Джанет бросилась на шею мужу.

— О Дик, я так счастлива!

— Потому что нашла мою пуговицу?

— Нет, тебе ни за что не угадать!

— Как и множества других вещей… например, каким образом эта пуговица оказалась у тебя.

Пришлось и Джанет признаться, что ездила она не в церковь, а к Мортлоку. Досадуя на Криса, заставившего ее усомниться в муже, Джанет рассказала и о подозрениях инспектора, которые теперь, после этого идиотского приключения с пуговицей, стали уверенностью.

— Значит, этот дурень не только считает меня продажной шкурой, не только вообразил, будто я на побегушках у Дэвиса, но и готов обвинить в убийстве? Ох, Джанет, у меня руки чешутся пойти и набить ему морду, — с горечью подвел итог Ричард.

— Нет, Дик, даже не думай. Во-первых, Мортлока не переделать, во-вторых, это не прибавит тебе чести. Представляешь, какой шум поднимется вокруг потасовки между суперинтендантом полиции и его подчиненным?! На твоей карьере можно будет поставить крест.

— Ты права, дорогая. Но на сей раз Мортлок хватил через край. Я потребую его перевода в другой отдел. Не могу работать с человеком, которому не доверяю. Прошу тебя, Джанет, никогда больше не упоминай имени этого субъекта и прости, что привел его в наш дом.

— Мы оба ошиблись в Крисе Мортлоке, Дик. Постараемся забыть о нем.

Сидя у постели Джойс, лежавшей с обмотанной компрессами шеей, Мортлок пытался узнать хоть что-нибудь о человеке, напавшем на его возлюбленную, но напрасно.

— Открыв дверь и увидев мужчину в темных очках и с огромными светлыми усами, я не сразу поняла. Только когда этот тип, грубо оттолкнув меня, вошел в дом, я хотела закричать, но он зажал мне рот рукой, втолкнул в гостиную и прошипел: «Попробуйте пикнуть, миссис Гендерсон — и я прикончу вас на месте, а будете сидеть тихо — ничего худого не случится».

— И за все это время вы не рассмотрели его хорошенько, не заметили ни единой характерной подробности?

— Я слишком перепугалась. Потом он сказал мне: «Сделайте так, чтобы полицейские ищейки перестали рыскать вокруг нас, миссис Гендерсон, иначе шеф займется вами всерьез. Инспектора мы разок уже проучили: нечего ему так усердствовать, разыскивая убийцу вашего мужа. Так что он сам нарвался. Шефу ничего не стоит устроить вам то же самое, но он согласен малость погодить. А вы пораскиньте мозгами, что вас ждет, если не уговорите Мортлока заняться другими делами. Ясно?» У меня перехватило дыхание, я не могла издать ни звука. Мерзкий тип встал, и я, как завороженная, пошла за ним в холл. Он замер, повернулся и, пробормотав: «Уж извините, миссис Гендерсон, но я не хочу, чтобы вы всполошили весь квартал», — сжал своими ужасными лапищами мне горло и стал давить, давить… Потом ничего не помню. Должно быть, теряя сознание, я все-таки крикнула, потому что очнулась на коленях миссис Миллер.

— Ну, попадись он мне только… Вам не очень больно?

— Да нет, это все скорее от страха. Но вы-то сами, Крис?

— Чепуха, профессиональный риск.

— Крис, вы должны бросить расследование!

— Никогда в жизни!

— Если вы и вправду испытываете ко мне… некоторую привязанность, то, умоляю вас, оставьте это дело. Я чувствую, ни к чему это не приведет, и не хочу отвечать за то, что может с вами случиться.

— Если я выполню вашу просьбу, Джойс, через несколько месяцев дело закроют.

— Ну и пусть! Ни ваша гибель, ни увечье все равно не воскресят моего мужа. Я любила Ларри, и, думаю, он платил мне взаимностью, но никто не имеет права думать о мертвых больше, чем о живых.

— Вы изменились, Джойс.

— Может быть… Я не отдавала себе отчета, в какую безумную авантюру ввязываюсь сама и втягиваю вас. Я уже потеряла Ларри и не хочу потерять вас. Вы — мой единственный друг, Крис, друг, которому я могу все рассказать, перед кем мне не стыдно быть слабой и трусихой.

Мортлок взял ее руку и поцеловал.

— Знаете, Джойс, благодаря вашим словам сегодня у меня один из самых счастливых дней. Я никогда не забуду его и сохраню в душе вечную признательность…

— Хорошо, хорошо, Крис, но только не начинайте снова фантазировать!

— Ладно, поговорим о другом. Вы же знаете, я готов вас слушать всегда и во всем.

— Это правда?

— И вы еще сомневаетесь?

— Тогда я запрещаю вам вмешиваться в расследование убийства Ларри!

— Повторяю вам, суперинтендант ни о чем другом так не мечтает. Не пройдет и нескольких недель, как он закроет дело и сдаст в архив.

— А мне теперь именно этого и хочется, и, я уверена, Ларри согласился бы со мной. Он сам слишком боялся ответственности и не стал бы толкать других, а уж тем более меня, на смертельный риск ради мести. Послушайте меня, Крис, не превращайте эту историю в дело чести. Я знаю, это из-за меня, из-за меня одной вы обрушились на Мелвина Дэвиса. Так ведь?

— В какой-то мере.

— Нет, Крис, не в какой-то, а только из-за меня. Но, честное слово, если вы отправите этого человека на виселицу, в моих глазах вас это не возвысит. И не надо совершать никаких подвигов — я и так бесконечно вас уважаю.

— Дайте мне еще две недели.

— Погибнуть можно и гораздо быстрее…

— Умоляю вас!

— Хорошо. Но через две недели, к чему бы это ни привело, вы оставите расследование.

— Даю вам слово.

— Спасибо.

— А теперь постарайтесь вспомнить того типа… На нем было широкое, удобное пальто?

— Нет, плащ.

Ответ разочаровал Криса, но он еще не терял надежды.

— Вы в этом абсолютно уверены?

— Крис, вы меня удивляете: ну разве может женщина ошибиться в том, что касается одежды? На том типе был самый обыкновенный плащ, какие носят все. То, что вы называете «удобным пальто», носит суперинтендант.

— Суперинтендант? Он к вам приходил?

— Ах, проговорилась! А ведь обещала ничего вам не рассказывать…

Мортлок совсем растерялся.

— Но зачем он приезжал сюда? Почему не вызвал вас в Скотленд-Ярд?

— Потому что ваш шеф явился ко мне как частное лицо.

— Что вы имеете в виду?

— Его привела сюда дружба.

— Вот как? Суперинтендант уверял вас в дружеских чувствах?

— Нет, Крис, речь шла не обо мне, а о вас. Суперинтендант рассказал, как с вами обошлись у Дэвиса, признался, что не в силах заставить вас вести себя благоразумно и что опасается за вашу жизнь. Поэтому он просил меня попытаться…

— У вас это замечательно получилось!

— Хотите верьте, хотите — нет, Крис, но я и без его просьбы обратилась бы к вам с тем же.

— Так или иначе, но Болтоны уже второй раз…

— Замолчите, Крис! Вы несправедливы! Суперинтендант, безусловно, привязан к вам, тут и сомневаться нечего. И, кроме того, мне бы это не понравилось — терпеть не могу неблагодарных людей!

Возвращаясь в Лондон, Мортлок, несмотря на горечь и разочарование, честно признался себе, что, пожалуй, не во всем прав. Поведение Болтона могло объясняться и иными, более благородными причинами. Раз начавши, он быстро пришел к выводу, что в общем вел себя с Болтонами, своими единственными друзьями, как последний дурак. Можно подумать, на Криса нашло какое-то затмение. Конечно же, Ричард, которого он так давно знал, никак не мог оказаться продажным полицейским. Криса терзали угрызения совести, и в понедельник утром, явившись в Скотленд-Ярд, он как человек, всегда готовый признать ошибку, решил немедленно поговорить с суперинтендантом и во всем повиниться.

Но, как ни хотел Крис оправдаться и заслужить прощение, с первых же слов он наткнулся на глухую стену.

— Ричард, я ездил в Уотфорд.

— Нарушив мои указания.

— Простите, но я…

— Нет. Вы — инспектор Скотленд-Ярда, Мортлок, и, как все остальные, обязаны неукоснительно выполнять распоряжения начальства.

Крис сделал последнюю попытку:

— Я хотел повидать миссис Гендерсон, думая…

— Знаю и благодарю вас за столь своеобразное доверие ко мне. Ни многолетняя дружба, ни бесконечные доказательства искреннего расположения не помешали вам заподозрить во мне сообщника гангстера и даже соучастника убийства…