– Была ли какая-нибудь система в том, как они приезжали за ним?

– Система? Я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Ну, я хочу сказать, что, скажем, каждые две недели за ним приезжали одни и те же люди. Была ли какая-то регулярность в их приездах за ребенком?

Она покачала головой.

– Не могу сказать. Но не думаю. Мне кажется, это зависело от случая, кто за ним приезжал. Знаете ли, как-то все это было очень странно. Как будто он был сыном полка.

– Как будто что?

– Сын полка или батальона.

– А это еще что такое?

– Вы никогда не читали таких военных романов?

– Я – нет!

– Все равно. Представьте себе, что военные зашли в лежащий в развалинах город противника или в только что отбитый свой город и среди развалин нашли голодного и оборванного маленького мальчика. Школы нет. садика нет, есть нечего. Тогда полк берет мальчика к себе. Каждый день какой-то другой военный делится с ним своим обедом, кто-то другой учит читать-писать, другой зашивает его порванную одежду, и другой же стирает ему. Вот это – сын полка.

– Вы хотите сказать, миссис Мантовани, что и Ренни был чем-то в этом роде? Что, может быть, его взяло к себе какое-то заведение? Завод или контора?

– Похоже было на то.

– И поэтому за ним всегда приезжал кто-то другой? Что они распределили между собой выходные, кто когда забирает его к себе домой?

– Именно так это и выглядело.

– Все же… какими были те люди?

– Ну, я не знаю. Молодыми…

– Молодыми? Что значит молодыми?

– Скажем, до тридцати.

– Все до единого?

– Все.

– И… как по-вашему, какой работой они занимались?

– Какой работой?

– Я имею в виду, они занимались физическим трудом или были служащими. Существует миллион признаков, по которым можно отличить одних от других.

Ее лицо озарилось улыбкой.

– А, вот что! Я совершенно уверена, что они были служащими. Белые воротнички.

– Вы уверены?

– Руку даю на отсечение. Это были исключительно деликатные и культурные люди.

– Почему вы так считаете?

– Ну… по словам, которые они произносили.

– Например? Какие слова? Она грустно покачала головой.

– Этого я уж точно не помню. Но тогда я была совершенно уверена, что они очень культурные люди. Даже, что они не рядовые служащие.

– А какие?

– Не знаю. Давно это было. Не много же я узнал пока. Поэтому продолжал расспрашивать.

– Миссис Мантовани, а вы не можете вспомнить хоть одно имя?

– Нет. Да они, пожалуй, не называли своих имен.

– Как долго мальчик пробыл в заведении?

– Пока не достиг школьного возраста,

– Та-а-к… А как его привозили в начале недели?

– Вы хотите сказать, на каком транспорте?

– Именно это.

– Ну, главным образом, на автомобиле. На черном, наверно, на «Бьюике». Но случалось, и на фургончике. От неожиданности я вскинул голову,

– На фургончике?

– В каких обычно привозят всякую всячину. О, и еще вот что! Когда они однажды привезли его, кажется, это были как раз те мужчина и женщина, которые привезли его впервые, на них была какая-то пестрая одежда. Как у военных. Вы понимаете, что я имею в виду?

Постепенно начала вырисовываться какая-то картина.

– Вы сказали, миссис Мантовани, что чаще всего его привозили на автомобиле. А как еще было?

– Ну, пешком.

– Пешком? На тех дорогах бывали заторы? От города до заведения Харрисона добрых десять миль. Может быть, они приезжали на такси?

Она покачала головой.

– Не думаю. Если бы они привозил и его на такси, то останавливались бы на стоянке заведения, как они это делали, приезжая на собственных автомобилях. То ли на черном автомобиле, то ли на фургончике, А такси я никогда не видела на стоянке. Я часто выглядывала, когда привозили Ренни.

– Почему?

– О, в этом нет ничего удивительного. Знаете ли, в таком заведении никогда не происходит ничего особенного. И обращаешь внимание на каждую мелочь, чтобы хоть как-то скрасить будничную монотонность. Понедельник был особенно интересным днем. – ведь привозили назад много детей; посетители приходили за посетителями. Нашим любимым развлечением было наблюдать за стоянкой и пытаться угадать, где чьи папа – мама. Иногда случалось, что у нас укрывали своих младенцев актрисы из Голливуда.

– Итак, если я правильно понял, это означает, что в таких случаях сопровождающие ребенка приходили пешком?

– По всей вероятности. Только когда была хорошая погода, они не приезжали на автомобиле. И на такси не приезжали, Несколько секунд я просидел в задумчивости, потом встал.

– Очень вам благодарен, миссис Мантовани. Вы мне очень помогли,

– Не стоит. Я искренне беспокоюсь за маленького Ренни, Он заслуживает того, чтобы судьба ему улыбнулась.

Я уже перешагнул через порог, когда неожиданно она окликнула:

– Мистер Нельсон! Я быстро обернулся.

Они смотрела на меня, нахмурившись и, как видно, усиленно над чем-то размышляя.

– Мистер Нельсон… кажется, я что-то припомнила. Вы спрашивали, не помню ли я имя кого-нибудь из тех, кто привозил маленького Ренни.

– Да? – я шагнул поближе.

– Что ж, имен имя не помню. Но были среди них два оригинала. Один был с рыжими волосами и длинной бородой, такой большой шутник. Другой – с длинным и угрюмым лицом. Как обиженная каланча. Но и у этого было чувство юмора. Я припоминаю, что они постоянно подшучивали над нами и друг над другом. Итак чудно называли друг друга.

– Как же? – спросил я, волнуясь. Она стыдливо улыбнулась мне.

– Ну… словом…«новое царство» и «древнее царство». Увидев мою ошарашенную мину, она быстро продолжила:

– Конечно, может, это был всего лишь розыгрыш. Или я что-то не так поняла.

– Не волнуйтесь, миссис Мантовани. Глядишь, и это пригодится.

Я взял себе это на заметку и пошел к такси.

Уже вечерело, когда мы свернули на главную улицу Санта-Моники. Водитель одной рукой держал руль, а другой утюжил свой нос. Вдруг он слегка притормозил и повернулся ко мне.

– Скажите, мистер, вас ничего не беспокоит? Я стряхнул с себя одолевавшие меня мысли и попытался сосредоточиться.

– Что, например?

– Например, что за нами следят. Я быстро обернулся, но увидел в темноте только свет бесчисленных прожекторов.

– Кого?

– Серый спортивный автомобиль.

– С каких пор?

– Я заметил их еще в полдень.

– Так какого же дьявола не сказали? – накинулся я на него.

– Я не знал, чем дело пахнет. Я хочу жить долго.

– Тогда почему сейчас говорите?

– Потому что пожалел вас. Вы так уютно сидите здесь. И, кроме того, вы сейчас выходите. Я еду ужинать. Я подумал, лучше вам узнать, что нам сели на хвост.

– Спасибо.

– Куда вас отвезти?

– К гостинице.

– Вы уверены, что вы хотите туда?

– Конечно, уверен!

– Хорошо, мое дело спросить. В таких случаях пассажир обычно просит остановиться у подземного перехода, оплачивает такси, идет в переход и выныривает на другой стороне.

– Везите меня к гостинице!

– Как пожелаете, мистер.

Он затормозил перед гостиницей и протянул мне свою визитную карточку.

– Если я буду вам нужен, позвоните по этому телефону. Я оторвусь от кого угодно, мистер! Знаю город, как свои пять пальцев!

Я поднялся в свою комнату и даже не очень удивился, когда перешагнул через порог. Все мои пожитки валялись в беспорядке на полу, даже зубная паста была выдавлена из тюбика. Чемодан мой был распорот – следует признать, что работа была выполнена основательно.

Я поставил себе на колени телефон, и когда коммутатор отозвался, заказал Нью-Йорк. И телефон Джиральдини.

Некоторое время в аппарате раздавалось гудение, затем в нем послышался знакомый голос.

– Это я, ваш собутыльник, – сказал я ему, – и сейчас очень кстати был бы самый большой бурбон, в котором мало воды и не больше двух кубиков льда.

– И я бы не отказался, – сказал голос,

– Тогда порядок. Не дадите мне вашего шефа? Спустя несколько секунд на проводе был Джиральдини.