Не прошло и минуты как прибежал Тил со свитой и сразу же приказал шестовику в наказание за то, что он не признал собственного императора, отправляться на работы с женщинами в поле, но Безымянный возразил:

— Вызвав меня, он поступил верно. Наказать его вправе лишь тот, кто разогнет шест.

Разогнуть пластиковый, окованный железом шест смог с помощью своего молота лишь кузнец, и наказан юноша не был, Безымянного же отныне в лагере узнавал всякий.

На следующее утро, наотрез отказавшись от помощи, Безымянный взял с собой лук и моток веревки (ни то, ни другое не считалось оружием круга), двойной запас продуктов и гончую и отправился по следам таинственного зверя.

— Я скоро вернусь с добычей, — бросил он на прощание.

Погруженный в раздумья Тил промолчал. Следы зверя вели через поля в лес, а оттуда прямиком в Гиблые Земли. Прежде чем идти дальше, император внимательно осмотрел метки чокнутых у границы и убедился, что установлены они по меньшей мере десяток лет тому назад.

В народных преданиях говорилось о мерцающих в Гиблых Землях тусклых огоньках, о неуязвимых духах, рыскающих среди древних развалин, о вооруженных до зубов мертвецах и о не ведающих жалости машинах-убийцах, но напрочь лишенный суеверных страхов император точно знал, что смертельно опасными эти места делает радиация, оставшаяся после Взрыва, а она с каждым годом ослабевает, и окраины Гиблых Земель постепенно становятся пригодными для жизни. Хотя ему и было доподлинно известно, что, пока растительность имеет привычный вид, углубляться в Гиблые Земли можно без риска для здоровья, но памятуя об истинных опасностях окраин — полчищах крошечных землероек, пожирающих все на своем пути, а при отсутствии пищи не брезгающих и друг другом, а еще огромных белых ядовитых мотыльках, что появляются, к счастью, только по ночам — в Гиблые Земли император входил не без внутренней дрожи.

Следы сначала углубились в зараженные невидимыми рентгенами земли на расстояние около мили, а затем их цепочка потянулась вдоль границы. Следовательно, существо, которое он преследует, не бесплотный дух из самого сердца «горячей» зоны, а всего лишь некое животное, опасающееся, как и все живое, радиации. Животное, которое он непременно настигнет и либо изловит, либо, на худой конец, убьет.

По следу его вела гончая. Император ел сам и кормил собаку прихваченными из лагеря припасами. Изредка удавалось подстрелить из лука кролика, и он, освежевав тушку, готовил ее на открытом огне. Стояло теплое позднее лето, поэтому спал император прямо на земле, в спальном мешке чокнутых. Погоня доставляла ему удовольствие, и оттого спешил он не слишком.

К вечеру третьего дня гончая вдруг залилась истошным лаем и бросилась в кусты, но затем, взвизгнув, вернулась с поджатым хвостом.

Взобравшись на холм, Безымянный увидел впереди под огромным дубом существо. Чуть выше четырех футов, двуногое, сгорбленное; голову, морду и плечи покрывал густой спутанный мех темного цвета, из-под которого кое-где проглядывала серая, в желтых пятнах кожа.

Как и подозревал Безымянный, таинственное существо оказалось вовсе не животным, а мутантом и, судя по всему, молодым.

В руке мутант держал грубую дубинку. Похоже, он давно знал о погоне и намеревался атаковать своего преследователя. Однако, завидев великана-императора, юноша, видимо, испугался и кинулся наутек.

Воочию убедившись, что неуловимый пожиратель фермерских посевов — человек, Безымянный не стал сразу же продолжать погоню, а разбил под дубом лагерь, решив остаться здесь на ночь.

О том, чтобы хладнокровно убить паренька, не могло быть и речи. С другой стороны, если его изловить и привести с собой, то разозленные фермеры-воины, вероятнее всего, учинят над пленником кровавую расправу.

В конце концов Безымянный принял решение доставить парнишку в свой собственный лагерь, где тот сможет постепенно, за месяцы, а возможно, и годы, безболезненно влиться в человеческое общество.

С наступлением сумерек в воздухе замельтешили белые мотыльки. Безымянный поспешно залез в спальный мешок, тщательно застегнул молнию и укрыл голову мелкой сеткой. Как обезопасить собаку, он не представлял, но все же надеялся, что мотылька та не сожрет, а густая шерсть защитит ее от ядовитых укусов.

Мотыльки, к счастью, не тронули собаку. Видимо, жалят они только в крайних случаях, а выпустив яд, как и пчелы, погибают. Если так, то понятно, как умудрился выжить в этих местах юноша-мутант.

С наступлением рассвета собака вновь уверенно взяла след и повела в глубь Гиблых Земель. Если парнишка надеялся там скрыться, то его поджидает разочарование. Очевидно, что он бывал в этих местах и прежде: следовательно, радиация там не смертельная. Хотя император и был уверен, что выдержит дозу облучения, которая не прикончила паренька, полностью подавить мрачные мысли ему все же не удалось.

Вскоре он вновь нагнал паренька. При свете было отчетливо видно, до чего необычно тот бежит: коленей полностью не разгибает, ступает только на мыски и, удерживая равновесие, то и дело опирается длинными руками о землю.

— Остановись! — закричал император. — Я дам тебе еды.

Паренек его, конечно, услышал, но виду не подал. А, может, ему незнаком человеческий язык?

Погоня продолжалась. Деревья постепенно мельчали, узловатые, местами лишенные коры стволы все гуще покрывались струпьями и царапинами, которые сочились темным зловонным соком. Вскоре деревья исчезли окончательно, единственной растительностью осталась блеклая красноватая трава, что пробивалась кое-где из-под пепла. Гончая протяжно заскулила, и императору мучительно захотелось присоединить к ее вою свой голос.

Паренек припустил зигзагами. Безымянный решил было, что парнишка избрал новую тактику, но вскоре понял, что тот просто-напросто огибает наиболее зараженные участки. Ему, видимо, было известно, где именно прячутся коварные пятна радиации.

Понимая, что если будет срезать углы, то подвергнет себя серьезной опасности, Безымянный следовал за парнишкой след в след.

Внезапно он увидел вдалеке здание и застыл как вкопанный. Полуразрушенное, оно, тем не менее, казалось громадным. Безымянный насчитал целых семь этажей, а над верхним, словно ребра дохлой коровы, торчали еще и ржавые искореженные железки. За первым зданием виднелось второе, за ним — третье.

В памяти всплыло вычитанное некогда в древних книгах мифическое слово «город» — так назывались подобные скопления построек.

За века, прошедшие после Взрыва, ни один человек не забирался настолько глубоко в Гиблые Земли, но Безымянный всегда верил, что придет время (хотя и вряд ли при его жизни), когда все земли вновь станут доступны для людей. Императора вдруг обуяла жажда открытий.

Следы мутанта, ясно различимые в грязи, что оставил после себя недавний дождь, вели прямиком в ближайшее здание.

Большинство здравомыслящих держалось в стороне даже от небольших построек чокнутых, а размеры этого полуразрушенного дома их наверняка сильно бы напугали. Много повидавший на своем веку император твердо знал: в здании могут таиться лишь естественные опасности — прогнивший потолок, радиация, хищные животные-мутанты, но все же и он немного помешкал, прежде чем войти в древнее строение. Паренек-мутант соображал не хуже большинства людей и вполне мог уготовить ему ловушку.

Император не торопясь огляделся. Возле здания во множестве валялись сухие деревяшки. Несомненно, и в самом здании найдется немало древесины. Безымянный решил было избрать самый безопасный метод — выкурить паренька, но тут ему на ум пришло, что в здании могут находиться артефакты погибшей цивилизации: механизмы, книги, инструменты и кто знает, что еще… И он собственными руками уничтожит эти бесценные сокровища? Ну уж нет!

Император решительно вошел в здание. Гончая, жалобно подвывая, вела по следу. Сначала — к лестнице, затем — вниз, в Подвал, откуда, судя по всему, другого выхода не было. Но, может, настоящее прибежище паренька наверху, а внизу приготовлена ловушка? Не стоит ли вначале обыскать хотя бы два-три первых этажа? Нет. Наверху может ожидать куда более страшная опасность. Например, сильное облучение.