— Сомневаюсь, что император собирается устроить новый Взрыв, — заявил Вар, но затем, вспомнив необъяснимый гнев своего наставника и его угрозу уничтожить всех под Горой, основательно призадумался.

Соли промолчала. Вскоре они оба уснули.

В двадцати милях к востоку от стоянки Безымянный, известный также под именем Сос, без устали вышагивал по своему шатру вне себя от гнева. Погиб его ребенок — девочка по имени Соли. Когда-то их насильно разлучили, но, несомненно, она была его дочерью, что называется, плоть от плоти. Хирурги подземелья, превращая императора в самого сильного человека в мире, внедрили ему под кожу металл и пластик, впрыснули в тело гормоны, и с тех пор он стал бесплодным. А Соли, официально считавшаяся дочерью Сола, была его первым и единственным ребенком. За шесть лет разлуки она не стала для него менее дорогой. Он так мечтал вновь соединиться с дочерью… И со своим истинным другом — Солом, а также со страстно любимой Сосой. Тогда бы они все вчетвером…

Но надежды пошли прахом. Проклятый Вар убил Соли!

Вар непременно умрет от его руки, а затем он разрушит до основания Геликон. Безымянный в нетерпении ждал рассвета. С первыми лучами солнца он пустится в погоню, а осаду Геликона до своего возвращения поручит Тилу. Не лишенный тщеславия Тил наверняка обрадуется новому назначению.

Месяц спустя они оказались далеко за пределами империи, но останавливаться Вар не осмеливался, прекрасно уяснив из своей первой встречи с Безымянным, что тот хоть и медлителен, но непреклонен, как сама судьба. Воины из местных племен добровольно либо после поражения в кругу расскажут императору о проходивших мимо беглецах, поэтому от него не скрыться, и иного выхода, кроме непрерывного бегства, просто не существует.

Поначалу Соли не желала, чтобы ее узнали — ведь она считалась мертвой

— пряталась от каждого встречного, но затем они догадались переодеть девочку в мужскую одежду и дальше двигались открыто: безобразный мужчина и неприметный паренек. У обоих за поясами торчали палицы, и вызвать их в круг редко кто отваживался.

К концу третьего месяца пути дорогу преградила радиоактивная пустыня столь гигантских размеров, что они сначала были вынуждены повернуть назад и лишь через два дня смогли направиться на запад, а там, опасаясь императора, углубились в леса.

Найти пропитание в лесу удавалось далеко не всегда, тем более что расставлять силки и терпеливо подкарауливать добычу у них попросту не было времени. Соли, сменив мужской наряд на женский, ходила за пищей на стоянки, а Вар укрывался в чащобе. Однажды девочка сообщила, что два или три дня назад здесь, оказывается, видели седовласого великана — без сомнения, Безоружного. Император расспрашивал местных, весьма подробно описывая внешность Вара, но о существовании спутницы паличника то ли не знал, то ли она его не интересовала.

Так значит, император все-таки преследует его!

Вару вновь стало страшно. До последней минуты он надеялся, что необъяснимый гнев его наставника и единственного друга со временем угаснет сам собой. Увы! Теперь сомнений не оставалось, император не простил Вара и, пока жив, будет преследовать его по пятам.

Они свернули на север, стараясь двигаться как можно быстрее. Но слух о беглецах намного опережал их самих. Однажды они повстречали незнакомца, и тот, смерив Вара презрительным взглядом, вскричал:

— А-а-а, это ты! Тот самый, с пятнистой кожей, за которым погоня!

Вар сошелся с наглецом в кругу и быстро его проучил. Воинам в этих местах не хватало регулярных тренировок и дисциплины.

Через два месяца они покинули владения чокнутых. Стоянок больше не попадалось, дороги, проложенные тракторами чокнутых, исчезли без следа. Вскоре к тому же пошел снег, наступила ранняя приполярная зима.

Они неустрашимо шагали вперед. Повсюду, куда ни посмотри, виднелись лишь редкие карликовые деревья; под снежным ковром таились коварные камни и ямы. К полудню снегопад прекратился, но ближе к вечеру небо вновь заволокло тучами, затем повалил густой снег. Соли примолкла и помрачнела. До сих пор она видела снег только на экране монитора и, естественно, понятия не имела о том, насколько он холодный и мокрый.

В сгущающихся сумерках Вар вырыл яму, расстелил поверх промерзшей земли простыню, а над ней поставил палатку, предусмотрительно прихваченную ими с последней стоянки. Затем завалил шатер снегом, оставил лишь отверстие для дыхания да лаз у входа. Забравшись вместе с Соли в шатер, он снял с девочки сапоги, тщательно растер ей ноги. Соли больше не плакала: впрочем, Вар предпочел бы слезы этому невидящему взгляду.

Поев, они легли спать. Вар крепко обнял Соли, прижал к себе и всю ночь согревал своим телом.

Утром Соли никак не желала просыпаться. Вар осмотрел ее тело и обнаружил у коленки, чуть выше голенища сапога, голубую отметину. Очевидно, девочку ужалило ядовитое насекомое, вроде мотылька, обитающего в Гиблых Землях. Должно быть, на ночь они расположились рядом с радиоактивной зоной — достаточно далеко, чтобы этого не почувствовала его кожа. Если бы не вчерашний снегопад, Вар узнал бы радиоактивную пустыню по виду. Вероятно, ночью ядовитое насекомое заползло в теплый спальный мешок, а затем, потревоженное, ужалило Соли. И та впала в кому.

Были ли в здешних местах целебные травы, Вар не знал, но прекрасно понимал, что искать их сейчас под толстым слоем снега бессмысленно. Соли маленькая, совсем еще ребенок, и если насекомое выпустило много яда, то она будет спать, пока не умрет, если же доза невелика, то оправится — оказавшись, конечно, в теплом, сухом помещении.

Буран кончился, но в любую минуту мог начаться снова. А ночью станет по-настоящему холодно. Оставаться здесь — верная смерть. Необходимо отнести Соли на теплую стоянку.

Вар наскоро покидал вещи в заплечный мешок, завернул Соли в кусок брезента, что служил верхом палатки, и, взвалив девочку на правое плечо, а мешок с вещами — на левое, побрел назад. Снегу было по колено; иногда Вар по пояс проваливался в ямы, но не останавливался. Вскоре руки от холода потеряли чувствительность, а ноги болезненно заныли.

Где-то через час он провалился в глубокую впадину и уронил Соли наземь, а когда поднялся и подхватил девочку, едва не упал от острой боли в правой ноге. Похоже, то ли вывихнул коленный сустав, то ли растянул связки. Превозмогая боль, Вар зашагал дальше, но вскоре, не выдержав, остановился, снял сапог, растер распухшее колено снегом и продолжал путь босиком.

Дороги не было и в помине: солнце висело над самым горизонтом, его свет отражался от кристально чистого снега, слепил глаза и не давал сориентироваться. Не обладай Вар врожденным чувством направления, он непременно сбился бы с пути.

Незадолго до захода солнца он выбрался на заледеневшую, местами занесенную снегом дорогу, а вскоре, достигнув теплой стоянки, — последней из тех, что они миновали на своем пути, — уложил Соли на кровать и заботливо укрыл одеялами.

Дышала Соли прерывисто, но ни жара, ни лихорадки у нее, к счастью, не было. В Варе затеплилась надежда. Возможно, она все-таки выживет.

Он сел на кровать у ног девочки и осмотрел свое колено. Ничего серьезного, обычное растяжение, а болит потому, что он проделал длинный путь, да еще с такой ношей. Но теперь, отдохнув…

Его чуткий слух уловил снаружи какие-то звуки, и он насторожился.

Шаги! Легкие, быстрые, решительные. По проложенной чокнутыми дороге с юга приближался путник, который собирался, очевидно, провести ночь на стоянке.

Но пустить его внутрь Вар никак не мог. Во всяком случае, пока не выздоровеет Соли. Последнее время они с ней никого не встречали, но их местопребывание обязательно раскроется, если кто-нибудь увидит ее сейчас. Ведь потеряно целых два дня пути, и император наверняка очень близко — возможно, всего лишь в считанных часах пути.