Глава 10

«Проснись и пой, мисс Галагер. Настал новый прекрасный день!» бодро объявила брюнетка, входя в комнату с большим подносом в руках. Женщина в постели эту бодрость решительно не оценила.

«Я не намереваюсь просыпаться или петь», проворчала блондинка и ухватилась здоровой рукой за одеяло, «а „новый прекрасный день“ может поцеловать меня в мою старую больную…» Последнее слово было приглушено натянутым на голову одеялом.

Рэнди приложила все усилия, чтобы не захихикать при виде этого неосознанно очаровательного жеста. Она поставила поднос на комод, подошла к кровати и присела на корточки возле нахлобученного одеяла с торчащими из-под него светлыми волосами.

«О, ну давай же», протянула брюнетка, «уверена, ты не хочешь пропустить вкусный горячий воздушный омлет». Доктор ухмыльнулась про себя, наблюдая как одеяло чуть-чуть сползло и появился заспанный зеленый глаз.

«Толстый кусок нежной сочной ветчины». Одеяло еще немного опустилось.

«Свежий, горячий хлеб с маслом». Одеяло сдвинулось еще дальше и показались два широко раскрытых зеленых глаза и нос.

«Омлет?» с надеждой спросил приглушенный одеялом голос. Высокая женщина кивнула.

«Ветчина?» Еще кивок.

«Горячий хлеб и настоящее масло?» Улыбка и новый кивок.

Зеленые глаза прищурились. «Надеюсь, это не хитрость, чтобы я проснулась и ты смогла бы снова поизмываться».

Рэнди изобразила шок «Я?… Никогда!»

Блондинка в ответ фыркнула, стянула одеяло и вздохнула. «Ладно, что я должна вытерпеть, чтобы поесть?»

«Ну», сказала доктор и встала, «мы должны произвести обычный осмотр, перевязку, и тебе, наверно, нужно воспользоваться судном, но…» она сделала паузу при виде убитого выражения на лице молодой женщины. «Почему бы тебе сперва не поесть, пока завтрак не остыл». Рэнди была вознаграждена первой с момента их знакомства настоящей открытой улыбкой. И от этого ей стало неимоверно тепло. Помогая своей пациентке подняться, высокая женщина решила, что как-нибудь…обязательно…она увидит больше этих улыбок.

«Мммм», счастливо протянула блондинка — легкий сырный вкус омлета ласкал ее чувства. Это была первая твердая пища за несколько дней. И хотя бульоны и супы, что ей давала Рэнди, были вкусные, ее желудок уже начинал сердиться без обычной пищи. Сейчас, когда она сидела и довольно жевала, она могла поклясться, что слышит как ее живот мурлычет «спасибо». Господи, кто бы подумал, что она умеет так готовить? подумала писательница впиваясь в новый ломтик ветчины. На самом деле она много чего делает хорошо; ты просто отказываешься это замечать, упрекнул тонкий голосок. «Не начинай!» предупредила она. «Она делает это только потому что должна». Ну-ну, продолжай себя в этом убеждать, хмыкнул голосок. Пытаясь усмирить противоречивые мысли, Меган вспомнила предыдущий вечер.

«Грэйсон», рявкнул голос из телефонной трубки.

«Ты можешь когда-нибудь просто сказать „алло“?» со смехом спросила блондинка.

«Галагер?!» возопила издательница. «Это ты? Господи Иисусе, женщина, где ты? С тобой все в порядке? Я уже умерла от беспокойства! Где тебя черти носят?» неистовствовала старшая женщина, явно раздраженная, но едва не плачущая от облегчения услышать голос юной подруги.

«Я…э…, я в порядке, Чарли». Блондинка изо всех сил пыталась не разреветься. Она была так напугана…и так одинока…и знакомый, заботливый голос грозил разрушить ее слабые остатки собранности. «Я попала в аварию». И услышав резкий вдох на другом конце провода, поспешно заверила, «Но со мной правда все нормально. У меня сломаны рука и нога, и небольшое сотрясение, но это все».

«Это все!? Черт побери, Меган, довольно!» взвыла обезумевшая издательница. «В какой ты больнице?! Какая палата? Кто твой врач?» Пожилая женщина выстреливала вопросы быстрее, чем растерянная Меган успевала на них отвечать. Прежде чем писательница успела что-либо вымолвить, она услышала шаги, а затем легкий стук в дверь.

«Погоди минутку, Чарли», блондинка опустила трубку и пригласила Рэнди войти.

С извиняющейся усмешкой высокая женщина прошла в комнату. «Извини, что прерываю», сказала она, «но я подумала тебе это понадобится». Она протянула листок бумаги, какой-то юридический документ и пару заламинированных карточек. Меган бегло просмотрела их. На листе бумаги были аккуратно напечатаны полное имя Рэнди, ее адрес, телефон и модель машины с номером. Документ оказался ее врачебным сертификатом, а ламинированные карточки — водительскими правами и больничным удостоверением. В ответ на вопросительный взгляд писательницы, доктор объяснила, «Эти данные я бы хотела знать, если бы мой друг был ранен и в руках незнакомца». И, с мягкой улыбкой, брюнетка покинула спальню, оставив молодую женщину абсолютно ошарашенной мудростью и неожиданной добросердечностью своих действий. Приглушенный крик вывел Меган из оцепенения, и она быстро подняла трубку.

«Извини», проговорила блондинка.

«Кто это был?»

«Это просто доктор».

«Все в порядке?»

«Все хорошо, Чарли. Она просто принесла кое-что. Теперь, отвечая на твои вопросы, я не совсем в больнице».

«Таак», оборвала пожилая женщина, «что это значит „не совсем в больнице“? Ты ведь только что сказала, что заходил врач. Что происходит, Мэг?»

«Я с радостью расскажу, милая, если ты прекратишь перебивать», хихикнула она и получила в ответ нетерпеливое рычание. Как только издательница утихомирилась, Меган поведала ей все события предшествовавшие настоящему разговору. Рыжеволосая отреагировала долгим молчанием, а затем выдала:

«Уух, что называется спишь с врагом», ляпнула пожилая женщина и тут же захлопнула рот рукой, запоздало сообразив что сморозила.

«Это даже отдаленно не смешно», ответил ледяной голос.

«Ты права, Меган. Это был плохой выбор слов», издательница извинилась и мысленно пнула себя. «Правда, извини».

Писательница закусила губу и вздохнула. «Ничего, Чарли. Просто я…»

«Я знаю, детка», по-матерински ответила старшая женщина. «Но в самом деле, кроме личных наклонностей, она хорошо с тобой обращается?»

«Я полагаю», сказала блондинка. «А какой у нее выбор?»

Издательница озадаченно нахмурилась. «Что ты имеешь в виду?»

«Я не буду здесь в заточении вечно, Чарли. Она это знает. Она заботится обо мне, чтобы по возвращении я не засадила ее задницу в тюрьму». Писательница замолчала и на ее лице появилась ехидная улыбка. «Хотя, учитывая то, что там творится, она будет там как дома».

Издательница уронила голову и потерла брови свободной рукой. «Ох, Меган». «Дорогая, если бы она и правда боялась ареста, не было бы ей легче просто оставить тебя в машине?»

«Она извращенка, а не убийца», надулась молодая женщина.

«Спасибо, что объяснила», хохотнула рыжая над раздраженным замечанием. «Серьезно, Мэг, я хотела бы побольше узнать об этом докторе; ты можешь спросить ее полное имя и, возможно, адрес? Я буду гораздо лучше себя чувствовать, зная о ней и ее медицинских рекомендациях. У меня есть парочка друзей в этой области, они могли бы предоставить все необходимые сведения».

Блондинка глянула на бумаги в своей руке и усмехнулась «Есть ручка?»

Пожилая женщина смотрела на изобилие информации, которую записала. «Боже, это же почти все, кроме цвета ее нижнего белья».

«Э…, просто из любопытства, как ты узнала все это?»

«Помнишь, она заходила?»

«Да».

«Вот тогда она и принесла мне все бумаги. Ее больничное удостоверение, права, сертификат Медицинской Ассоциации и личные данные. Я спросила почему, а она просто сказала, на твоем месте хотела бы знать такие вещи».

«Что ж, это определенно мило с ее стороны», прокомментировала издательница, впечатленная поведением доктора.

«Как скажешь», пожала плечами молодая женщина.

«Меган, дорогая, судя по всему, ты пробудешь там некоторое время. Насколько приятным или неприятным будет твое пребывание зависит как от нее, так и от тебя. И очень похоже, что она старается обходиться с тобой как надо». Рыжая женщина услышала на другом конце провода возмущенное фырканье и поспешила продолжить. «Послушай, я знаю как ты относишься к геям, и к лесбиянкам в частности, но я также знаю, что ты чрезвычайно справедливая и разумная женщина. Я не прошу тебя становиться с ней лучшими подругами или начать лепить на машину наклейки с радугой. Все что я прошу — попытайся взглянуть на нее как на личность, а не как на символ. Достойно прими помощь, которую она пытается тебе оказать. А когда дороги расчистят и ты вернешься домой, ты можешь с ней никогда больше не видеться».

«Это тяжело», дрогнувшим голосом ответила Меган. «Я смотрю на доктора Оукс, а думаю о „ней“. Она тоже хотела, чтобы я думала будто ей не все равно, но ей было наплевать. Если бы нет, она бы никогда не ушла». Голос молодой женщины был сейчас не громче шепота и издательница с трудом ее слышала. «Она никогда не звонила, никогда не писала. У нее была ее „подружка“; ей стала больше не нужна я или папа».

У издательницы сжалось сердце. «О, милая, я знаю. Но эта женщина не твоя мать. Она просто молодая женщина, которая пришла тебе на помощь и, несмотря на ваши разногласия, пытается заботиться о тебе. Не позволяй тени матери затмевать ее, и я тебе обещаю, твой „вынужденный отпуск“ будет совсем не так уж плох».

Блондинка глубоко вздохнула. «Я постараюсь, Чарли».

Сейчас, в холодном ясном свете дня, она была совсем не уверена, что сможет выполнить просьбу подруги. Без сомнения, это был хороший совет. Но писательница сомневалась в своей способности заглянуть дальше образа жизни высокой женщины и увидеть стоящую за ним личность. Особенно, когда из-за этого образа жизни она столько лет чувствовала себя преданной. Самокопание Меган прервал негромкий стук в дверь.