Глава 12

Высокая женщина весело посвистывала, когда спускалась в прихожую за своим «особым сюрпризом».

О, ей это очень понравится, радостно подумала брюнетка. За прошедшие две недели всякое бывало, но две женщины все же старались преодолеть ту пропасть различий, что разделяла их. Однако их вынужденная изоляция часто делала обеих раздражительными и вспыльчивыми. Когда такое случалось, обе женщины ретировались каждая в свой маленький мирок — Меган погружалась в писательство или звонила подруге-издательнице, а Рэнди подвергала себя изматывающим тренировкам. Или брюнетка проводила время на улице, расчищая площадку у дома от снега, или обследовала сам дом в поисках какого-нибудь мелкого ремонта. В одной и таких «экспедиций» Рэнди и обнаружила свой приз. Весь второй этаж большого дома занимали чердак и кладовая, и женщина забралась туда проверить изоляцию. Лампочка в огромном помещении перегорела и Рэнди с фонариком искала что-нибудь, на что можно будет встать и дотянуться до патрона. «Сукин сын…», с ухмылкой пробормотала доктор — в луче фонарика блеснул запыленный контур кресла-каталки. Электрического кресла-каталки, между прочим. Высокая женщина опустилась на колени и получше осветила кресло, осматривая его. А я ведь совсем про него забыла. Как раз то что нужно, Меган наконец сможет выбираться из этой проклятой комнаты.

У дяди Джейка бывали приступы подагры и тогда он передвигался в этом кресле. А встроенный моторчик давал ему бОльшую свободу действий. После его смерти Рэнди хранила кресло на чердаке и хотела как-нибудь отдать его в благотворительную организацию, но так и не смогла. Теперь она была этому очень рада.

Полные губы женщины слегка искривились в задумчивости. Хмм, ручка управления справа, а правая рука у нее сейчас в шине. Она наклонилась поближе и посмотрела на провода. Через несколько мгновений Рэнди пожала плечами, нет проблем; я просто переставлю ручку налево. Перегоревшая лампочка была забыта и доктор покинула чердак со своим пыльным сокровищем.

Потребовалось несколько дней и немало цветистых выражений, и вот она наконец катила вычищенное, сияющее и полностью рабочее кресло к дверям комнаты Меган. Рэнди поставила его так, чтобы не было видно и легонько постучала в дверь.

«Входи».

Блондинка сидела посреди большой кровати. Поднос из-под завтрака стоял на столике, а сама Меган сидела, откинув голову назад и закрыв глаза.

«Все было хорошо?» поинтересовалась брюнетка.

«Все было превосходно…как обычно», с бледной улыбкой ответила писательница.

Рэнди не могла не заметить апатию в ее голосе. О да, она уже слишком долго торчит в этой постели и этой комнате.

«Ты в порядке?» спросила она у грустной блондинки.

«В полном», неуверенно ответила она и взглянула в окно. «Расскажи мне, как там?» задумчиво попросила писательница.

«Ну, там все белое», застенчиво ответила брюнетка и получила зеленоглазый взгляд. «Но это очень красиво. Все выглядит таким чистым и нетронутым. А деревья», она замолчала и посмотрела в окно в поисках подходящих слов, «деревья как будто укрыты самыми пушистыми белыми облаками».

«Спасибо за этот образ», искренне сказала блондинка. «Если бы я сама могла увидеть их».

«Ты можешь вообще-то. В гостиной есть панорамное окно с прекрасным видом».

«Это все очень мило», уязвленно ответила блондинка, немного обиженная и раздраженная необдуманной репликой высокой женщины, «но если ты забыла, у меня сейчас небольшая проблема с передвижением».

«Может быть», ответила брюнетка и, к удивлению писательницы, повернулась и вышла из комнаты.

«А может и нет», она улыбнулась и вошла в комнату с креслом-каталкой.

Глаза Меган стали как тарелки, когда она увидела поблескивающее хромом и черной кожей передвижное приспособление.

«Пожалуйста», прошептала блондинка, подавшись вперед и вцепившись в одеяло, «пожалуйста, скажи мне что это не шутка».

«Это не шутка», гордо ухмыльнулась доктор и кинулась к кровати, чтобы подхватить невысокую женщину пока та не свалилась. «Эй, помедленнее», произнесла она. Наконец завладев вниманием Меган, Рэнди обозначила несколько правил. «Тебе потребуется моя помощь чтобы садиться в это кресло и вставать с него. По крайней мере пока твои переломы не заживут получше», сообщила она блондинке, та охотно закивала. «Никаких виражей. Никаких гонок. И не носиться за собаками», торжественно перечислила Рэнди и получила в ответ такой же торжественный кивок. Эта торжественность длилась секунд пять и затем блондинка с радостным взвизгом здоровой рукой обхватила опешившего доктора.

Рэнди застыла, когда маленькая женщина заключила ее в благодарные объятия. Первым импульсом было обнять ее в ответ, но она не шевельнулась из страха, что блондинка неверно это истолкует. И ее осторожность была вполне обоснована. Когда блондинка осознала, что сделала, она как обожженная отпрянула назад.

«Я…» Писательница была сконфужена и зла на свою собственную опрометчивость. «Извини. Меня слишком занесло».

Почувствовав дискомфорт молодой женщины, Рэнди постаралась развеять его. «Нет проблем», ответила она и встала, «по крайней мере ты не воспользовалась рукой в шине. А то вырубила бы меня», подмигнула она.

Это возымело желаемое действие и в ответ ей последовал игриво высунутый розовый язык.

В сознании высокой женщины промелькнул остроумный ответ «обещания, обещания», но она быстро его отбросила. Она ограничилась коротким смешком и устроила каталку рядом с кроватью.

«А теперь, пока ты не окрепнешь, в мои обязанности будет входить усаживать тебя в это кресло и вынимать из него», объявила брюнетка. И не удивилась, увидев как по лицу молодой женщины промелькнула тень. Она опустилась на колени рядом с ней.

«Слушай, я знаю, что это тебе не нравится. Но мы обе хотим чтобы ты выбралась из этой комнаты, и в данный момент сделать это можно только так». Она посмотрела в зеленые глаза и мягко спросила «Ты поверишь мне?»

Годы гомофобных убеждений кричали ей сказать «нет», распознать в этом очередную попытку соблазнить ее и затем использовать. Но все это время она была только добра ко мне. Она дала мне все и ничего не попросила взамен. Даже сейчас она старается дать мне свободу, и просит лишь немного доверия. Как я могу сказать нет? Кроме того, я… я хочу поверить ей. Она мне нравится…помоги мне господи…она мне нравится.

Блондинка нервно выдохнула и кивнула.

«Отлично!» воскликнула высокая женщина, встала и убрала правый подлокотник кресла. Затем она вновь повернулась к кровати, аккуратно откинула одеяло и с вежливым поклоном объявила «Ваша колесница ждет, миледи».

Меган нервно хмыкнула и больной рукой опасливо приобняла доктора за шею. И изумленно пискнула, когда сильные руки с легкостью подняли ее.

Одним плавным движением Рэнди повернулась и усадила свою миниатюрную пациентку в кресло. Приделывая обратно подлокотник и регулируя подставки для ног, брюнетка мысленно ругала себя за чувства, вызванные пребыванием молодой женщины у нее в руках. Это было так приятно, она просто восхитительна. Если бы только это продлилось подольше. Прекрати! Прекрати немедленно! Возмутилась ее совесть. Она твоя пациентка! Твоя беспомощная, эмоционально травмированная, едва доверяющая пациентка. Ей не нужны все эти проблемы… и тебе тоже. С беззвучным вздохом она признала правоту этих слов, совершенно не подозревая, что в это время в сознании упомянутой пациентки происходил очень похожий спор.

«И вот, то самое», театрально объявила доктор, «„Панорамное Окно“. Из которого можно увидеть мили и мили снега, запорошенные деревья и при случае, потрясающий рассвет».

У писательницы не было слов. Она смотрела на мир, исполненный чистой, первозданной элегантности. Массивные сосны стояли словно одетые в серебро часовые, которые охраняют покой маленьких созданий, что то и дело мелькали на заснеженном ландшафте в поисках пищи.

«Красиво, правда?» раздался рядом мягкий голос.

«Красиво это даже не то слово», выдохнула писательница. Она неохотно оторвала взгляд от заснеженного пейзажа, чтобы рассмотреть сидевшую рядом женщину. Меган пришлось признать, что доктор Рэнди Оукс бесспорно была очень красива. Ее высокие скулы, прямой нос и полные розовые губы были мечтой любого художника, но даже они бледнели в сравнении с двумя голубыми океанами — ее глазами. Глазами, которые, как заметила писательница, служили прекрасным барометром настроения высокой женщины; меняясь от ледяного серебристо-голубого, когда она сердилась, до нежного аквамарина, когда она радовалась… как сейчас. И где-то глубоко, краем сознания, ей было интересно какого цвета они становились, когда женщина была охвачена страстью.

Рэнди решила, что молодая писательница уже достаточно на нее насмотрелась, и отправилась на кухню приготовить горячий шоколад. Эта идея была с энтузиазмом воспринята светловолосой любительницей шоколада.

Побег на кухню дал высокому доктору возможность усмирить разбушевавшихся у нее в животе бабочек. И даже не столько из-за того, что молодая писательница изучала ее — за последние недели она делала это довольно часто. Нет, причина была в пристальности этого последнего взгляда. Как будто молодая женщина была слепа и мысленно изучала пальцами каждый дюйм лица Рэнди. Этот осмотр вызвал в ней целый бунт эмоций, какой Рэнди не испытывала с тех пор как… в общем… уже давно. И если бы она не убежала оттуда, она бы сделала нечто, о чем бы они обе потом пожалели.

Меган Галагер была совершенно несчастна. Когда доктор вышла из комнаты, молодая писательница будто неожиданно вышла из транса. Что, черт возьми, ты вытворяешь? Заорал на нее гомофоб. Ты таращилась на нее словно голодающий на кусок мяса. Предполагается что это она здесь извращенка, а ты сама все время на нее пялишься. Это не правда, возразила блондинка. Я просто изучала ее. Даже если ты не хочешь этого признавать, она классически красивая женщина. Я просто запоминала ее черты… на случай, если захочу это использовать в одной из моих книг. закончила она, удовлетворенная своим объяснением. Ну да, продолжай повторять это, фыркнул гомофоб.