Проснувшись утром, Даниэла с удивлением поняла, что бушевавшая накануне буря каким-то удивительным образом унесла вместе с собой то смятение, что царило все предыдущие дни в ее душе. Вчера она так устала, что у нее хватило сил только на то, чтобы молча удалиться в отведенную ей комнату и завалиться в постель. Сейчас же энергия переполняла ее, и она была готова к любым приключениям. Вскочив с постели, она отворила настежь выходящее в сторону гор окно, и, почувствовав, как живительный горный воздух заполняет комнату, радостно засмеялась. Умытая дождем зелень радовала глаз своими яркими красками, а чистое, с неправдоподобно белыми облаками небо было таким близким, что, казалось, протяни только руку – и сможешь дотронуться до него. Откуда-то доносились ржание лошадей и голоса работников, но ни тех, ни других не было видно. Только несколько зарянок порхали над кустами и время от времени оглашали окрестности своим негромким, похожим на журчание ручейка пением.

«Я ни за что не сяду сегодня за работу, – решила она. – Уж слишком хороший день для этого. Я лучше попрошу у Дэйва Митчелла двух каких-нибудь спокойных лошадок и поеду вместе со Стивеном осматривать окрестности. Я была так несправедлива к нему в последнее время, а он, напротив, был так терпелив и великодушен со мной». Странно, но в это великолепное утро мечты об Алексе уже почти не тревожили ее сердце. Расценив это как добрый знак, она направилась на поиски жениха.

– Уже восемь утра, Люси, тебе пора идти. Даниэла может проснуться и прийти сюда в любую минуту. Ну а тогда весь наш план полетит к черту.

Встав с постели, он отправился в душ, но, возвратившись, увидел, что, несмотря на его просьбу, любовница так до сих пор и не вылезла из кровати. Она вообще тревожила его в последнее время: то слепое обожание, что буквально струилось из ее глаз, уступило место настороженности. Порой ему казалось, что она специально делает все возможное, чтобы Даниэла узнала об их связи. Впав в ярость от этой мысли, он отшвырнул полотенце и, подскочив к Люси, сильным рывком выдернул ее из постели. Увидев перед собой округлившиеся от страха глаза, он испытал ни с чем не сравнимое наслаждение.

Тут же схватив девушку за волосы, он запрокинул ей голову и несколько минут любовался тем ужасом, что был написан на ее лице. Наконец отпустив, он велел ей убираться из его комнаты.

Едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться от обиды и унижения, Люси быстро оделась и молча вышла из комнаты. Она едва успела закрыть дверь своей комнаты, как услышала в коридоре легкие шаги Даниэлы. Один короткий стук в дверь, и вот уже этот негодяй что-то ласково говорит ей, а она смеется ему в ответ. Опустившись на кровать, Люси долго лежала без сил. То чувство, что заставляло ее еще несколько дней назад сгорать от страсти к Стивену, медленно испарялось, унося с собой то, что совсем недавно было смыслом ее жизни.

– Ты дорого поплатишься за это, Стивен Мэтьюз! – сжав зубы, пробормотала она. – Больше я ни в чем не буду помогать тебе. Даже если Даниэла навсегда отвернется от меня, я не позволю тебе разделаться с ней и завладеть ее деньгами.

Долго еще лежала она в своей постели, в итоге придя к выводу, что не должна ни на шаг отходить от сестры. Ну а если потребуется, она откроет ей правду об истинном лице Стивена. И пусть будет то, что будет...

Окинув быстрым взглядом разобранную постель, Даниэла удивилась про себя тому, как сильно смяты одеяло и простыни, но, приписав это неспокойному сну Стивена после вчерашней поездки, промолчала. Подойдя к жениху, она закинула руки ему на плечи. Уловив в его взгляде вспыхнувшее тут же желание, она прижалась к его губам долгим чувственным поцелуем. Еще немного, и они упали бы на кровать и предались любовным ласкам, но внезапно раздавшиеся за окном крики работников заставили их отпрянуть друг от друга. Застенчиво улыбнувшись, Стивен произнес:

– Извини меня, Даниэла. Сегодня ночью я так плохо спал, что сейчас, кажется, не в состоянии подарить тебе то наслаждение, которого ты заслуживаешь. К тому же мне ужасно хочется есть. Нас как, будут кормить завтраком или придется самим охотиться в горах?

– Не извиняйся, Стивен. Вчера и вправду был слишком тяжелый день для всех нас. А завтрак, кстати, давно уже готов. Жена Дэйва Митчелла, Эллис, приготовила нам оладьи с джемом и яичницу с беконом. Еще есть холодное молоко и домашний творог. Так что давай одевайся, а я пока пойду разбужу сестру.

– Мне кажется, Даниэла, тебе не следует будить Люси. Пусть поспит. Вряд ли она будет рада, если ты разбудишь ее в разгар самых сладких утренних снов.

– Ты, как всегда, прав, Стивен, – улыбнувшись, ответила она. – Тогда я жду тебя внизу, в столовой, а после завтрака мы сможем немного покататься на лошадях и осмотреть окрестности. Мне не терпится показать тебе чертову тропу.

Глядя в окно на удаляющихся в сторону конюшни Стивена и Даниэлу, Алекс вдруг отчетливо понял, что такого приступа ревности, как сейчас, он не испытывал никогда. В обращенном на Стивена взгляде Даниэлы читалось столько нежности, что смотреть на них спокойно Алекс был не в состоянии. Но как бы то ни было, ему в первую очередь нужно было помнить о том, зачем он здесь.

Через пару минут он уже был на конюшне, где конюх сообщил ему, что молодая мисс и мистер Стивен только что уехали осматривать окрестности.

Оседлав лошадь, Алекс решил отправиться к расположенному в трех милях от ранчо горному озеру, надеясь, что за то время, что Даниэла проведет наедине со Стивеном, тот не успеет причинить ей никакого вреда. «Лишь бы только она не начала избегать меня, – думал он, заставляя свою лошадь перейти с галопа на быстрый аллюр. – Я не мог ошибиться в своих предчувствиях. Этот мистер Мэтьюз тот еще мерзавец, от него можно ожидать чего угодно».

Стоя у начала чертовой тропы, Даниэла с благоговейным ужасом взирала на распростертое внизу ущелье, по дну которого несла свои быстрые воды небольшая речушка Даймон-Крик.

– Неужели ты и впрямь хотела бы пройтись по этой тропе, Даниэла? Это же настоящее безумие! Не смей даже думать об этом! В любую минуту у тебя может закружиться голова, и тогда ты полетишь вниз, на эти жуткие острые скалы!