— Но как Дэвис узнал о вашем посещении Ярда?

— Они, скорее всего, следили за домом.

— Столько времени после происшествия? Это неправдоподобно… Вы никому не говорили об этом?

— Никому.

— Не сорвался ли у вас во время разговора какой-нибудь намек, даже бессознательно?

— Да нет! И ни один из моих знакомых не имеет ничего общего с Дэвисом.

— Ладно. Мы примем необходимые меры. Спокойно возвращайтесь домой. Даю вам слово: ничего страшного с вашим мужем не случится.

Джойс улыбнулась ему, и эта доверчивая улыбка согрела Крису душу. Он сжал руку миссис Гендерсон несколько более пылко, чем приличествовало, та быстро ее отдернула, и наступило неловкое молчание.

— Миссис Гендерсон, я обещаю сделать для вашего мужа все возможное. Это письмо даже суперинтенданта заставит изменить мнение. Я уверен, он немедленно прикажет установить охрану.

— Я верю вам…

— Спасибо. Во всяком случае, предупредите меня, если случится что-нибудь новое.

— Хорошо.

— Как вы смотрите на то, чтобы вновь увидеться здесь завтра? Я бы рассказал вам, как развиваются события.

— Дело в том, что… У меня работа… и мой муж рассердится, если узнает, что я встречаюсь с кем-то в баре… Это, конечно, глупо, но мы ведь не можем рассказать Ларри об истинной причине наших встреч… и он может вообразить другую…

Позабыв свою извечную робость перед женщинами и печальный опыт с Сьюзан, Крис признался:

— Возможно, их много… этих других причин, по крайней мере у меня.

Она покраснела.

— Господин инспектор… Я порядочная женщина и совсем не из тех, кто способен нарушить супружескую верность.

От смущения Крису хотелось сквозь землю провалиться, и он забормотал какие-то жалкие извинения. Это несколько смягчило его спутницу.

— Так я могу по-прежнему рассчитывать на вашу помощь? — спросила она.

— Ну конечно! Я, возможно, неловок, миссис Гендерсон, но все же честный человек.

— Не сомневаюсь, инспектор. Если все уладится и мне больше не придется вас беспокоить, я сохраню самые добрые воспоминания о вашей любезности и… симпатии.

Суперинтендант принял Мортлока с холодностью, установившейся между ними в последние несколько дней.

— Вы хотите мне что-нибудь сообщить, инспектор?

— Да, по поводу этой истории в Уотфорде.

— Вы по-прежнему интересуетесь ею?

— Не я один.

И Крис положил на стол Болтона письмо, полученное Джойс. Суперинтендант прочел его.

— И что это означает?

— Простите, но смысл, по-моему, достаточно ясен.

— Тогда вы гораздо сообразительнее меня.

Нарочно, что ли, он это делает? Мортлок сдержался и терпеливо объяснил:

— Это письмо означает, что за Гендерсонами следят.

— Допустим. И что дальше?

— Возможно, следовало бы поговорить с Мелвином Дэвисом?

Болтон сухо прервал его:

— Почему с Мелвином Дэвисом?

— Но мне кажется, что…

— Уж слишком много вам кажется, инспектор. Не угодно ли вам подчеркнуть в этом недописанном письме то, в чем мы могли бы обвинить Мелвина Дэвиса?

— Мы знаем от миссис Гендерсон…

— И вы полагаете, слов этой дамы достаточно, чтобы уличить Дэвиса в том, что он замышляет убийство?

— Но, суперинтендант, в конце концов, это письмо…

— …вполне мог послать кто-то, захотевший сыграть злую шутку с вашей «протеже». Такого рода истории нас не касаются. Посоветуйте миссис Гендерсон обратиться в полицию Уотфорда. У вас все?

— Да.

— Тогда до свидания. У меня много работы, и более срочной, чем тревоги какой-то истерички!

Мортлок взвился:

— Вы не имеете права…

Болтон холодно взглянул на него.

— На что я не имею права, инспектор? Возвращайтесь к себе в кабинет, попробуйте остыть и поразмыслить трезво. Спросите себя, не могла ли такая женщина, как миссис Гендерсон, нервная, с богатым воображением… Не возражайте? Целую неделю за ее домом велось наблюдение, и ничего необычного агенты не заметили. Так вот, не могла ли такая женщина углядеть призраки гангстеров там, где никого нет?.. Не могла ли она поделиться своими страхами с другими людьми? Разве вы не допускаете мысли, что кто-то из них счел забавным разыграть ее? Хотите знать мое мнение? Ваша миссис Гендерсон страдает манией преследования, и, если б не ее прекрасные глаза, вы сами отправили бы ее к психиатру!

Криса трясло от сдерживаемой ярости. Подобная слепота со стороны Ричарда Болтона могла быть только намеренной.

— Значит, вы не верите в то, что случилось с ее мужем?

— Что он стал свидетелем происшествия? Верю. Но это все. Я даже не уверен, действительно ли он опознал Мелвина Дэвиса. Не забывайте, эти сведения вы получили от миссис Гендерсон, и только от нее!

— Но, ради Бога, зачем ей понадобилось ломать комедию?

— Наверное, миссис Гендерсон и не играла. Несомненно, эту женщину — а ведь она учительница, не забывайте об этом, то есть обучает морали! — возмутило поведение мужа. Будучи женой Гендерсона, она страдает от комплекса вины, принимая на себя часть ответственности за малодушие супруга. Миссис Гендерсон, вероятно, уверена, что ее муж, а следовательно, и она сама заслуживают наказания. Поскольку таковое не может исходить от правосудия, ибо полиция не имеет к тому никаких официальных оснований, миссис Гендерсон внушила себе, что их покарают другие. Те пресловутые другие, что фигурируют во всех случаях мании преследования. Этих «других» она наделила лицом Мелвина Дэвиса, случайно увиденным на страницах газеты. Единственное извинение для миссис Гендерсон — то, что она искренна и оказалась в незавидном положении. Если у вас есть какое-либо влияние на эту женщину, посоветуйте ей сходить к врачу.

— Вы забываете, что я видел ее мужа и тот показался мне еще более встревоженным!

— И по тем же причинам, очевидно. Во время войны этот человек перенес тяжелую психическую травму. И стоит ли удивляться, если жена тоже подпала под влияние навязчивых идей?

— Но письмо?

— Дурацкая шутка неизвестного, сыгравшего на мании преследования миссис Гендерсон.

— Но по какой причине?

— Мортлок… неужто вы, в вашем возрасте, до сих пор не знаете, что люди не нуждаются в причинах, дабы творить зло?

Вернувшись к себе в кабинет, Крис стал раздумывать над предположением Болтона. Оно казалось правдоподобным. Однако все в Мортлоке восставало при мысли о том, что Джойс может быть не вполне нормальной. Мания преследования выглядела удобной уловкой — лишь бы не обращать внимания на раздражающие жалобы. Будь Джойс действительно не в своем уме, болезнь проявлялась бы не только дома. Любую ненормальность, отклонение в характере и манерах мгновенно заметили бы коллеги-учителя и воспитатели! Крис снял телефонную трубку и, вызвав полицию Уотфорда, приказал сержанту Бредли аккуратно провести опрос в школе, где преподавала миссис Гендерсон: не замечали ли за ней каких-нибудь странностей? Сержант не придал большого значения этому делу, однако обещал заняться им на следующий день.

В споре с суперинтендантом Мортлоку не удалось одержать верх. Он был убежден, что Болтон ошибается, но его аргументы от этого не стали менее весомыми. Почему начальник Криса отказывается даже рассматривать вопрос о возможной виновности Мелвина Дэвиса? И внезапно инспектор вспомнил о ходивших некогда слухах, будто Дэвис пользовался безнаказанностью благодаря взяткам и подкупу кое-кого из видных полицейских. А вдруг и Болтон… Подумав об этом, инспектор устыдился. Все, что он узнал о суперинтенданте за время их совместной работы, опровергало подобные подозрения. Но чем же вызвано упорное нежелание Болтона хотя бы допросить Дэвиса по делу в Харрогите? Да пожелай он выгородить гангстера, все равно ничего лучшего не смог бы придумать!

В этот момент дежурный сообщил, что его хочет видеть Джанет Болтон. Мортлок не мог отказаться принять ее — это было бы неприличной грубостью по отношению к женщине, неизменно выказывавшей ему самые дружеские чувства. Джанет вошла с улыбкой.