, что она может оказаться тут, на станции. Он медленно, все время оглядываясь, прошел по перрону, заглянул в зал ожидания и, только убедившись, что Лиды нигде нет, покинул станцию.

К городу вело шоссе, обсаженное старыми, раскидистыми осинами. Сержант то шел, то начинал бежать. В сердце щемящим холодком шевелилось беспокойство:

"А что, если нету ее дома? Уехала куданибудь? Нужно было бы предупредить о приезде, - думал сержант. - Но как, если до сегодняшней ночи я сам не знал, что получу отпуск?.."

Уже рассвело, когда он подходил к мосту. Дальше начинались дома. Вот он, тот городок, который посылал ему на фронт столько писем, написанных рукой Лиды. До войны хлопец и не знал, что где-то на Волге есть такой городок. А потом, когда от Лиды из эвакуации пришли первые письма, это место стало самым любимым уголком на земле. Наверно, сотни раз выводил он на конверте название городка. Наконец довелось увидеть его...

Город жил шумной и хлопотливой жизнью. Первыми на улице сержанту встретились девчата. Они весело, с азартом, перебивая друг друга, о чем-то спорили.

К удивлению сержанта, девушка, что-шла в середине, оказалась знакомой. Они часто виделись до войны в Минске, она училась с ним и Лидой в одном институте.

Он обрадовался случайной встрече, хотел было окликнуть Галю, спросить, дома ли Лида. Но подумал, что это задержит его еще на несколько минут, и молча прошел мимо.

Девушка не заметила его.

Улицу Чкалова он нашел быстро. В самом начале улицы, возле низкого деревянного домика, подняв кверху голые суковатые ветви, с любопытством поглядывал на нежданного гостя дуб. "Она в том доме, - догадался хлопец.Она писала, что у них во дворе стоит дуб".

Он пошел медленнее, чтобы унять волнение.

Сколько они не виделись! Нет, не три с половиной года прошло с того памятного третьего дня войны, когда они разошлись в разные стороны. Каким коротким было то расставанье в ночном Минске, в угрожающем блеске пожаров! И как много лет разлуки принесло оно!

Сержант толкнул калитку. Мать Лиды колола дрова. Она подняла голову, минуты две всматривалась, не узнавая солдата, потом обрадованно воскликнула:

- Василек? Живой и здоровый... Родной!

. Марья Петровна, счастливая, подошла к нему и обняла. Потом сразу погрустнела, на глазах блеснули слезы.

- А мои два...

Она заплакала.

Ее слабая, согнутая горем фигура вызвала у Василия чувство сыновней нежности и жалости. Ему хотелось сказать что-нибудь доброе, чтобы смягчить ее горе, но он ле находил слое. Мать перестала плакать, спросила, все ли его родные остались живы после оккупации. Он в нескольких торопливых словах рассказал все, что сам узнал из писем, которые получил из дому после освобождения Полесья, и нетерпеливо спросил:

- Где Лида?

- Лида спит. Вчера пришла в два часа ночи... Заходите в дом, заторопилась мать.

Он ждал, что Марья Петровна скажет, откуда Лида вернулась так поздно, но мать молчала. Они вошли в дом.

Василь подошел к двери Лиданой комнаты. Несколько минут он стоял не двигаясь, чтобы перевести дыхание. Потом одернул гимнастерку и постучал.

- Кто там?

Голос Лиды... Он не ответил, боясь выдать волнение, и постучал еще раз. Лида повторила вопрос.

- Время вставать, соня, - проговорил он и не узнал своего голоса. Гости к тебе...

- Ой! - вскрикнула Лида и затихла.

Через несколько минут Лида открыла дверь и пригласила войти. Кровать была застелена. Лида стояла у окна и смотрела на него заспанными еще, но беспокойно сияющими глазами. Она показалась ему необыкновенно красивой и повзрослевшей за эти годы.

Оба они стояли растерянные, смущенные, не зная, как поздороваться. Ему хотелось сжать ее в своих объятиях и целовать... Но о":и так долго не виделись, так отвыкли от ласки, так волновались оба, что только неловко пожали друг другу руки...

Лида предложила ему стул, присела сама и приказала:

- Ну, рассказывай. Как же ты?.. Так нежданно...

- Ты не ждала? - спросил он с шутливой обидой, чтобы скрыть неловкость.

- Нет, не ждала, - ответила она в тон.

- Значит, я напрасно спешил?

- Значит, напрасно...

Она взглянула на него с едва заметной улыбкой, и в глазах - они казались темными от густых черных ресниц - вспыхнули знакомые огоньки.