Но выпить он так и не успел. В дверь постучали. И через секунду, за которую молодой ректор все-таки изловчился спрятать рюмку, на пороге нарисовалась его секретарша.

- Марина Юрьевна, - строго обратился к ней Самошин, - у вас что, телефона нет? Что за привычка врываться ко мне в кабинет без звонка?

- Извините, пожалуйста, Владимир Витальевич, но вам срочный звонок из Академии Медицинских Наук. Наверно, по поводу вашей защиты. А это же так важно. Вы же сами…

- Вы можете помолчать? - пресек ее словесный поток ректор. - Что, так трудно нажать на кнопку и соединить меня?!

- Но на моей мини-АТС высветилось, что ваш телефон неисправен.

Самошин повернулся к столу, на котором стоял его телефонный аппарат, и сразу понял, в чем дело: телефонная трубка лежала неаккуратно.

Он поправил телефон и недовольным тоном произнес:

- Хорошо. Идите и соедините меня с Академией.

Секретарша, словно пробка из бутылки шампанского, вылетела из кабинета. Через мгновение Самошин подобострастным голосом говорил со своим официальным оппонентом:

- Да, конечно. Сделаю обязательно, Валерий Абрамович. Как скажете, уважаемый профессор…

- И будьте готовы, Володя, - отвечали Самошину с другого конца провода, - через неделю у вас защита.

Тема диссертации, которую представлял на суд медицинских светил Самошин, касалась клонирования человеческих органов для дальнейшей их трансплантации. И хотя Владимир отдавал себе отчет в том, что в этой области научных изысканий он, скажем прямо, не был особенно продвинут, тем не менее выбрал он именно клонирование. Во-первых, модно. Во-вторых, непонятно. В-третьих, не придерешься там, где придраться, собственно говоря, и не к чему. На это и делал ставку без пяти минут доктор наук.

Да и занимаемая Владимиром должность вкупе с его постом в городской администрации не оставляли сомнений, что защита пройдет на ура. Лишившись поддержки Вульфа, он за это время основательно доработал тему. Уверенность Самошина в беспрепятственном получении докторского звания была настолько сильной, что накануне самой защиты он уже отдавал последние распоряжения, касающиеся торжественного банкета по случаю получения им очередной ученой степени.

И вот наконец для Владимира наступил этот долгожданный день. Который должен упрочить достигнутое и стать мостом в будущее.

Служебная «Волга», на которой некогда разъезжал его предшественник по ректорству в Первом меде, припарковалась прямо у парадного входа в гостиницу «Невский Палас». Именно в этом отеле должна была пройти защита Владимира, а потом и ее празднование в банкетном зале. Такое нетрадиционное для подобного мероприятия место было предоставлено Самошину благодаря его связям по линии городской администрации. Да и степенные члены комиссии особо не возражали по поводу данного местоположения, уже предвкушая банкет.

Защита, как и следовало ожидать, прошла без сучка без задоринки. Убеленные сединами академики и членкоры не задали ни одного каверзного вопроса. Более молодые члены комиссии вообще помалкивали, дабы, не дай Бог, не прослыть выскочками или умниками в глазах старших товарищей. Таким образом диссертация Владимира Самошина была признана блестящей и даже новаторской.

Со всех сторон посыпались поздравления, рукопожатия, поцелуи.

А когда Владимиру кто-то из его особо приближенных студентов осторожно шепнул, что в здании находится сам губернатор Северной столицы, который специально приехал поздравить молодого ученого с защитой, Самошин предложил всем переместиться в банкетный зал, дабы отметить событие и пообщаться, что называется, в неформальной обстановке.

В этот день, день, когда Владимир Самошин стал доктором наук, банкетный зал «Невского Паласа» набился до отказа. И кого тут только не было. Помимо ученых-медиков, уже упомянутого питерского губернатора, сослуживцев и родственников виновника торжества, на банкете были замечены представители городской богемы - актеры, художники и музыканты, верные городским властям журналисты, представители различных зарубежных фирм…

Гостей рассадили за столики, ломившиеся от всевозможных яств. Тут и там сновали халдеи, еле успевавшие наполнять бокалы и рюмки присутствующих разнообразными элитными напитками. На небольшой сцене в обнимку с двумя длинноногими девочками тряс своей кучерявой шевелюрой Укупник, открывая рот под фонограмму собственной песни. Из мощных динамиков разносились слова:

Клево, все очень клево…

Композитора, отправившегося за свой столик дожевывать бутерброд с черной икрой, сменил раскрасневшийся губернатор:

- Очень радостно, - начал он свою речь, - что в нашем великом городе живут и работают такие талантливые молодые люди, как Владимир Витальевич Самошин. От имени городской администрации и от себя лично хочу искренне поздравить господина Самошина, надеюсь, что и все сидящие в зале присоединятся к моим поздравлениям с сегодняшним событием. Событием, которое так важно для всякого, кто решил посвятить себя науке и двигать ее вперед. К сожалению, так у нас часто бывает, что у тех, кто действительно достоин нормальных условий, способствующих научной деятельности, этих условий, мягко говоря, недостаточно. Так и в случае с Владимиром Витальевичем, труд которого я могу оценить лично, поскольку он активно сотрудничает с городской администрацией, - нет нормальных, да что нормальных, элементарных условий для созидания. Самого обыкновенного, что должно быть у всякого человека, - жилья. А потому, уважаемый Владимир Витальевич, позвольте мне преподнести вам подарок от министерства здравоохранения и министерства народного образования - ключи от однокомнатной квартиры в недавно построенном доме на Черной речке.

Губернатор торжественно передал ключи поднявшемуся на сцену Самошину и крепко пожал ему руку. Владимир, рассыпаясь в благодарностях, густо зарделся и, подождав, когда прекратятся бурные аплодисменты, объявил об окончании официальной части банкета.

И началось…

Тосты сменялись звоном бокалов. Звон бокалов тостами. Потом - ритмическая пауза в виде танцев, во время которых уже подвыпившие кавалеры начинали подсчитывать количество облапанных ими женских попок, а женщины примериваться, кого бы себе выбрать в качестве сексуального партнера на ночь.

Надо отдать должное Самошину, который, как и подобает настоящему карьеристу, вдобавок занимающему солиднейший пост, вел себя скромно, если не сказать строго. Стараясь выглядеть гипергалантно, он умудрялся так мило отказывать дамам в танце, что у тех не возникало даже мало-мальского намека на обиду. Да и вообще этот банкет для Владимира был интересен прежде всего с деловой точки зрения - новые знакомства, отнюдь не сексуальные, укрепление и без того крепких позиций в ученом мире, «выбивание» денег на нужды вверенного ему института и прочее.

- Владимир! - услышал Самошин за спиной незнакомый голос и обернулся.

Перед ним стоял холеный дядечка лет пятидесяти пяти с прикольными черными усиками а-ля Адольф Гитлер, который, воспользовавшись кратковременным одиночеством Самошина, тут же изъявил желание с ним познакомиться.

- Мое имя Герхард, - с едва заметным немецким акцентом представился незнакомец и протянул Владимиру визитку.

На светло-зеленом фоне ее лицевой части белая надпись гласила: «“Остенбах ГМБХ” - фармацевтическая компания». А чуть ниже черные буковки сообщали имя, фамилию и должность владельца прямоугольной картонки: «Герхард Герке, консультант».

- Очень приятно. Самошин Владимир, - на западный манер, без отчества, представился ректор Первого меда и, извинившись, что не может дать Герхарду свою визитку, которой у Самошина не было, поскольку уже успел все раздать, вежливо поинтересовался, чем обязан такому вниманию.