— Вы не имели права! — задыхаясь, сказал он. — Почему вы не дали мне убить его?

Мел подумал о том, что произойдет утром, когда этот почти не отвечающий за себя мальчик получит возможность встретиться с Файлом на съемочной площадке.

— Послушай, — рассудительно сказал он, сознавая, что сейчас такие рассуждения в высшей степени бесполезны. — Никто не знает точно, что произошло у тебя в комнате. Если ты не будешь терять головы и поговоришь с Клаудией...

— А как же! — грубо сказал Паоло. — А когда я поговорю...

— Сначала я с ней поговорю, — заявила Бетти. — Знаю! — сказала она, когда взбешенный Паоло попытался возразить. — Это не мое дело. Я не имею права вмешиваться, но все равно я это сделаю. А вы будете ждать здесь с синьором Гордоном, пока я не вернусь.

Это было тягостное, беспокойное ожидание. Дождь непрестанно барабанил по крыше машины, усиливая нервное напряжение. Хуже всего, мрачно размышлял Мел, что Бетти, не имея собственных детей, была всегда готова приютить любого сбежавшего из дому или заблудившегося бродяжку и не раздумывая старалась решить за него все его проблемы. Но в данном случае, что бы она ни сказала, все будет бесполезно. Юноша, сидевший за его спиной, храня мертвое молчание, должен был расквитаться слишком за многое. Единственным возможным средством предотвратить немалые неприятности было предупредить Файла в надежде, что у него хватит разума серьезно отнестись к предупреждению. Если же нет...

Наконец показалась Бетти, которая вышла из дома и нырнула в машину.

— Ну? — холодно сказал Паоло. — Вы говорили с ней?

— Да.

И она сказала вам, сколько ей заплатили за.., за?..

— Да.

Паоло не ожидал этого.

— Не может быть, чтобы она вам сказала это, — недоверчиво сказал он. — Она бы соврала, попыталась обмануть вас, как обманывала меня.

Она...

— Сначала дайте мне передать ее слова. Она сказала, что вы договорились с синьором Файлом, что получите за статуи небольшой аванс, а остальное после того, как работа будет выполнена. Это верно?

— Да. Но какое это имеет отношение?..

— Очень большое. На самом деле это главное. Потому что синьор Файл сказал ей, что если она не будет любезна с ним, то вы никогда не получите остальных денег. Он скажет, что ваша работа никуда не годится, и, более того, он всем расскажет об этом, и вы никогда больше не сможете получить такой заказ. Ваша сестра полагает, что принесла себя в жертву ради денег и вашей репутации, что в противном случае она бы вас подвела.

Паоло ударил ладонью себя по лбу.

— Как она могла это подумать? — крикнул он в бешенстве. — Она знает, что есть бумага, которую мы подписали у адвоката. Как она могла поверить в такую ложь?

— Потому что она только ребенок, некому было дать ей совет. И когда вы подниметесь к ней, то должны сделать вид, что все понимаете. Вы сделаете это?

— Синьора...

— Сделаете?

— Да, да, я все сделаю. Но этот человек...

— Паоло, послушайте меня. Я понимаю ваши чувства, но все, что бы вы с ним ни сделали, приведет только к скандалу, который заденет Клаудию.

Все, что бы ни случилось, попадет во все газеты. Как после этого девочка сможет вернуться в школу? Разве она когда-нибудь сможет вернуться домой в Кампофриддо? Все будут глазеть на нее и сплетничать.

Даже если вы подадите на него в суд...

— Даже так, — с горечью сказал Паоло. Он положил ладонь на ручку дверцы. — Но я задерживаю вас своими делами! — И когда Бетти неохотно наклонилась вперед, чтобы юноша мог выйти из машины, он добавил:

— Вы не понимаете этих вещей, синьора, но я подумаю о том, что вы сказали.

Чао!

Мел наблюдал за тем, как он вошел в дом, потом завел машину.

— Звучит не очень-то обнадеживающе, — сказал он. — Придется завтра шепнуть пару слов Алексу, чтобы предупредить его, хотя я очень хотел бы увидеть, как он получит все, что ему причитается.

— Знаю. — Бетти с безнадежным видом покачала головой. — Господи, ты бы видел, как живут эти дети. Комната размером с крысиную нору, посредине натянута занавеска, чтобы каждый из них имел хотя бы подобие своего уголка. Дождь просачивается прямо сквозь стены. Вся мебель состоит из ящиков из-под апельсинов. И вонючий протекающий туалет в коридоре. Трудно поверить, что в наши дни...

— Да, конечно, но жизнь бедных художников — не “сладкая жизнь”. В любом случае, сколько бы Алекс ни заплатил за этот заказ, все же они станут жить немного лучше, когда Алекс рассчитается с ним.

— Правда? Как ты думаешь, сколько Алекс ему платит?

— Откуда я знаю? А что? Клаудия сказала тебе?

— Сказала. Попробуй догадаться. Ну, пожалуйста. Мел быстро произвел в уме подсчет.

— Так, — сказал он, — поскольку статуи целиком изготовляются Паоло, начиная с набросков и до готовых изделий, они должны стоить от пяти до десяти тысяч долларов. Но я могу поспорить, что парень получит от Алекса не больше чем пару тысяч.

— Мел, он получит пятьсот. Сотню авансом, а остальное после окончания работы. Всего пятьсот долларов!

Непревзойденный Файл, думал Мел почти с суеверным ужасом, когда они проезжали по мосту над вздувшимся мутным Тибром. Паршивые пятьсот долларов за все двенадцать статуй! Плюс Клаудия Варезе в придачу.

Мел поговорил с Файлом на следующее утро и был доволен, что с ними в офисе находятся Сай и Мак-Аарон, которые могли услышать, что происходило.

Когда дело касалось применения силы. Файл не был самым храбрым человеком на свете. Перспектива явно встревожила его.

— Какого черта! — взорвался он. — Вы знаете здешних девиц. Если бы я не сделал это вчера, сегодня наверняка появился бы кто-нибудь другой. Но если этот ее братец задумал всадить мне нож в спину, я могу...

— Я не об этом, — возразил Мел. — Я сказал только, что с твоей стороны было бы весьма разумно держаться от него подальше. Завтра он кончает свою работу. Ты можешь найти себе какое-нибудь занятие в городе, пока он не уйдет.

— Чтобы я дал этому мальчишке-макароннику прогнать меня с моей собственной территории?

— Ты ведь сам начал все это, верно? Тебе не повезло — на этот раз попалась девушка не того сорта.

— Ну ладно, ладно! Но я вернусь вечером, чтобы просмотреть последний материал, и сразу же после этого мы устроим совещание прямо здесь, в офисе. Ну, все понятно? Поэтому все должны быть на месте.

Прозвучало зловеще, решили все после того, как Файл уехал, но их это по-настоящему не взволновало. Оставалось отснять только пару сцен, около недели потребуется на монтаж, вот и все. Файл сделал все, на что был способен, но не смог помешать им показать, на что способны они.

Какую бы карту он ни прятал в рукаве — а Файл постоянно преподносил им неприятные сюрпризы на таких совещаниях, — на этот раз было уже поздно разыгрывать эту карту. Вот что главное.

Они ошибались. Файл вернулся поздно вечером, чтобы просмотреть с ними последний материал, и, когда после этого они собрались в его офисе, извлек из рукава не карту, а целую бомбу.

— Я хочу, чтобы вы уяснили одну мелочь, — сказал он, — и на этом наша встреча кончится. Всего одна небольшая деталь. Голдсмит, я понял так, что вы собираетесь наконец закончить съемки на этой неделе.

Верно?

— К пятнице, — сказал Сайрус.

— Тогда все в порядке. Стало быть, в пятницу вечером вы все выйдете отсюда в последний раз. Понятно? После того, как вы окажетесь по ту сторону ворот, то там и останетесь. И не пытайтесь как-нибудь надуть охранника, потому что ему будут даны специальные указания держать вас за воротами.

— Конечно, — сказал Сайрус, — только вы упустили одну мелочь, Алекс. Надо сделать монтаж фильма. Вам придется подождать еще одну неделю, а тогда уже приказывать охраннику наставлять на меня пистолет.

— Правда? — спросил Файл с притворным интересом. — Еще одну неделю?

— Его лицо застыло. — Нет, спасибо, Голдсмит. У нас уже есть парень, которому мы платим за монтаж, поэтому в пятницу вы просто помашете ручкой и забудете, что вы когда-то были со мной знакомы.