Ее не было. Кровать не разбирали.

Черт подери! Что предпринять?

«Ложись спать и не лезь в чужие дела», – предупреждал внутренний голос.

Но Бобби не мог так поступить, и когда Шарлин появилась в пять тридцать, уже ходил по гостиной, как встревоженный отец.

– Где ты шлялась? – потребовал он ответа. Бобби был настолько зол, что не заметил необычное состояние Шарлин.

– Оставь меня в покое, – устало произнесла она и закрылась в ванной.

– Нет, ты послушай меня! – начал он.

– Заткнись! – закричала она из-за запертой двери. – Я никому не обязана отчитываться. Оставь меня в покое!

Бобби отступился, а утром отправился в «Соул он соул рекордз» – маленькую студию звукозаписи, которой руководила Америка Аллен. Она довольно часто обращалась к Бобби. Сегодня они намеревались записать одну из его песен вместе с Руфусом Т. Рэмом – молодым певцом, исполнителем блюзов.

Америка тепло поздоровалась с Бобби. Эта крупная тридцатитрехлетняя негритянка с огромным бюстом обожала одежду в африканском стиле.

– Привет, Бобби.

Он поцеловал ее в щеку.

– Привет, Америка, моя любимая женщина. Отлично выглядишь!

– Как здорово, ты научился делать комплименты, – она сузила глазки и внимательно посмотрела на Бобби. – Видно, провел тяжелую ночку. Уж не устал ли ты от одной из своих маленьких блондинок?

– Ничего подобного.

Америка ухмыльнулась. Ее улыбка всегда получалась широкой и открывала прекрасные белые зубы.

– Эх, парень, меня не обманешь, я нюхом чувствую бессонную ночь.

Бобби не собирался рассказывать ей о Шарлин. Он дважды приводил Шарлин в студию, но на Америку она впечатления не произвела.

– Хорошенькая, но голоса никакого, – отрезала дама.

– Дай ей возможность, – просил Бобби.

– Дорогой, я не сделаю этого даже для тебя. Я имею дело с настоящими талантами.

– Послушай, Шарлин очень индивидуальна, она будет отлично смотреться по телевидению.

– Конечно, парень, там она может и подойдет, но в моей студии ей нечего делать.

Так все и закончилось.

– А ты скрытный, Бобби, – обвинила его Америка и по-дружески потрепала по плечу, когда они отправлялись в студию.

– Неужели?

– Да, милый, я кое-что узнала.

– Что именно?

– Я угощу тебя обедом, и у нас будет возможность поговорить.

– Лучше скажи сейчас, а то я умру от любопытства.

– Спокойствие, разве ты не хочешь бесплатно съесть бутерброд с рыбой?

Руфус Т. Рэм был очень высоким, худощавым негром с прической в афростиле и музыкальным голосом, отдаленно напоминавшим молодого Смоуки Робинсона. Этот певец записал пару довольно удачных песен на «Соул он соул».

Мелодия, которую сочинил Бобби, была в ритме медленной трагической баллады «Девочка, я хочу тебя», а Руфус Т. Рэм пел ее как веселый хит.

– Не так! – заявила Америка после нескольких репетиций. – Руфус, пой ниже, изобрази чувство. Сделай так, чтобы мы поверили, что ты действительно ее хочешь.

Руфус Т. Рэм кивнул, словно прекрасно понял Америку. Но, к сожалению, это было не так. Слушая его, можно было подумать, что он бежит по парку и напевает легкую песенку. Вскоре стало ясно, что исполнение Руфуса Т. Рэма никуда не годится.

Америка раньше обычного объявила перерыв на обед.

– Нужно поговорить, – сказала она Бобби и решительно вышла из студии.

Ему хотелось позвонить Шарлин, но Америка направилась в любимый итальянский ресторан.

– Я угощу тебя чем-нибудь получше, чем бутерброд с рыбой, – заявила она и широко улыбнулась. – Думаю, мы с удовольствием съедим по порции спагетти и тефтелей, чтобы спокойно дожить до вечера.

Бобби согласился. Теперь он был худым, но изредка позволял себе расслабиться, а кроме того, Америка ему нравилась. Она очень хорошо относилась к Бобби все девять месяцев их знакомства.

– Ты знаешь, Бобби, песня прекрасная, – сказала она, заказывая бутылку красного вина. – Беда в том, что Руфус Т. Рэм не умеет петь.

– Я это понимаю, – согласился он.

– Ну, – она откинулась на стуле и обвела взглядом переполненный ресторан. – И что мы будем делать?

– Напишем ему другую песню, – логично предложил Бобби. Америку такой ответ удивил:

– И ты можешь это сделать прямо сейчас?

– Ну, не сразу.

– Да ладно, Манделла, у меня полно музыкантов в студии, и записи должны идти по плану. Ты можешь сочинить песню после обеда?

– Ты что, с ума сошла? – недоуменно спросил он. Америка достала сигарету из переполненной сумки, потянулась за спичками и прикурила.

– Я хочу, чтобы ты сам записал песню.

– Я?!

– Ты.

– Вот теперь я точно знаю, что ты сошла с ума.

Подошел официант с вином и налил немного в бокал Бобби, чтобы тот попробовал. Он передал бокал Америке. Она глотнула и кивком выразила согласие. Когда официант ушел, она сказала:

– Хм… «Очаровательный малыш Бобби», думаю, тебе пора вернуться к старым занятиям. Ты должен быть наверху и записывать хиты.

Бобби не застал Шарлин вечером. Она уехала в театр. К холодильнику была прилеплена записка:

Бобби попытался расшифровать это послание. «Прости» означало, что Шарлин ничего не хочет обсуждать. Она написала «Люблю тебя», чтобы сделать ему приятное. «Не говори Рокету» имело прямой смысл. «Не жди» – значит, она поздно вернется домой.

Какое счастье, что она не его подружка. У этой девушки слишком высокие амбиции, ее ничто не остановит.

Шарлин… Лучше бы он не знал ее. Зачем было селиться втроем?

Но сегодня даже мысли о Шарлин не могли испортить настроение Бобби. Благодаря Америке Аллен после семи лет молчания он впервые запел. Он пошел в студию и обскакал Руфуса Т. Рэма. Да. И удивил всех, включая самого себя. Оказывается, у него есть голос. А это что-то да значит! Не тоненький завывающий голосок «Очаровательного малыша Бобби», а низкий и сексуальный. Он сумел заставить свои песни зазвучать.

Америка пришла в восторг.

– Ты это сделал, парень, – она одобрительно похлопала его по плечу. – Ты действительно это сделал! А какой голос!

День удался. Бобби, конечно, удивился, когда Америка напомнила ему о прошлом. Он думал, что его секрет никогда не раскроется. Бобби никогда ничего не говорил даже Рокету. А когда упомянул об этом Шарлин, то та просто не поверила.

А вот Америка знала все. Она провела настоящее расследование и обнаружила альбом 1963 года, на обложке которого была фотография толстого улыбающегося «Очаровательного малыша Бобби».

– Когда мы познакомились, мне показалось, что я тебя уже знаю, – сказала она. – Я все время пыталась вспомнить, где тебя видела, но поначалу не могла, а потом, неделю назад, все стало на свои места. Десять лет назад я была в Нашвилле с друзьями и видела толстого мальчика по телевизору. Тогда я спросила себя: почему этот негр поет в стиле «кантри»?

– Так как же ты все-таки догадалась, что это был именно я?

– Дорогой, ты приходишь и говоришь, что никогда не занимался музыкой. Это явная ложь. Я точно знала, что ты давно с ней знаком. А потом до меня дошло: ведь это «Очаровательный малыш Бобби», – она довольно рассмеялась. – Моя память накапливает лица, как верблюд воду!

– Мне все равно трудно понять. Внешность изменилась, и голос тоже. Как ты догадалась?

– Глаза не изменились, хотя ты стал старше и значительно мудрее. Пора возвращаться на работу. Ты должен петь. И гораздо лучше, чем Руфус Т. Рэм.

Америка умела убеждать. Она уговорила Бобби попытаться, и оказалось, будто он только этого и ждал. Когда он открыл рот и запел, то все услышали новый голос Бобби Манделлы. Теперь ничто не собьет его с намеченного пути.

Бобби хотелось отпраздновать успех. Он поставил пластинку Марвина Гэя и Тамми Террела, просмотрел записную книжку и позвонил блондинке, продавщице косметики. Поскольку Шарлин вернется поздно, Бобби решил воспользоваться пустой квартирой.