Вопреки мрачным прогнозам жителей Лондона, первые дни марта выдались солнечными, и в воздухе запахло весной. Мортлок вернулся в Скотленд-Ярд в отличном настроении. Но не успел он войти, как его вызвали к суперинтенданту Боуэну.

— Я в курсе ваших подвигов в Харрогите, Мортлок.

— Я выполнял свой долг, сэр.

— Не стану осуждать вас за это. И все же, по-моему, вы преследуете Дэвиса с рвением, безусловно превышающим ваши прямые обязанности.

— Вы порицаете меня за разоблачение двоеженца, сэр?

— Ни в коей мере. Моя обязанность — требовать соблюдения законов, даже если они абсурдны. Я не знаю Дэвиса, но он оказался пожизненно связан с невменяемой, и его двоеженство — совсем не то, что у брачного афериста. Кроме того, как мне сообщили из Харрогита, Дэвис обеспечил этой несчастной великолепный уход.

— Но преступление все-таки остается преступлением.

— Да, конечно. Но у меня возникло весьма двойственное чувство: с одной стороны, в профессиональном плане, нельзя не отдать вам должное, однако чисто по-человечески я предпочел бы не пожимать вам руки. Это все, инспектор.

Крис влетел к себе в кабинет страшно злой. Вероятно, это Болтон накачал Боуэна, и вдвоем они постараются сжить его со свету. Но он упорен, он выстоит против их сговора. Правда, замечание Боуэна задело Криса, и он впервые задумался, действительно ли вел себя безупречно. Только уверенность, что, отправляя Дэвиса в тюрьму, он мстил за Ларри Гендерсона, вернула Мортлоку душевное равновесие. Теперь он сможет просить руки Джойс.

Вечером, не желая сталкиваться с сослуживцами, многие из которых стали держаться с ним заметно прохладнее, Крис подождал, покуда Ярд опустеет. Чтобы как-то привести в порядок нервы, он решил поужинать в хорошем ресторане западного Кенсингтона и вернулся домой пешком уже в темноте. Когда Мортлок нащупывал замочную скважину, к нему приблизились две тени и кто-то прошептал в самое ухо:

— Спокойно, инспектор. Идите с нами, и ничего дурного не случится, во всяком случае, сегодня…

Мортлок почувствовал, как в ребра уперлось острие ножа.

— За убийство полицейского, Сэдлер, в нашей стране расплачиваются самой дорогой ценой.

— Знаю, знаю, инспектор. Но все-таки убью вас, коли начнете брыкаться. Возьми его за руку, Лейк.

Они действовали в открытую, и эта спокойная решимость поколебала сопротивление Криса. Не будь на свете Джойс, он, может, и предпринял бы что-нибудь. Но с той поры, как задумал жениться, Мортлок больше дорожил жизнью. А кроме того, он ясно понимал: если не послушается, эта парочка зарежет его, чем бы ни грозило убийство.

— Ладно, я пойду с вами.

Мортлок вместе с похитителями сел в машину. За рулем сидел Фиппс. Полицейский усмехнулся:

— Вся команда в сборе…

— Да, вся команда. И лучше б вам подумать об этом раньше, прежде чем цепляться к Мелвину.

Ехали они недолго и остановились в Челси. Полное отсутствие каких бы то ни было предосторожностей, этакая война с открытым забралом подействовали на Криса. Эти люди либо считали себя очень сильными, либо решились на все.

Они поднялись по лестнице и вошли в комнату. Полицейский увидел Барбару Дэвис. Перекошенное лицо бывшей танцовщицы не предвещало ничего доброго. Она смерила Мортлока долгим взглядом:

— Довольны собой, инспектор?

— А вам что за дело?

— Хочу знать, что думает подлец.

Она подошла и плюнула Крису в лицо. Он медленно вытер плевок.

— Вы мне за это заплатите, Барбара Коукбэн.

Она невесело усмехнулась:

— Я всю жизнь только и делаю, что плачу. А теперь с меня взятки гладки. И угораздило ж вас сунуть свой грязный нос в Харрогит!

— Так вы были в курсе?

— Не верите? Да, Мелвин мне все рассказал! А вам хотелось, чтоб я последними годами пожертвовала ради чокнутой, сумасшедшей, которая ничего не понимает? С какой стати? В нашем возрасте детей не заводят. Кому же это мешало?

— Закону.

— Закону? Так он всегда был против меня и никогда — за. Он помогает одним богатым. Мелвин, Сэдлер, Лейк, Фиппс и я, мы это поняли. Ну и решили смирно жить в Сохо. Все вместе, как раньше, но по закону. Тут ни с того ни с сего появляетесь вы и подсекаете Мелвина и нас вместе с ним. Думаете, вам это сойдет с рук, мистер Мортлок?

Крис нисколько не опасался угроз, скорее испытывал что-то вроде неловкости. Больше всего его удивляла каменная неподвижность мужчин — в комнате не слышалось даже их дыхания.

— Мелвина судят через две недели, — продолжала Барбара. — Мы подождем до суда. Если мой муж получит больше года, я убью вас, инспектор.

Крис пожал плечами:

— Задумай вы и вправду нечто подобное — не предупреждали бы заранее.

Барбара растерянно взглянула на своих.

— Он не понял, ничего не понял. Объясни ему ты, Сэдлер, если сможешь.

— Чего уж тут объяснять? Подведя под монастырь Мелвина, вы все наше дело угробили, инспектор. Что осталось, пойдет на уплату штрафа и на адвоката. Если парня упрячут надолго, мы все сели в лужу, все. А коли так, терять нечего. И мы вас прикончим. Вот так-то. Ну, пошли, мы отвезем вас обратно.

Однако прежде чем они успели закрыть за собой дверь, Барбара крикнула вдогонку:

— Хотите дожить до пенсии, инспектор, так подумайте, что говорить в суде!

Мортлок усмехнулся. Еще и шантаж! Кого они из себя корчат, идиоты?

Фиппс остановил машину прямо у его дома, а Сэдлер отворил дверцу:

— Не вздумайте подстраивать ловушку в Челси. Мы не новички и этой ночью сматываемся. До суда над Мелвином вы о нас не услышите, инспектор.

Мортлок не стал рассказывать коллегам о ночном приключении. Такая мелкая сошка, как Барбара и ее сообщники, не интересовали полицейского, понадобятся — он их всегда найдет. Сейчас все его помыслы занимало предстоящее выступление в суде. Уж тогда Крис покажет всей этой шушере, что инспектор Скотленд-Ярда угроз не боится.

Когда Мортлок вошел в знакомый домик в Уотфорде, Джойс протянула навстречу руки:

— Я все знаю, Крис. Спасибо!

Этот субботний вечер вознаградил Мортлока за все невзгоды, избавил от горечи и мелких угрызений совести. Крис с радостью отметил, что сегодня миссис Гендерсон больше никого не пригласила, они были вдвоем. Но уместно ли сразу заговорить о… Может, она нарочно все так подготовила, чтобы услышать от Криса признание? Скоро год, как умер Ларри, Джойс прекрасно знает и о чувствах, и о намерениях инспектора… только… арест Дэвиса — еще не наказание, а Мортлок поклялся себе не говорить на эту тему до осуждения бандита. И он решил подождать.

В тот чудесный вечер Мортлок рассказал Джойс о своих приключениях в Харрогите, о том, как ему было тоскливо без субботних поездок в Уотфорд. Джойс с улыбкой призналась, что тоже без него грустила. Полицейский растаял от счастья. Лишь усилием воли он заставил себя выполнить обещание и не выступать в роли официального жениха немедленно. У миссис Гендерсон хватило вкуса и здравого смысла не говорить банальностей вроде: «Там, где Ларри сейчас, он, конечно, благодарит вас за отмщение». Она ограничилась коротким замечанием: «Теперь, когда Дэвиса посадят на несколько лет, смерть Ларри гнетет меня меньше. Я знаю, его покарают не за это преступление, но постараюсь внушить себе, что хотя бы отчасти и за него тоже».

— Кто знает? Возможно, на суде я сумею разделаться с ним окончательно…

— Каким образом?

— Разумеется, у меня нет достаточных доказательств, но, по-моему, ваш рассказ произведет определенное впечатление на присяжных, и на процессе сложится неблагоприятная для Дэвиса атмосфера. С судейской точки зрения этого достаточно, чтобы увеличить срок.

Мортлок не понимал, что, произнося эти слова, изменяет делу, которому сам же хотел так жертвенно служить. В его порыве смешивались и давнее омерзение к преступникам, и стремление к нелицеприятному правосудию, и жажда мщения, и любовь. И Крис забыл, что полицейский обязан свидетельствовать без ненависти и без предубеждений.