Мне хотелось проникнуть к нему под кожу, перестать быть собой или нами и стать одним человеком, в котором сплелись воедино два близнеца.

Мы двигались в этом ритме так долго, что это показалось вечностью. Все, что я видела и ощущала, — отблеск утренних лучей солнца в его глазах, нежная сила его рук. Теперь я была сверху, двигалась на нем словно наездница, отклонившись назад и наслаждаясь ощущением его тела во мне и подо мной. А затем он перевернул меня на спину, я даже не поняла, как он это сделал, словно комната перевернулась, и его тело укрыло меня от всего мира, от течения времени, от всего, кроме него, лишь он окружал меня, был во мне и вокруг меня. Я видела его и знала, и чувствовала, и понимала, что никогда в жизни не забуду этот момент любви. Его взгляд опалял, а кожу обжигало в том месте, где соприкасались наши тела, так сильно, что мы могли растаять и слиться в одно целое.

Оргазм — это физическое явление. Острое ощущение удовольствия в голове, сильное напряжение мышц и их полное расслабление, и чувство наслаждения.

Кульминация — это пик сексуальных ощущений, с помощью которых достигается оргазм. Это неимоверно краткий миг удовольствия.

То, что произошло между мной и Трэ в гостиничном номере, было совсем иным, чем-то другим. Бывает ли эмоциональный оргазм? Оргазм чувств? Оргазм личности?

Всепоглощающая и полнейшая удовлетворенность — настолько редкое явление, настолько непостижимое для многих, что когда достигаешь ее, то это непередаваемые ощущения. Таким же редким даром является и чувство полного и всеобъемлющего счастья. Правда, что физического экстаза практически нереально достичь. А если все три сразу?

Я выросла с верой в Бога в той же степени, как и большинство верит в то, что стул способен выдержать их вес, или земное притяжение. Затем сбежала с очаровательным магнатом казино, познала жестокость реальности жизни и перестала верить во Всевышнего.

То, что я ощутила с Трэ, было воссоединением с Господом. Клянусь, во время оргазма, когда мы с Трэ поистине превратились в единое эфемерное создание, которое попало в поток непорочности, наслаждения и совершенства, я увидела кусочек рая.

В тишине, когда вечернее солнце освещало нашу кожу, мы встретились глазами, и слова прозвучали шепотом:

— Я люблю тебя.

Не знаю, кто именно это сказал. Эти слова были у меня на уме, и я видела их отражение в его глазах.

Это единственное, что было важно.

ГЛАВА 3

Спустя год я занималась продажей недвижимости, а Трэ владел чартерной лодкой для ловли рыбы на глубине. Мы жили в скромной двухкомнатной вилле на острове Сент-Круа, и жизнь наша была спокойна.

Однако о некоторых вещах не было слышно абсолютно ничего. К примеру, мы никогда не слышали о Дэне или родителях Трэ.

День, когда мы приобрели лодку для Трэ, был довольно-таки запоминающимся и насыщенным. Он несколько месяцев проработал на мужчину, который занимался рыболовным промыслом на чартере, они часто ловили рыбу в водах Миссисипи, и, казалось, Трэ был рожден для этого дела. Однажды ночью, когда мы лежали на покрывале на пляже возле нашего дома, распивая бутылку вина и наслаждаясь теплом летней ночи, он озвучил идею о том, что неплохо было бы иметь собственную лодку.

Обдумав эту мысль, я поняла, что Трэ действительно лучше иметь собственную лодку, нежели работать на кого-то, поэтому поддержала его. На следующий день мы пошли выбирать лодку; было очевидно, что Трэ уже некоторое время занимался данным вопросом. Он сузил свой выбор до трех приличных по габаритам судов, одно из которых уже было полностью оборудовано под чартер, поскольку его владелец готовился уйти на пенсию после двадцати лет глубоководной рыбалки. Ожидаемо, Трэ остановил свой выбор на этом ухоженном и привлекательном судне под названием «Танцор Морей».

Думаю, Трэ заранее договорился с продавцом, так как мы сразу же могли забрать лодку как свою собственность. Я выписала чек, отдала его мужчине, а тот, в свою очередь, сразу отдал Трэ ключи и документы на право собственности лодкой, и, насвистывая веселую мелодию, пошел по пристани.

Трэ вывел «Танцора Морей» из бассейна между пирсами и умело повел его из залива, освещенного лучами заходящего солнца. Мы плыли в открытый океан: Трэ стоял за штурвалом с обнаженным торсом, на голове красовалась одетая козырьком назад бейсбольная кепка с надписью «Bulldogs», а низко на бедрах сидели обрезанные шорты. Я стояла у него за спиной, то и дело пробегая пальцами по его гладкой груди, прижималась губами к его плечу и наблюдала, как напрягались мускулы на его крепких руках, когда он вел яхту навстречу оранжевому шару заходящего солнца.

В очередной раз мое сердце пронзил до боли знакомый всплеск чистого счастья. Я думаю, люди не должны быть по-настоящему счастливыми все время. Это просто слишком сильное чувство, оно не может постоянно накатывать в таких объемах.

Прошло около получаса, когда Трэ, наконец, остановил судно и позволил ему плыть по течению, а невысокие волны ударялись о бока нашей лодки, раскачивая ее из стороны в сторону.

Трэ подвел меня к носу судна, усадил удобнее, а сам пошел обратно в каюту. Вернулся он с бутылкой шампанского в ведерке со льдом, вазой с красными розами и закусками.

— Это не было неожиданным решением, не так ли? — спросила я.

Трэ покачал головой, вгрызаясь зубами в клубнику.

— Не-а. Я планировал это уже какое-то время. Старина Бен, рыбак, тот мужчина, который продал нам судно, был одним из первых, с кем я познакомился по приезду сюда. Когда он начал рассказывать о том, что собирается на заслуженный отдых, я попросил продать судно мне. И вот мы здесь. Только я устроил все это немного раньше, чтобы организовать наше маленькое свидание.

— А что, если мне вовсе не захочется, чтобы ты занимался рыбалкой всю жизнь? — рассмеялась я и поцеловала его.

Теперь была его очередь смеяться:

— Но ты же не возражаешь, и я знал, что так будет.

Еще несколько минут мы ели в тишине, а затем, когда солнце наконец-то скрылось за горизонтом, а золотистый свет последних закатных лучей озарил все вокруг, Трэ отставил тарелки в сторону и повернулся ко мне лицом. Мы сидели на носовой части лодки, скрестив ноги по-турецки, ветер развевал наши волосы, а волны шумели за бортом.

Трэ опустил руку в карман и достал кольцо. У меня в горле будто застрял ком. Я не могла вымолвить ни слова.

— Я не мастер сочинять красивые речи, Шия. Ты это знаешь. Я люблю тебя, больше всего на свете. Больше, чем саму жизнь. — Он взял мои руки в свои, в его глазах плескалось волнение, отражаясь в каждом сказанном слове. — Мы с тобой живем вместе, и наша жизнь удивительна. Мне не хочется ничего менять. Но, думаю, я все-таки в какой-то мере старомодный парень. От некоторых вещей просто невозможно избавиться, даже если переезжаешь на Виргинские острова Америки. Я хочу быть твоим мужем.

Он поднял кольцо:

— Ты станешь моей женой, Шия Харли?

— Трэ, я люблю тебя. Очень люблю, но... — с трудом сглотнув, выдавила я.

Он перебил меня:

— Есть одна вещь, о которой я тебе не сказал. Я завел почтовый ящик в Сент-Томасе на вымышленное имя. Попросил одного парня помочь мне с этим. Также я оплатил услуги адвоката, с которым был на рыбалке несколько месяцев назад, чтобы он выполнил для меня кое-какую работу. — Трэ побежал в каюту, вернулся с конвертом и протянул его мне.

Я открыла конверт. В нем лежали документы на развод, полностью оформленные и подписанные Дэном. Требовалась лишь моя подпись. Я уставилась на документы, на то, что никогда в жизни даже и не надеялась увидеть. В глазах защипало, и они моментально наполнились слезами. В поле моего зрения чудом попала ручка, я взяла ее, еще раз взглянула на Трэ и подписала бумаги. Он положил документы обратно в конверт, запечатал его и отнес в каюту. Когда он поднялся обратно на палубу, я уже не плакала, но глаза все еще жгло от непролитых слез.