Ропот восторга прервал речь флибустьера.

— Они так уверены в успехе, что даже взяли к себе на борт палача — специально для того, чтобы казнить наших братьев.12

— Смерть испанцам! — взревела команда.

— Нападем на них, отомстим за себя и спасем наших братьев, — продолжал Монбар. — Последуете вы за мной?

— Да, да! Да здравствует Монбар!

— Хорошо, братья, я полагаюсь на вас. Скоро у нас будет прекрасный праздник, обещаю вам.

Крики восторга удвоились. Монбар добился своей цели: он знал, что может располагать по своей воле этими людьми, которые дадут себя убить по первому его движению.

Еще два дня продолжали плыть, держась довольно далеко от берегов, чтобы не быть замеченными испанскими дозорными. На третий день, в два часа утра, дул небольшой ветер, море было спокойно; флибустьеры находились недалеко от реки Эстера. По приказанию Монбара на воду были тихо спущены два баркаса; в них разместились полторы сотни человек. Баркасы отчалили от корабля и направились к берегу. Весла были обернуты паклей; баркасы двигались вперед быстро и без шума, оставив корабль крейсировать под командой Франкера.

Через два часа баркасы достигли берега и тогда разделились: один направился к правому берегу, другой — к левому. Тихо проскользнули они под густые кусты, окаймлявшие оба берега, и поднимались вверх по течению около одного лье.

По сигналу Монбара флибустьеры без малейшего шума сошли на берег и залегли позади своих лодок, которые служили им укрытием. Положив палец на курок ружья, чтобы быть готовыми к малейшей неожиданности, они принялись ждать рассвета.

На восходе солнца они заметили неподалеку испанский фрегат, который готовился сняться с якоря. Это был великолепный корабль, какие в то время строились в испанском флоте; только полгода тому назад вышел он из кадисской верфи и совершал свое первое путешествие«Жемчужина». Монбар вздрогнул от радости, увидев его. Агуир не солгал. Адмирал так торопился, что четыре бригантины не успели присоединиться к нему; фрегат был один.

Флибустьеры с нетерпением наблюдали за кораблем. Наконец он распустил паруса и приготовился выйти из устья Реки в море. Испанцы, ни о чем не подозревая, сгрудились на палубе, любуясь зелеными берегами. Вдруг, в ту минуту, когда фрегат проходил между двумя рядами притаившихся в засаде авантюристов, Монбар громко вскрикнул. В ту же минуту раздался страшный залп, и каждый выстрел, сделанный флибустьерами почти в упор, нашел свою жертву.

На палубе несчастного фрегата поднялся неслыханный беспорядок. При первом залпе канониры подбежали к своим пушкам и начали осыпать картечью кусты. Но флибустьеры были спрятаны и невидимы, и артиллерия фрегата напрасно тратила свои снаряды.

Монбар с редким умением расположил своих людей вдоль берегов и постоянно отдавал приказания, заставляя их ложиться на землю в ту минуту, когда раздавались выстрелы испанцев, и безостановочно стрелять.

Таким образом битва продолжалась пять часов и благодаря воинскому искусству командира флибустьеры не потеряли ни одного человека.

К полудню Монбар заметил, что испанцы стали стрелять реже. На палубе находились всего несколько солдат; шпигаты13 изрыгали потоки крови. Монбар понял, что наступила решительная минута.

— На абордаж, братья! — воскликнул он, первым бросаясь в баркас.

— На абордаж! — взревели флибустьеры, устремляясь вслед за ним.

Легкие суденышки вмиг причалили к фрегату, и авантюристы со всех сторон ринулись на палубу. Испанцы, несмотря на понесенные потери, героически сопротивлялись, но скоро, подавленные численно, испуганные видом страшных флибустьеров, которые слыли непобедимыми, они были вынуждены оставить палубу и бросились в трюм, где еще некоторое время пытались поддерживать борьбу, ставшую бессмысленной.

— Никакой пощады! — кричал Монбар.

— Никакой пощады! — вторили ему флибустьеры. Началась страшная резня. В эту минуту негр, полумертвый от страха, бросился к ногам адмирала.

— Ты кто? — спросил его Монбар.

— Палач! — отвечал негр, рыдая.

— А-а! — закричал Монбар громовым голосом. — Братья! Вот палач, которого губернатор Кубы послал казнить вас. Ведь это правда, негодяй?

— Увы, да, сеньор капитан.

— Ну, так ты исполнишь свою обязанность! Братья, приведите пленных.

На окровавленной палубе фрегата произошла ужасная сцена. Все испанские пленные были подведены к грот-мачте, где их заставили стать на колени. Флибустьеры окружили их.

— Эти люди осуждены на смерть, — сказал Монбар негру,

подавая ему топор. — Начинай!

Убийство началось. Палач отрубил головы всем пленным.

— Постой! — вскричал Монбар, бесстрастным взором следивший за этой страшной резней.

В живых остался только один пленник.

— Я дарю тебе жизнь, — сказал ему Монбар, — но с условием, что ты убьешь человека, который отрубил голову твоим друзьям.

Пленник как пантера бросился на испуганного палача, вырвал у него топор и моментально отрубил ему голову. Негр повалился на трупы убитых им людей.

— Хорошо, — сказал Монбар, — ты свободен. Ступай…

Нет, постой.

Вынув из кармана какие-то бумаги, он вырвал листок, кровью написал несколько строк, описав случившиеся события, и, передав эту странную депешу пленнику, который был ни жив ни мертв от страха, сказал:

— Отдай эту бумагу губернатору Кубы и расскажи ему о том, как Монбар Губитель поступил с палачом, присланным им. Прощай!

Пленника бросили в лодку, которую флибустьеры отдали ему, и он добрался до берега вне себя от ужаса и отчаяния.

Однако на этом дело, предпринятое Монбаром, еще не окончилось. Трупы испанцев были брошены в море, палуба вымыта, паруса приведены в порядок, и фрегат наконец вышел в Наветренный пролив14. Но вместо того, чтобы выйти в открытое море, как предполагали флибустьеры, адмирал приказал держаться берега.

К четырем часам пополудни фрегат на всех парусах подошел к бухте Санта-Мария. Там на якоре стояли четыре бригантины.

Застигнутые врасплох, испанцы почти не сопротивлялись, и менее чем за полчаса все четыре бригантины попали во власть флибустьеров. Это были прекрасные суда, хорошо вооруженные и почти новые. К несчастью, у Монбара не было достаточно людей, чтобы увести их; кроме того, надо было торопиться: в Пуэрто-дель-Принсипе били в набат, народ хватал оружие и начинал собираться на берегу.

Монбар приказал забрать все наиболее ценное. Когда все перенесли на фрегат, бригантины были потоплены вместе с испанцами, лежавшими в связанном виде на палубе.

— А-а! — сказал тогда Монбар со зловещей улыбкой. — Теперь, когда мы спасли наших братьев, мы можем без опасения заняться нашими делами.

Флибустьеры осыпали картечью толпу, собравшуюся на берегу, и вышли в открытое море, преследуемые криками бессильной ярости, испускаемыми испуганными врагами.

К семи часам вечера фрегат подошел к «Тигру», крейсировавшему недалеко от берега.

Монбар, не желая показываться донне Кларе с руками еще дымившимися от крови ее несчастных соотечественников, так безжалостно убитых им, передал командование над «Тигром» Франкеру, приказав ему обращаться с пассажиркой с глубочайшим уважением. Он перевел на «Тигр» пятнадцать человек, чтобы увеличить его команду, а сам остался на фрегате, на котором и поднял адмиральский флаг. По окончании этих распоряжений оба корабля направились к острову Аруба, где Монбар назначил собраться всему флоту и куда другие суда, по всей вероятности, уже прибыли.

Подвиг отважного флибустьера вселил ужас в испанцев и привел к страшным последствиям в будущем.